«Человек не должен думать, — учит он, — что все созданное Богом не подлежит изменениям; ведь Бог вложил в меня злое начало, как же я могу надеяться вырвать его с корнем? Это неверно. Мы можем обуздывать действующие в нас силы. Мы можем их изменить. Точно так же, как мы знаем, что человеку удается изменять природу животных, дабы они никому не причиняли вреда... человек под влиянием мусара может обрести силы для преодоления дурных сторон своей природы».
Разумеется, это не легко достигается: ведь каждый человек — это особый мир, и поэтому ведя борьбу со своими «болезнями», он должен искать особых путей для исцеления от греховных наклонностей.
Направление мусара, созданное реб Израилем Салантером, было учением для избранных. Людям занятым, обремененным тяжелой работой, трудно было углубляться в собственные переживания и в изучение Торы. Поэтому движение му cap нашло отголосок главным образом в той среде молодых ученых, в которую Гаскала внесла столько тревоги и сомнений. Поколения евреев издавна привыкли видеть в изучении Торы суть жизни и смысл мироздания. Все мысли молодых ученых прикованы были к Торе, с ней были связаны все их мечты и надежды. Но вот неожиданно в синагогу ворвалась Гаскала: она принесла юному ешиботнику весть о том, что существует мир за пределами молитвенного дома. Юноша, выросший в польском или литовском местечке, соприкоснулся с огромным миром и был буквально ошеломлен. Он растерялся, как малое дитя, очутившееся в чужом большом городе.
Учение И. Салантера открыло ешиботнику его собственный мир, мир человеческий и наряду с этим мир еврейский. На новом пути «мусара» юноше стало ясно, что ему есть что делать и чего добиваться в жизни. И самое главное: «мусарникам» не очень импонировал открывшийся перед ними огромный мир. Они считали, что огромное материальное богатство современной цивилизации не может компенсировать моральные слабости человека. Призыв «лицом к человеку» стал центральным мотивом движения, «мусара». Чем богаче становится наша культурная жизнь, тем больше отдельный человек чувствует себя в ней потерянным; часто забывали о человеке и в еврейской среде. Израиль Салантер внушал постоянно своим ученикам, что прежде всего надо думать о человеке. Ведь иной раз мы способны в погоне за добродетелью (мицво) обидеть ближнего, — какой же смысл имеет тогда наша добродетель?
Рассказывают, что однажды реб Израиль Салантер заметил, что его ученик употребляет много воды при предписанном ритуалом мытье рук перед едой. Он подозвал юношу и просил его впредь экономить воду: бедный водонос не обязан таскать в синагогу лишние ведра для того, чтобы учащиеся могли выказать усердия в выполнении обряда мытья рук перед едой; вполне достаточен самый факт соблюдения предписаний. Неблагородно быть благочестивым на счет бедняка-водоноса.
Израиль Салантер мало писал. Свои поучения по мусару он излагал устно. Основатель направления «мусар» считал главным — как учить, а не чему учить. Поэтому личность учителя выдвигается в движении мусара на первый план. И. Салантер прилагал все усилия к тому, чтобы приобрести последователей мусара среди тех учеников, которым будет по плечу роль руководителей поколения. Эта задача ему в значительной степени удалась.
МУСАР-ЕШИБОТЫ
В конце 70-х годов по инициативе реб Израиля Салантера и реб Ицхок-Элхонона Спектора (ковенского раввина) основан был знаменитый «Колол га-Прушим», который поставил себе задачей предоставить возможность молодым женатым учащимся подготовляться в раввины. В 1880 году Исаак Блазер, бывший петербургский раввин, один из выдающихся учеников И. Салантера, назначен был инспектором (машгиах) этого нового очага изучения Торы. Годом позже, в 1881 году другой ученик Израиля Салантера, реб Элиэзер Гордон, стал раввином в Тельшах (Литва). Скромный до того Тельшевский ешибот под его руководством скоро приобрел известность, как центр изучения Торы. Почти в то же время в Слободке, пригороде Ковно, основан был ешибот мусарников «Кнессет Исроэл», приобретший впоследствии большую славу. Так как многие из друзей и учеников Израиля Салантера, живших на Литве, приняли деятельное участие в работе недавно возникших ешиботов, перед мусарниками открылось широкое поле работы. Для движения мусар в ешиботах началась бурная эпоха.
Учение мусара воодушевило прежде всего молодежь философией еврейства. Оно способствовало росту самоуважения и уважения к Торе. Этот прилив гордости и вера мусарников в то, что, благодаря им, вновь воссиял свет Торы, имели огромное значение для возрождения ешиботов. Ешиботы нуждались в мусаре еще в большей степени, чем мусар в ешиботах.
Гордость и даже заносчивость мусарников и агрессивность, которую они проявляли, пропагандируя свое учение, вызвали протесты со стороны раввинов и ученых. К числу противников воинствующих мусарников принадлежал такой авторитет, как реб Ицхок Элхонон Спектор. Дошло до ожесточенных споров. Реб Исаак Блазер был вынужден в конце концов покинуть свой пост в «Колал-га-Прушим». Но к этому времени мусарникам удалось отвоевать для себя позиции в ешиботах. Руководящее место в движении мусар заняла Слободка. Основателем ешибота «Кнессет Исроэл» в Слободке был реб Ноте-Гирш Финкель, оригинальный мыслитель, блестящий организатор и тонкий знаток человеческой души. Ноте-Гирш Финкель обладал всеми качествами, необходимыми для того, чтобы быть учителем и путеводителем молодых людей с большими интеллектуальными требованиями и амбициями. Не будучи рош-иешива, а только инспектором (мажгиах), он был свыше сорока лет душой ешибота, и его влияние распространялось далеко за пределы Слободки. Он едва достиг среднего возраста, когда ученики начали называть его «стариком»; он и приобрел в мире ешиботников известность, как «старик из Слободки».
