Население России в XX веке: исторические очерки. М., 2001. Т. 2. С. 195). При этом хотелось бы обратить внимание на один любопытный нюанс: по имеющимся у нас данным за 1954 г., среди свободного населения Советского Союза на каждые 1000 жителей умерло в среднем 8,9 человек, а в лагерях и колониях ГУЛАГа на каждые 1000 заключенных — только 6,5 человек (см.: ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 2887. Л. 64).
Обладая документально подтвержденными доказательствами, что статистика О.Г.Шатуновской недостоверна, мы в 1991 г. на страницах академического журнала «Социологические исследования» опубликовали соответствующие опровержения (см.: Земсков В. Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект И Социологические исследования. 1991. № 6 С. 13).
Казалось, что с версией Шатуновской ещё тогда вопрос был решен. Но не тут-то было. И по радио, и по телевидению продолжали пропагандироваться её цифры в довольно навязчивой форме. Например, 5 марта 1992 г. в вечерней программе «Новости» диктор Т. Комарова вещала на многомиллионную аудиторию о 19 млн. 840 тыс. репрессированных, из них 7 млн. расстрелянных в 1935-1940 гг., как о якобы безусловно установленном факте. И это происходило в то время, когда историческая наука доказала недостоверность этих сведений и располагала подлинной статистикой.[52]
За счёт десятикратного преувеличения реальных масштабов жертв Большого террора в СССР в 1937–1938 гг. (с почти 0,7 млн. до 7 млн.) отодвигается на второй план совершённое нацистами во главе с Гитлером и Гиммлером действительно самое чудовищное гуманитарное преступление XX в. — Холокост (уничтожение 6 млн. евреев). Гитлер, Гиммлер и иже с ними уже не выглядят главными гуманитарными преступниками XX в. (каковыми они в действительности были), так как на первый план выдвигается тогдашнее советское руководство во главе со Сталиным. И достигается эта поразительная «рокировка» посредством откровенного статистического мошенничества, в результате чего жертв политических репрессий в СССР в 1937–1938 гг. (приговорённых к расстрелу) становится на 1 млн. больше, чем жертв Холокоста (на самом же деле их было примерно на 5,3 млн. меньше).
Ложным является и прошедшее в средствах массовой информации заявление руководителя Центра публикации документов по истории XX в. Института всеобщей истории РАН Н. С. Лебедевой, что в период с 1937-го по 1941 г. в СССР было репрессировано 11 млн. человек (см.: Колеров М. А. «Архивная революция» и «оппортунисты» от истории: к вопросу о достоверности статистики сталинских репрессий И Родина. 2011. № 11. С. 130). При этом она не пояснила, откуда взяла эту цифру, которая всеми имеющимися в нашем распоряжении достоверными документами безоговорочно опровергается. В недоумении находятся и другие специалисты, причём не исключается версия умышленной фальсификации со стороны Н. С. Лебедевой. Так, М. А. Колеров в указанной статье делает вывод, что Н. С. Лебедева «до сих пор, видимо, следует тому предположению, что в идейной борьбе против сталинизма полезней всего не фундированные источниками факты, а произвольные, зато максимальные, поражающие воображение цифры» (там же). Вели же допустить, что Н. С. Лебедева видела эту цифру (11 млн.) в каком-то документе (на который почему-то не сослалась), то, скорее всего, речь идёт об общей уголовной статистике за 1937–1941 гг. Но поскольку мы занимаемся политическими репрессиями, то из этой статистики надо отсеять убийц, насильников, воров, жуликов, взломщиков, взяточников, хулиганов, мошенников всех мастей и прочих осуждённых за уголовные преступления.
Уголовных в общем составе осуждённых всегда было значительно больше, чем политических. Их нельзя смешивать при разработке проблем политических репрессий, поскольку подавляющее большинство уголовных было осуждено именно за уголовные преступления, без предъявления обвинений политического характера. К тому же политические и уголовные довольно резко отличались друг от друга по ментальности, поведенческой позиции, восприятию в общественном сознании и др. Особенно наглядно эти отличия продемонстрированы в художественном фильме «Холодное лето пятьдесят третьего…», где двое политических ссыльных (их сыграли артисты В. Приёмыхов и А. Папанов) противостоят группе амнистированных уголовников и, по сюжету фильма, дело дошло до вооружённой схватки между ними.
2 августа 1992 г. в пресс-центре Министерства безопасности Российской Федерации (МБРФ) состоялся брифинг, на котором начальник отдела регистрации и архивных фондов МБРФ генерал-майор А. Краюшкин заявил журналистам и другим приглашённым, что за всё время коммунистической власти (1918–1990 гг.) в СССР по обвинению в государственных преступлениях и некоторым другим статьям уголовного законодательства аналогичного свойства осуждены 3 853 900 человек, 827 995 из них приговорены к расстрелу. В терминологии, прозвучавшей на брифинге, это соответствует формулировке «за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления». Любопытна реакция средств массовой информации на это событие: большинство газет обошли его гробовым молчанием. Одним эти цифры показались слишком большими, другим — слишком маленькими, и в итоге редколлегии газет и журналов различных направлений предпочли не публиковать этот материал, утаив тем самым от своих читателей общественно значимую информацию (умолчание, как известно, одна из форм клеветы). Надо отдать должное редколлегии газеты «Известия», опубликовавшей подробный отчет о брифинге с указанием приводимой там статистики (см.: Руднев В. НКВД — расстреливал, МБРФ — реабилитирует И Известия. 1992. 3 августа).
