Когда-то отец брал Аличе с собой ко двору герцога Каррены, и там она видела придворных дам, похожих на изукрашенные, увешанные золотом статуи, — и как же они ходят? — но ни одна из них драккине и в подметки не годилась. В белом и серебряном она выглядела царственно и так естественно в своих воздушных нарядах, словно родилась в них. Длинные пепельные волосы удерживались на лбу тонкой диадемой — это было единственное ее украшение…
Не будь Аличе так захвачена рассматриванием серебряной драконихи, ее позабавило бы преображение Вальтера. Черный лорд держался покорно и почтительно, стараясь предупредить каждое желание гостьи, всем видом демонстрируя готовность служить ей. Войдя в зал, он и взглядом не поблагодарил Грега — зато принялся извиняться перед драккиной, что здесь темновато…
Гостья усмехнулась, вытянула руку и пропела короткую музыкальную фразу: появились иллюзорные люстры, вспыхнул свет сотен свечей.
Повела рукой в другую сторону — и стол, главным и единственным украшением которого было огромное серебряное блюдо с жареной олениной, преобразился в мгновение ока. Полотняные салфетки, серебряные вилки, чаши для омовения рук, вазы с фруктами и амарские кубки с вином… Все в таком порядке, что страшно прикоснуться! Ясно, что иллюзия, и все же! Аличе украдкой отщипнула виноградину, сунула в рот — сладкая, как настоящая, — и встретилась взглядом с драккиной. Прозрачные серые глаза смотрели на нее с интересом и симпатией. Гостья улыбнулась, и робость Аличе значительно уменьшилась.
Никаких вопросов девушке, впрочем, драккина задавать не стала. А Грегу и Нагелю кивнула приветливо, как старым знакомым.
— Я видела вас на днях — вы прятались за хребтом южного зубца Триглава, шпионя за мной… Не знала, что вас трое. Чем горных драконов так притягивает мое воздушное гнездо? Ваши лесные соседи не проявили к нему никакого интереса…
— Не гнездо, а твое мастерство и твое пение, госпожа, — серьезно ответил Грег.
Драккина насмешливо прищурилась.
— Зови меня Лигейя. Зачем нам титулы? Так тебе нравится мое пение? Твой брат предпочитает смотреть на его результаты.
— Кто-то любит ушами, а кто-то глазами, — возразил Вальтер. — Путь не важен, имеет значение только цель… И сила желания, что влечет к ней.
И так посмотрел на Лигейю, что Грег и Нагель только озадаченно переглянулись. Возможно ли, что их брат потерял голову? Почему он так гнется перед этой драконихой? А она почти не обращает на него внимания, принимая поклонение как должное, отвечает с отстраненным и серьезным видом. Но Аличе заметила, что порой драккина поглядывает на Вальтера, словно пытаясь разгадать некую загадку.
— Не пройти ли нам к столу?
Вальтер учтиво протянул гостье руку. Лигейя положила кисть ему на локоть, не глядя на него. Рука ее слегка дрогнула. Аличе вдруг захотелось крикнуть ей: «Берегись!»
Пусть Вальтер изображает гостеприимного и галантного хозяина, только взглядом намекая, что под этой вежливостью кроется нечто серьезное, — Аличе не оставляло ощущение, что он следит за Лигейей из засады, выбирая момент, чтобы нанести удар… А все остальное — только для отвода глаз.
«Но что я понимаю во всем этом?» — подумала она, чувствуя неуверенность и смущение.
Воспитанница Лореты, которая из всех мужчин близко знакома только с отцом и с Грегом, — если можно считать дракона мужчиной, — что она посоветует этой величественной даме, к которой и подойти-то боязно? Лигейя же сама — дракон, она понимает, что делает. Она видит, что такое Вальтер… Наверно.
Лучше уж помалкивать.
Нагель сперва обалдел от визита ослепительной драккины, но потом понял, что происходит, и ухмылялся понимающе, особенно когда гостья на него не глядела. Вот это добычу поймал старший братец! А удержит? Как бы ему не подавиться!
Глава 4Чем питаются драконы?
Солнце давно ушло за горы, оставив темно-синее небо в узких бойницах и россыпь звезд в дыре над головами. Рыжие языки пламени, потрескивая, плясали на поленьях в камине. Наигрывала нежная, еле слышная струнная мелодия. Аличе долго пыталась найти ее источник, и в конце концов решила, что она рождается прямо в воздухе.
