Борьба с «обособленностью» евреев была также одним из мотивов правительственной системы в области просвещения евреев. В официальных документах секретных архивов «Комитета по еврейским делам» сказано, что «гражданское просвещение» означает воспитание «в духе русской государственности и христианской церкви». Таким образом, казенное просвещение было направлено к тому, чтобы побудить евреев к переходу в лоно христианства, и борьба против «еврейской темноты» и «вредного влияния» Талмуда на евреев имела целью подготовить евреев к этому переходу.
В деятельности правительства видна система, которая сводилась к надзору над еврейским воспитанием с тем, чтобы ограничить его объем, ослабить «обособленность» и превратить хедер и ешибот, эти основы еврейского воспитания, в казенные школы с целью «исправления» евреев. Правительство при этом представляло себе реформирование еврейской жизни иначе, чем еврейские просветители. По его плану, во главе еврейских школ (даже раввинских школ) должны были стоять христиане. Однако, евреям удалось сохранить хедер и ешибот, — как организованную и прочную систему образовательных учреждений для различных возрастов, систему, благодаря которой национальная традиция глубоко внедрилась в народных массах.
Заседания раввинской комиссии, периодически созывавшиеся правительством, хотя и подтвердили предложения властей, но все же комиссии удалось добиться согласия на дальнейшее существование еврейских воспитательных учреждений. В конце концов власти были вынуждены признать хедер, через который прошло большинство молодого поколения всего народа. В утвержденных хедерах к концу 19-го века училось свыше 200000 учеников, а было много и не утвержденных хедеров. Ешиботы, — которые еще в 1844 году были определены, как высшие учебные заведения для молодежи, желающей приобрести углубленные познания по Талмуду по первоисточникам еврейской веры и подготовиться к раввинскому званию, — также продолжали существовать и даже развиваться, вопреки всем официальным препятствиям. Почти в каждой крупной общине существовал местный ешибот, «иешива кетана», возглавляемый раввином или специально приглашенным ученым. Крупные ешиботы в Воложине, Мире, Телыпах, Слободке (пригороде Ковны), Ломже, Эйшишках, Слуцке, Слониме, Радоме, Любавичах и других местах, служили центрами, в которые стекалась молодежь со всех концов России.
Наряду с этим Бэт-мидраш и клойз (синагоги и молельни) также играли значительную роль и поддерживали традиции еврейской культуры, особенно в деятельности многочисленных обществ по изучению Торы, Мидраша, Мишны, Галахи, Талмуда и произведений, посвященных религиозной морали и этике. Эти учреждения продолжали существовать, и попытки властей установить над этими религиозными учреждениями надзор потерпели неудачу.
Разумеется, существовало значительное различие между воспитанием массы бедного люда и воспитанием средних и высших слоев еврейства. Большинство хедеров, а равно и школы типа Талмуд Торы, в которых обучались дети бедноты и сироты, — стояли на невысоком уровне, в особенности, в смысле квалификации меламедов. То, что они давали своим ученикам, было ценно больше всего, как живая народная религиозная традиция, а не как сумма существенных знаний. Зато в хедерах, где изучался Талмуд, и отчасти в «смешанных» хедерах, где учились сыновья средних и состоятельных слоев, учителями были подготовленные лица, внушавшие ученикам помимо солидных познаний — также любовь к книге, и знание иврит.
Власти запрещали доступ девочек в хедеры. Запрещалось также преподавание в них светских предметов и русского языка. Только в начале ХХ-го века правительство разрешило устройство хедеров для обоего пола под одной крышей. Но еврейская учебная сеть не ограничивалась хедером. Существовало немало еврейских школ, частных и общественных, в которых языком преподавания был русский, а преподавание еврейских предметов было урезано. В этой сети обучалось около 200000 учащихся (мальчики — после обучения в хедере).[54]
Совещание комитета ОПЕ с представителями отделений в декабре 1912 г. решило ввести в круг деятельности ОПЕ также заботу о реформе хедера, как одну из важнейших своих задач. Правительство противилось всякой попытке реформировать хедер и приспособить его к духу времени. По инициативе попечителя Виленского учебного округа министр просвещения заявил 15 января 1895 г., что в хедере запрещается преподавание Талмуда, грамматики, спряжений, чтение книг Шульмана и др., украшение стен портретами «еврейских деятелей». Любопытно, что через полгода (27 июля 1895 г.) министр разрешил преподавание Талмуда, грамматики, спряжений, но запрет на чтение книг из новой литературы и на украшение стен портретами — остался в силе.
Еврейская книга и печатание в России долго страдали от всяких строгих и цензурных ограничений. Несмотря на это, нам известны около шести тысяч книг на иврит, напечатанных в пределах России, помимо молитвенников и аналогичных изданий, а также издания библейских и талмудических текстов, служивших учебными пособиями. Стоит попутно отметить, что из 486 изданий Библии с комментариями, вышедших со времени появления печатного станка до первой мировой войны, 110 изданий вышло в России. Талмуд (полное издание) появился за этот же период — в 52 изданиях, из них 20 — в России.