Примечательно, что в указанных выше данных МБРФ добавление сведений за 1918–1920 и 1954–1990 гг. принципиально не изменило приводимую нами статистику политических репрессий за период 1921–1953 гг. Сотрудники МБРФ пользовались каким-то другим источником, сведения которого несколько расходятся со статистикой 1-го спецотдела МВД. Сопоставление сведений этих двух источников приводит к весьма неожиданному результату: по информации МБРФ, в 1918–1990 гг. по политическим мотивам было осуждено 3 853 900, а по статистике 1-го спецотдела МВД в 1921–1953 годы — 4 060 306 человек. По нашему мнению, такое расхождение следует объяснять отнюдь не неполнотой источника МБРФ, а более строгим подходом составителей этого источника к понятию «жертвы политических репрессий». При работе в ГАРФ с оперативными материалами ОГПУ-НКВД мы обратили внимание, что довольно часто на рассмотрение Коллегии ОГПУ, Особого совещания и других органов представлялись дела как на политических или особо опасных государственных преступников на обычных уголовников, ограбивших заводские склады, колхозные кладовые и т. д. По этой причине последние включались в статистику 1-го спецотдела как «контрреволюционеры» и по нынешним понятиям являются «жертвами политических репрессий» (такое про воров-рецидивистов можно сказать только в насмешку), в источнике МБРФ они отсеяны.
Проблема отсева уголовников из общего числа осуждённых за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления гораздо серьёзнее, нежели это может показаться на первый взгляд. Если в источнике МБРФ и был произведён их отсев, то далеко не полный. В одной из справок, подготовленных I спецотделом МВД СССР в декабре 1953 г., имеется пометка: «Всего осуждённых за 1921–1938 гг. — 2 944 849 чел., из них 30 % (1062 тыс.) — уголовники» (ГАРФ. Ф. 9401. On. 1. Д. 4157. Л. 202). Это означает, что в 1921–1938 гг. осуждённых чисто политических насчитывалось 1 883 тыс.; за период же 1921–1953 гг. получается не 4 060 тыс., а менее 3 млн. Это при условии, если в 1939–1953 гг. среди осуждённых «контрреволюционеров» не было уголовников, что весьма сомнительно.
В пропаганде, публицистике и кинематографе весьма широко распространён следующий фальсификаторский приём: преступников, заслуженно осуждённых за свои преступные деяния, изображать «невинными жертвами сталинизма». Так, по сюжету фильма «Последний бой майора Пугачёва», вышедшего на экраны к 9 мая 2005 г., 12 заключённых, являвшихся будто бы невинно осуждёнными заслуженными офицерами-фронтовиками, поднимают в одном из лагерей нечто вроде восстания. Встаёт вопрос: а кто же был их прототипом? Выясняется, что подобный факт действительно имел место 26 июля 1948 г. — тогда из одного гунатовского лаготделения бежали 12 опасных преступников (один убийца, два полицая и девять бандеровцев), убив при этом троих человек (старшего надзирателя, дежурного по взводу и дежурного по вахте). В ходе их преследования действительно состоялся бой — в завязавшейся перестрелке девять беглецов были убиты, а троих удалось взять живьём. И вот в фильме «Последний бой майора Пугачёва» эта шайка немецких пособников, участников бандформирований и «мокрушников» чудесным образом трансформируется в «заслуженных офицеров-фронтовиков, невинно осужденных сталинским правосудием». Это — сознательный фальсификаторский трюк[53].
В 1997 г. В. В. Лунеев опубликовал погодовую статистику осуждённых политических, взятую из источника КГБ СССР (МБРФ, ФСБ РФ; см.: Лунеев В. В. Преступность XX века. М., 1997. С. 180). Это дало возможность составить сравнительную таблицу статистики осуждённых в 1921–1952 гг. по политическим мотивам (с указанием числа приговорённых к расстрелу) по данным двух источников — I спецотдела МВД СССР и КГБ СССР (см. таблицу 3).
По 15 годам из 32 соответствующие показатели этих двух источников в точности совпадают (включая 1937–1938 гг.); по остальным же 17 годам имеются расхождения, причины которых ещё предстоит выяснять.
Сравнительная статистика за 1921–1952 гг. не лишена отдельных странных феноменов. Так, по учёту КГБ (ФСБ) за этот период осуждённых «контрреволюционеров» получается почти на 300 тыс. меньше, чем по статистике 1 спецотдела МВД, а приговорённых к смертной казни в их составе — на 16,3 тыс. человек больше. Конечно, основная причина такой ситуации кроется в данных за 1941 г., когда органы госбезопасности учли 23 726 приговорённых к высшей мере по политическим мотивам, а 1 спецотдел НКВД — только 8011.