Однако же ведь нобелиат в таком духе упрямо твердил и о советских городах: «КишЕнев» (1, 134)… «КишЕнев» (I, 565)… «КишЕнев» (3, 538)… «юристы АлмЫ-Аты»… И даже знаменитый Халхин-Гол у него — Халхингол. А казалось бы, незабываемая Таруса, где он провел свой медовый месяц, у него ТарусСа, как и ТартусСкий университет. Не умел правильно написать «Лодейное Поле», «Наро-Фоминск», «Иваново-Вознесенск», «Хакасия», «поселок Железинка», «Бауманский район»… Пусть бы уж писал, как хочет, иностранные имена: «ТрумЕн» (3, 52) или «Мао-дзе-Дун» (1, 265). Но ведь и простые русские имена вышли из-под его пера в неприличном виде: «ВячИслав»… «КЕрилл…» А у Солженицына был друг юности Кирилл Симонян, с которым он во время войны переписывался. Неужели так и писал: «Дорогой Керюша!» А тот не обижался?
И вот что ещё изумляет. Он же такой верующий, что аж возомнил себя «мечом Божьим», и однако же библейский ГОлиаф у него ГАлиаф… Еще и КесСарийский… И уж вовсе умопомрачительная трансформация: не Троице-Сергиева, а ТроицКО-СергиевСКАЯ лавра. Будто она получила название не в честь святой Троицы и своего основателя преподобного отца Сергия, а в память каких-то безвестных товарищей Троицкого и Сергиева.
А то вздумал еще блеснуть знанием немецкого, но вместо die Sowjetunion лихо выдал Soviet Union. Другой раз для понту вставил в текст известную английскую поговорку Му home is ту castle («Мой дом — моя крепость»). Похвально. Только англичане, которые настоящие, предпочитают в таких случаях говорить не home, a house. В другой раз ввернул nach der Heimat (домой, на родину). Весьма интеллигентно. Но немцы, которые вполне грамотные, говорят в этом случае не nach der, a in die. Или nach Hause, heim. Словом, дикое невежество на любой вкус, в том числе на иностранный! И при всём при этом он еще гневно и презрительно восклицал: «Безграмотная эпоха!»
Но ведь дело не только в столь загадочной орфографической безграмотности автора. В этой «великой» книге мы на каждом шагу встречаем еще и великое множество нелепостей совсем иного рода — исторических, географических, житейско-бытовых и т. д.
Вот один из её персонажей говорит, что в 1812 г. из-за лесов и болот «Наполеон не нашел Москвы» (1, 387). Выходит, что и автор, и все персонажи этой сцены согласны, что не было ни Бородинской битвы, ни пожара Москвы, ни Березины, ни гибели 600-тысячной армии двунадесяти языков, а наткнулся Наполеон на болота, повернулся и пошагал домой, где его ждала красавица Жозефина. И Ватерлоо не было, и русской армии в Париже не было. Интересная история… Замечу, что эту дичь, как и многое другое, столь же высококачественное, вдова писателя Н. Д. Солженицына в екатеринбургском издании 2006 г., которое редактировала лично своею любящей рукой, — эту дичь оставила в неприкосновенности (том 1, с. 356).
Есть в этом сочинении и о кошмарах в какой-то Михневской области, и атаман Платонов (вместо Платова), и Кипр вместо Крита, и подарил он Марксу книгу Энгельса «О положении рабочего класса в Англии», которую тот написал ещё до знакомства с Марксом… Вот это очень примечательно. Ведь Солженицын до тех пор, пока не сделался «мечом Божьим», считал себя завзятым марксистом, — и вот, пожалуйста, путает Маркса с Энгельсом! Вдове надо бы поправить, да она и не знает, кто это такие, так и печатает лажу (т. 2, с. 221).
На этом, я думаю, пора сделать вывод: есть основания полагать, что «Архипелаг» не просто плохо отредактирован — он написан как будто несколькими людьми, причем не русскими, а иностранцами, плохо знающими и русский язык и русскую историю, во всяком случае, при их весьма активном участии.
В нашей прессе неоднократно приводились такие вот строки из воспоминаний бывшего американского посла из СССР и разведчика Д. Бима: «Когда мои сотрудники в Москве принесли мне ворох листов за подписью Солженицына, я вначале не знал, что мне делать с этим бредом. Когда же я посадил за редактирование и доработку десяток опытных и талантливых редакторов, я получил “Apxипелаг ГУЛАГ» (Я. Федь. Литература мятежного века. М., 2003. С. 512).
Ольга Андреева-Карлайл, внучка известного писателя Леонида Андреева, в книге «Возвращение в тайный круг» (М., 2004) рассказывает, что Солженицын первоначально планировал издание своего бессмертного «Архипелага» в крупном американском издательстве «Харпер энд Роу», где до этого с помощью Ольги Вадимовны и её мужа Генри роскошно был издан роман «В круге первом». Она писала: «Я представляла себе, что мы — наша тайная организация с базой в США — была телом, а голова этого тайного организма находилась в Москве. Получая распоряжения от головы, тело претворяло их в жизнь» (с. 110). Супруги пять лет возились с рукописью «Архипелага», устроили её перевод на английский, и все было готово к изданию, но вдруг у «головы» поехала крыша, она заподозрила «тело» в финансовых махинациях и написала супругам, что они могут перевод сжечь, «голова» отказалась от их услуг да еще по своему лагерному сексотскому обыкновению обвинила их в том, что по их вине она была выслана из СССР. А книгу издали во Франции.
