В течение 1915-16 гг. ЕКОПО создало разветвленную сеть уполномоченных, обслуживающих еврейских беженцев на местах и содействовавших провинциальным организациям в выпавшей на их долю работе. ЕКОПО установило тесный контакт и координацию с другими общественными организациями (ОРТ, ОЗЕ и др.) и время от времени созывало совещания как уполномоченных, так и представителей еврейской общественности для выработки программ работы и внесения в нее единообразия и планомерности. ЕКОПО установило связи с заграничными еврейскими организациями и привлекало их финансовую поддержку. ЕКОПО также видело одну из своих задач в том, чтобы исходатайствовать финансовую поддержку со стороны правительства и специально созданных им официальных институций помощи беженцам (Особое совещание помощи беженцам, Татьянинский Комитет), а также установило контакт с Всероссийским Союзом Городов и Земств, в котором либеральные земские и городские деятели развили работу помощи пострадавшему от войны населению.
Русское еврейство с самого начала первой мировой войны стало жертвой военных событий. Уже 29 июля 1914 г. военные власти приступили к принудительному выселению евреев из прифронтовой полосы в русской Польше, и через три месяца после начала войны в одной Варшаве оказалось свыше 80 тысяч евреев-беженцев. Но с дальнейшим развитием военных событий, когда усилились военные поражения русских войск, и Верховное командование (Вел. кн. Николай Николаевич и его начальник штаба ген. Янушкевич) в поисках козла отпущения обрушилось репрессиями на еврейское население, прибегая к злостным антисемитским обвинениям (в шпионаже, измене и пр.), — беженская проблема приобрела трагические размеры.
Весной 1915 года в течение нескольких часов военное командование произвело насильственное выселение всего еврейского населения из Ковенской и Курляндской губерний, — около 200 тысяч человек, в том числе женщин, детей, стариков, больных. По описаниям, появившимся тогда в печати, десятки товарных поездов, в которые были погружены несчастные выселенцы-евреи с их семьями, блуждали по колеям железных дорог, в разных направлениях, в поисках убежища. Картина бедствий, выпавших на долю выселенцев, взволновала до крайности еврейское общественное мнение и побудила руководителей ЕКОПО предпринять ряд решительных шагов для того, чтобы сколько возможно добиться смягчения остроты и безысходности еврейского положения. К этому времени особую актуальность приобрел вопрос о ликвидации черты оседлости, губернии которой оказались переполненными беженцами и выселенцами.
Представители ЕКОПО посылали делегации в Совет министров. Министр внутренних дел Н. Маклаков, вполне соглашаясь с доводами еврейской делегации о необходимости снести стену, отделяющую черту оседлости от остальной России, высказал, однако, свои опасения, как бы эта гнилая стена при падении не раздавила его, министра. Заменивший его новый министр кн. Щербатов летом 1915 года разрешил открыть для потока еврейских беженцев три губернии внутренней России — Тамбовскую, Пензенскую и Воронежскую, прибавив к ним вскоре еще две — Вятскую и Нижегородскую, а в августе того же года Совет Министров постановил «разрешить евреям жительство в городских поселениях вне. черты общей их оседлости за исключением столиц и местностей, находящихся в ведении министра императорского Двора и военного» (см. «Еврейская Неделя» №№ И, 13, 14 августа 1915 г.).
Помощь беженцам в первую очередь выражалась в мерах по урегулированию эвакуации беженцев и сопровождению поездов. Затем требовалась работа по временному устройству на новых местах, по обеспечению беженцев продовольствием, одеждой, медицинской помощью, по устройству столовых. В дальнейшем появились задачи, упиравшиеся в программу конструктивной работы — по снабжению беженцев постоянным жильем, по приисканию занятий и устройству на работу. В следующей стадии возникли вопросы об организации бюро труда, сети детских учреждений и школ, общих и еврейских, для детей школьного возраста и курсов и мастерских профессионально технического характера. Эта разветвленная общественная и практическая работа требовала координации всех сил и создания на местах деятельного аппарата.
В течение 1915—16 годов число беженцев, оказавшихся на иждивении ЕКОПО и местных организаций помощи, неизменно росло. В № 1 журнала «Помощь», издававшегося ЕКОПО, число беженцев определялось в 158751 человек. Согласно № 7 журнала число это достигло — 185000. На первое августа 1916 г. число зарегистрированных беженцев было 215511. На 1 февраля 1917 года евреев беженцев, находившихся на иждивении, по официальным данным, было 199895. По данным же отчета ЕКОПО, число это было много выше, достигая 250000 человек (См. Большая Советская Энциклопедия, т. 24).