Реб Ноте-Гирш был учеником реб Симхи-Зиселя Бройде из Келма. Келм занимал особое место в движении мусар. Симха-Зисель был одним из старейших учеников Израиля Салантера. Он первый пытался систематически вводить учение мусар в область воспитания.
Уже в шестидесятых годах Симха-Зисель основал в Келме «Талмуд-Тору». Следует подчеркнуть, что в учебный план этой школы включены были и светские науки. Особенное внимание уделялось дисциплине и вообще поведению учащихся. От них требовалась величайшая аккуратность и точность в повседневном быту — во всем, что касается опрятности, порядка, пунктуальности в отношении времени питания; разумеется, соблюдалась такая же дисциплина в часы, посвященные молитве и учению. Основной догмат Симхи-Зиселя гласил: человек должен всю жизнь отдать учению, всю жизнь работать над самим собой. Недостаточно того, что человек усвоил в юные годы, как основательно ни было его воспитание в юности, — в нем всегда имеется большой пробел. Многого он был не в состоянии понять, особенно в области отношений человека к обществу, к другим людям. В результате мы часто проносим через всю нашу жизнь те детские представления о действительности, которые мы приобрели в юные годы. Поэтому взрослый человек должен начинать свою учебу сызнова, как если бы он никогда ничему не учился и если бы только сейчас впервые столкнулся с внешним миром. Необходимо поэтому углубляться в проблемы, не полагаясь на то, что было приобретено в юности. Мусар означает познание самого себя, а это — напоминает реб Симха-Зисель — очень трудная задача. Человеку дано на всю жизнь его тело и его «я», он ест и спит с ним, и без него не делает ни одного шага, а в конце концов он абсолютно не знает себя. Исключение составляет, быть может, только большой мудрец, много над собой поработавший.
Человек — это книга о мусаре — объяснял реб Зисель своим ученикам — и нужно долго и усердно работать, чтобы добиться понимания этой книги, имя которой — человек. Но беда в том, что мы обычно оказываемся слишком ленивы, если требуется от нас большое духовное напряжение. Поэтому первая задача — научиться мыслить. Мыслить — значит уметь сосредоточить свое внимание на чем-нибудь определенном, не позволяя мысли уклоняться в сторону. Такое умение сосредоточиваться особенно важно для достижения практических результатов в области морального совершенствования. Над каждым проявлением, будь то любовь к ближнему, скромность и т. д. нужно напряженно трудиться, нужно уметь отдавать этому все силы.
В восьмидесятых годах прошлого столетия Келмская Талмуд-Тора считалась специальным педагогическим учреждением по мусару высшего уровня. Часть учеников Симхи-Зиселя из Келма стала впоследствии руководителями наиболее известных литовских ешиботов. Направление мусар находилось таким образом под сильным влиянием келмских методов. Нужно, однако признать, что педагогические приемы реб Симхи-Зиселя не всегда соответствовали духу, господствовавшему в ешиботах. Учащиеся были приучены к большой свободе и самостоятельности. Они, разумеется, нуждались в поддержке, но они не были готовы превратить ешибот в хедер, хотя бы и по идеальному образцу келмской Талмуд-Торы.
Гораздо более приемлемым для ешиботов был путь, намеченный в Слободке. Реб Ноте-Гирш Финкель показал, как можно руководить ешиботом, не занимая официального поста рош-иешивы. С течением времени примеру «Кнессет-Исроэль» последовали другие большие ешиботы. Они включали мусар в свою программу, и преподаватели мусара приобрели большое влияние в мире ешиботов.
В Слободке мусару посвящалось ежедневно полчаса перед маарив (вечерней молитвой). Здесь подводился как бы итог целого дня. Каждый ученик сам выбирал текст и подводил для себя итог. В субботние сумерки учились с особенной серьезностью, подводя итоги за целую неделю труда. Грусть субботних вечеров, сумеречное настроение, обычно овладевающее душой еврея, когда уходит святость субботы и вместе с нею праздничная благодать — все это чрезвычайно усиливается в момент подведения итогов:
«Каждый день между Минхо и Маарив, а особенно в субботние сумерки ешибот выглядит, как корабль перед крушением. Уходит святость субботы, и каждому хочется хоть немного продлить состояние покоя. Но мрак надвигается с каждой минутой, тени становятся длиннее и гуще. Наступают будни. Еще нельзя зажечь свет, еще нельзя раскрыть книгу, и все окружающие погружаются в мусар-размышления. Кто кается громким голосом в своих грехах, другие хлопают ладонями по амвону, чтобы отогнать дурные мысли, а есть и такие, которые уносятся мыслями вдаль, словно на крыльях... А после вечерней молитвы все читают со слезами и всхлипываниями главу из Псалмов «Маскил Ле-Довид». Один произносит слова таким раздирающим душу напевом, что кажется — камни сдвинулись бы с места. Все сообща вторят с болью, с плачем. Все ж