Число книг на иврит, появившихся в России, приближается к 25% всех еврейских книг, напечатанных до первой войны. Если мы прибавим, что из 375 исследований по еврейскому языкознанию и грамматике около 160 появилось в России, мы сумеем представить себе значение этих данных для процесса развития иврит. Интересно в этом отношении привести данные об изданиях, наиболее популярных среди читателей на иврит авторов за это время: М. X. Луццато (вышло 87 изданий), Р, Авраам Данциг (76), Р. Шнеур Залман из Ляды (43), Р. Бехайс ибн Пакуда (40), Р. Ицхак Бер Левинзон (34), Маймонид (30), Р. Хаим Виталь (30), Магарал Пражский (29), Р. Яков Кранц, Магид из Дубно (28), Мапу (26), Р. Моше Бен Нахман (25), Р. Нахман Брацлавский (23), Калман Шульман (21).
Кстати, эти книги по своему внешнему виду и печатанию — были книгами для народа, не для украшения книжных шкафов. Многие из них были переведены на идиш, и их влияние на неимущие слои народа было весьма велико.
Отмеченные выше черты придали русскому еврейству характер своеобразного мира. Мир этот был тесен, ограничен, подвержен притеснениям, связан со страданиями, лишениями, но все же это был целый мир. Человек в нем не задыхался. Можно было в этом мире чувствовать и радость жизни, можно было найти в нем, в скрытых в нем возможностях, и материальную, и духовную пищу, и можно было построить в нем жизнь на свой вкус и лад.
Нужно также подчеркнуть, что крупные ешиботы и движение мусар на Литве, хасидизм на Украине и хабадское направление его в Белоруссии, также Гаскала, обновление иврит, культивирование фольклора и расцвет идиш и его литературы — все эти явления развернулись главным образом в городах и местечках, в которых евреи составляли большинство населения.
Значение тут имел и тот факт; что духовный облик коллектива был связан с традиционной ученостью и еврейским языком. Еврейское знание имело широкое распространение. Все отведали из его истоков, кто больше, а кто меньше. Хотя «неучей» оставалось не мало, но по многочисленным каналам знание Торы просачивалось и в широкие слои. Ведь в течение веков не было в повседневной жизни никакой другой культуры, литературной или политической, и духовная жизнь в течение веков запечатлена на иврит. Да и новая жизнь, рисующаяся в душе маскила, проявляется в оболочке иврит.
Правда, еврейская масса жила в тесноте и бедности. Но еврейский коллектив в целом не был нищ. В различных областях его деятельность была не только заметна, но и признана, несмотря на все бесчисленные ограничения и преследования. Вся эта жизнь наложила особую печать на облик русского еврея: печать внутренней цельности, без особых комплексов. В этом облике было и нечто новое в еврейской действительности, нечто, поражавшее всякого наблюдателя.
После первого Сионистского конгресса Герцль писал: «Появление русских евреев, приехавших в Базель, было, признаюсь, для меня крупным событием... Какой стыд для нас, думавших, что мы стоим выше их... Если бы я хотел одним словом выразить впечатление, которое они произвели — а оно было очень сильное — я бы сказал: они обладают внутренней цельностью, которую большинство евреев Европы потеряло... При взгляде на них мы поняли, что давало нашим предкам силу переносить наиболее тяжкие времена. Своеобразной и животрепещущей предстала пред нами в их образе наша история» ...
Другая характерная черта русского еврейства — его напряженная чуткость к ходу истории. Действительно, в ходе русско-еврейской истории как бы сгустилась вся история еврейства от начала средневековья до последней эпохи со всеми ее перипетиями и темпами быстрых переходов из одной стадии в другую, от кризиса к кризису.
Отметим несколько пунктов.
При присоединении к России польских районов и их еврейского населения, были даны обещания прав и сделаны попытки осуществить эти обещания. Но в то же время — начались массовые изгнания из деревень, двойное налоговое обложение, установление черты оседлости. Либеральные законопроекты, допущение в общие школы, обещания земли и денежной помощи колонистам — с одной стороны; а с другой — кантонисты, пойманники, крещения детей. В течение лишь последних трех лет царствования Николая I (1852—1855) 13540 юношей прошло через эту инквизицию. Наряду с этим, законодательство было полно ограничений, тягот, а административная практика — придирок, преследований, изгнаний, ритуальных наветов. Естественно, что еврейская настороженность приобрела в этих условиях особенно острый характер.
Власти вынуждены были привлечь некоторых евреев к участию в разного рода деятельности в черте оседлости как подрядчиков при постройке крепостей, правительственных зданий, гаваней, как поставщиков, откупщиков и т. д. Эта деятельность привела к сближению и к экономическому прогрессу. Но наряду с этими преуспевающими слоями прозябала еврейская масса, изнемогающая в нищете, страдающая от недостатка заработка и недоедания, предоставленная издевательствам властей предержащих, — предоставленная самой себе и своему отчаянию — огромная бедняцкая масса.