В связи с ростом числа беженцев и увеличивавшимся кругом задач, ложившихся на ЕКОПО, возникали финансовые трудности. Средства ЕКОПО, вначале составлявшиеся из пожертвований и взносов отдельных лиц, были явно недостаточны. На совещании комитетов помощи, созванном в сентябре 1916 года ЕКОПО, полугодовая смета с июля 1916 по 1 января 1917 г., определялась в 10 миллионов рублей (См. «Еврейская Неделя», № 39 — 40 от 25 сентября 1916 г., доклад М. Н. Крейнина). Для того, чтобы изыскать такого рода средства, требовалось добиться значительных субсидий от правительства, от Татьянинского Комитета, от Особого Совещания о беженцах и пр. Представителями ЕКОПО в Особом Совещании были Г. Б. Слиозберг и М. И. Шефтель, которым удалось обеспечить получение ассигновок из общегосударственных средств. По данным, относящимся к более позднему времени (после революции 1917 г.), правительство выдавало ЕКОПО 1 миллион рублей в месяц, исходя из расчета, что беженский «паек» получают 65% всех зарегистрированных беженцев («паек» этот исчислялся в 7 руб. 50 коп. в месяц). (См. «Новый Путь», № 20 от 1 июня 1917 г.). За время войны ЕКОПО получало также средства от центральных еврейских организаций из-за границы, главным образом, из Соединенных Штатов Америки. За 3 года 1915—1917 получено было из этих источников свыше 11 миллионов рублей.
Д-р И. Л. КЛАУЗНЕР. ЛИТЕРАТУРА НА ИВРИТ В РОССИИ
I
«Древнееврейская литература новейшего времени» — это, в сущности, contradictio in adjecto. Новая литература немыслима на древнем языке, разве если этот язык сам станет новым. Так, древнегреческий, доживший до наших дней, стал новогреческим. И точно также древнееврейский стал ново-еврейским. Только потому, что русский язык не имеет слова, которое вполне соответствовало бы французскому hebreu или hebraique, английскому hebrew, hebraic, и немецкому hebraisch (в отличие от juif, judaique, Jewish, judisch — еврейский), так что легко принять ново-еврейский за разговорно-еврейский (жаргон), — только поэтому приходится говорить о древнееврейской литературе XIX и XX века. На самом же деле древнееврейский язык еще задолго до начала христианской эры видоизменился и стал новоеврейским. Язык Мишны и Барайты (древнейших частей Талмуда) является совершенно новой формацией языка пророков, от которых он весьма существенно отличается и этимологически и синтаксически. А позднейшие лексические наслоения привели к тому, что прозаический язык Бялика не на много ближе к языку Исайи, нежели новогреческий язык Венизелоса к языку Демосфена.
Но и библейский язык остался жив до известной степени. От времени до времени появлялись подражатели языку Исайи и Иова, особенно среди поэтов, которые вообще не чуждаются архаизмов. И древнееврейский язык Библии, на ряду с новоеврейским Мишны, несколько раз переживал периоды Ренессанса. Так он, например, достиг небывалого расцвета в арабской Испании и в Италии времен Ренессанса (от XI до XV вв.). Знаменитое «созвездие», воспетое Генрихом Гейне в его «Romanzero» — Иегуда Галеви, Соломон ибн Габироль и Моисей ибн Эзра, а также друг Данте — Иммануил Римский (1270—1330) подняли еврейскую поэзию на древнееврейском языке на недосягаемую высоту. Бурная жизнь благодатных южных стран клокочет и пенится в их полнокровных, красочных и страстных лирических и дескриптивных стихотворениях, в которых национально-еврейские мотивы чередуются с чисто человеческими, причем пышная южная природа и чарующая красота восточной женщины занимают тут не. последнее место. И не только поэзия процветает на еврейском языке в средние века. Философия, естествознание, математика, астрономия, — все это находит свое выражение на значительно видоизмененном и обогащенном целой новой терминологией языке Библии и Мишны.
Лишь начиная с XVI века, после изгнания евреев из Испании (1492), когда во всей Европе (за исключением Турции и Польши) положение евреев становится страшнее и беспросветнее даже, чем в средние века, древнееврейская литература перестает быть светской и становится почти исключительно богословской. Древнееврейский язык искажается до неузнаваемости и испещряется множеством арамеизмов (слов и выражений, заимствованных у арамейско-сирийского наречия); пишутся на нем лишь книги по религиозно-обрядовым вопросам или по еврейской религиозной мистике («Каббала»). Ни светской науке, ни поэзии с общечеловеческим содержанием нет места среди евреев. Как будто толстая стена гетто, которою христиане отделили себя от евреев, отрезала еврейский народ от всего общечеловеческого. Более того: даже книги древнееврейских пророков евреи стали изучать все реже. Слишком далеки были эти пламенные борцы за свободу, правду и справедливость от их втоптанного в грязь, лишенного всех прав, гонимого и угнетаемого народа...
Но стоило XVIII-му веку прокламировать «права человека» и зажечь яркий светоч «просвещения», как евреи тотчас же потянулись за новым светом, и на древнееврейском языке зародилась новая светская литература.
Новейшая литература на иврит (на древнееврейском языке) датирует с 1785 г., когда зародилось первое еврейское периодическое издание под именем «Hameassef» (Сборник), целью которого было как распространение просвещения среди евреев, так и возрождение древнееврейского языка и улучшение литературного вкуса. И 130 лет, протекших со дня основания «Сборника» (1785—1915), можно разделить на 2 или на 4 периода, смотря по тому, имеем ли мы в виду страны, в которых новоеврейская литература нашла свое развитие, или же — главные т