Ну, а талантливость упомянутых Бимом редакторов, если они действительно работали над рукописью, как мы могли убедиться, не высокого полёта. Но они могли быть именно людьми, плохо знающими и русский язык и русскую историю. О чем говорить, если в США даже президенты путают Ливию и Ливан, Австрию и Австралию, если их фильм о нашей Отечественной войне назывался у них «Неизвестная война». Вполне могли они думать, что и «Наполеон не нашел Москвы».
И вот что опять примечательно. В своем «Теленке» (М., 1996) Солженицын обрушивается на переводчиков Бурга и Файфера: проходимцы! Рычит на переводчика Р. Паркера: прихлебатель! халтурщик! Визжит на издателя Фляйснера: лгун! И поносит всех вместе: «Они испоганили мне “Один день Ивана Денисовича”!» Что ж, такое буйство можно понять, если они действительно перевели и издали плохо. Но ведь всё-таки это лишь не очень большой рассказ, а тут — эпопея в 1500 страниц, Книга Жизни, но издана позорнейшим образом, однако — ни слова упрека в адрес Никиты Струве. В чем дело? Так это же друг и подельник наивернейший. И, с другой стороны, если это своя собственная непотребщина, то — с кого же спросить? Сам виноват, что предстал перед читателем телешом…
Как известно, в 2008 г. премьер-министр нашей страны распорядился, чтобы школьники штудировали «Архипелаг ГУЛАГ».
Министр просвещения (а не затемнения?) Андрей Фурсенко, шаркнул ножкой: «Буисделано!» — хотя сам-то едва ли читал эту телемахиду. Но прошло время, и Наталья Солженицына, вдова великого писателя, с грустью признала: «Оказалось, не то что дети, но и многие взрослые не могут, увы, прочитать “Архипелаг” целиком. Просто жизнь не даёт такой возможности» («Российская газета», 28.10.2010).
Нет, мадам, не столько жизнь, сколько сама книга препятствует её усвоению. Ведь это без малого две тысячи страниц кошмарно-взвинченного ораторства… И взрослому-то не лезет, а как одолеть такую глыбу несъедобщины чистой, нежной, ранимой детской душе!.. И тогда неутомимая вдова решила выручить и премьера, и министра затемнения. Она пошла по пути американских друзей, которые давно сделали из шедевра мировой литературы дайджест в 120 страниц. Правда, вдова сократила её, по подсчётам М. Агранович из «Российской газеты», только в пять раз. И говорит: «Это была не редактура. Это было преображение текста».
«Преображение» звучит красиво, но на самом деле речь идет, конечно, о спасении репутации «великого мужа», о срочной демаскировке его злобного псевдозэковского лица и превращении в «доброго дедушку». Чтобы школьники и не задумывались, какую ахинею он нес в своем первоначальном тексте.
Сам автор ловко определил свое гомерическое сочинение как «опыт художественного исследования». Поэтому, когда его тыкали носом в какое-нибудь враньё, он всегда мог ответить: «Что за претензии? Это же всего лишь опыт! Это только мое художество!» Но вдова бесстрашно пошла ещё дальше: «Мне удалось не засушить роман…» Вы слышите: уже роман! Более того, Н. Д. Солженицына объявляет книгу супруга «большой симфонией», а себя — «чувствует подмастерьем великого композитора».
Тут весьма примечательно такое заявление подмастерья: «Меня ошеломило, что учителя, с которыми советовалась, сказали: “Дети не знают, например, кто такой Киров. Надо дать объяснение об очень многих людях, кто это такие”». Мне пришлось, говорит, составить словарь исторических деятелей. «Раньше мы издавали “Архипелаг” без такого словаря.»
Мадам запамятовала. Такой словарь уже был в издании 2003 г. Это более 100 страниц, там тысячи две с лишним имён. Причём объясняется не только, кто такие, допустим, Сократ и Архимед, Гомер и Вергилий, Декарт и Кант, Бальзак и Ромен Роллан, Рузвельт и Черчилль, — все такие имена даже советским школьникам старших классов были хорошо известны, как и имена Твардовского, Жукова и Рокоссовского.
И тут нельзя не признать, Наталья Дмитриевна, что ваш супруг сыграл выдающуюся роль в околпачивании народа, в истреблении его национальной памяти. Так что, почему вы были ошарашены незнанием школьниками Кирова, можно объяснить только полным отрывом от реальной жизни за стенами своего поместья в Троице-Лыкове (бывшей дачи Л. Кагановича), оставшегося в наследство от мужа.
Помянутая корреспондентка «Российской газеты» по простоте душевной спросила вдову: «Правда ли, что Александр Исаевич вместо сказок читал сыновьям на ночь “Архипелаг”?» Наталья Дмитриевна перевела дыхание, сглотнула и решительно отвергла этот слух. Но, говорит, наш сынок Игнаша прочитал «Архипелаг» в одиннадцать лет, и книжечка так обаяла его, что с тех пор перечитывает чуть на каждый год…
«— Мне кажется, удалось сохранить свет, присущий книге. И школьники, да и взрослые, прочитав её, станут мудрее, добрее, щедрее, светлее», — ничтоже сумняшеся говорила Н. Д. Солженицына, представляя свою «симфонию». И добавила: «Эта книга востребована…»