Застольная беседа не особенно клеилась. Вальтер неожиданно утратил дар красноречия и только иногда вставлял реплики, не сводя с гостьи преданного взгляда. Серебряная драккина тоже по большей части молчала, причем с таким естественным и спокойным видом, будто могла так вести себя годами. Нагель после сытного обеда откровенно зевал, Аличе робела и любовалась гостьей. Только Грег задавал вопросы — драккина поразила его воображение, и он хотел знать о ней больше.
— Почему человеческая женщина? — Лигейя задумчиво покачивала перед собой стеклянный бокал на тонкой ножке. — Право же, не знаю… Не задумывалась. Почему мы любим цветы? В человеческих женщинах есть нечто родственное. Красота и хрупкость. Особенную ценность красоте придает именно ее эфемерность. Понимание того, насколько это непрочно и мимолетно, заставляет чувствовать ее острее…
— Любое обладание условно, — кивнул Вальтер. — Тем оно ценнее…
Нагель прищелкнул пальцами, запоминая роскошную фразу, чтобы блеснуть ей при случае. И где их Вальтер берет, не сам же сочиняет?
— А главная причина, — продолжала Лигейя, — в том, что мне вообще нравятся люди…
Нагель фыркнул.
— Не понимаю, что в них может нравиться! Если тебе нравятся красивые смертные существа, что может быть лучше снежного барса? Помню, гонялся я за одним…
Вальтер бросил на него взгляд, и Нагель тут же умолк.
— Ты можешь превратиться в барса? — с любопытством спросил Грег. — Говорят, серебряные драконы могут обернуться любым живым существом, как зеленые — деревом…
Лигейя подумала.
— Могу, но не хочу. Не пробовала. Люди интереснее.
В зале стало тихо, только чуть звякнул кубок в руках Нагеля. Из скрытой иллюзией дыры в потолке тянуло холодом.
— Почему ты решила поселиться именно на Триглаве? — снова заговорил Грег.
— Почему… Однажды я ощутила потребность в гнезде. В принципе я легко могу обходиться без него. Гнездо — это уже несвобода. Но что-то во мне желало обрести дом… Я не спеша искала место… И когда я увидела белую вершину Триглава, которая поднималась над облаками, словно остров — единственный в мире, — я поняла: мой дом будет здесь… Триглав — мое и только мое владение. Это место, куда не ступали даже боги…
— О, как я хочу туда подняться! — выпалила Аличе.
Она и сама не понимала, кто потянул ее за язык. На нее уставились три пары удивленных глаз. Только Нагель ничуть не удивился.
— Так и думал, что тебя туда потянет рано или поздно, — ехидно проговорил он. — Эта маленькая смертная все время лезет вверх и вверх.
Аличе охватило волнение. Да, на самый верх! Что может быть выше Триглава! Она порывисто обернулась к Грегу:
— Отнесешь меня туда?
Все засмеялись.
— Давай я, — предложил Нагель с коварной улыбкой. — Покатаю тебя над ледниками, тебе понравится… Там есть такие провалы…
— По мне, дурацкая затея, — ответил Грег. — Нечего там тебе делать. Впрочем, спрашивай не меня, а Лигейю. Видишь, она объявила Триглав своим владением.
— И против этого никто не возражает, — скромно заметил Вальтер.
Лигейя покачала головой.
— Ты, конечно, необычная девочка, — обычные девочки не живут в замке у драконов, — но даже не мечтай о Триглаве.
— Почему? — с упрямым видом спросила Аличе.
— Триглав выпивает из смертных жизнь. Там, где вечные снега, человек долго не протянет. Нечем дышать, и холод для вас непереносимый. Прежде чем достигнешь вершины, будешь мертва.
Недовольная Аличе уткнулась взглядом в тарелку. Триглав по-прежнему манил ее, но теперь еще сильнее — как манит в принципе недостижимое.
— Но ты-то зачем там поселилась? — спросил Грег. — Ради безопасности?
— Ради нее тоже. Мне, дракону воздушной стихии, это место подходит идеально. Оно звенит от потоков силы. Пустой воздух, который смертным существам режет горло, так напоен энергией, что мне хватает ее даже на постоянную поддержку человеческого облика. А здесь, внизу, провела полдня — и уже проголодалась, — с улыбкой закончила она, протянув руку к вазочке со сладкими орехами.
— Твои иллюзии еще вкуснее, — похвалила Аличе.
— Иллюзиями не насытишься… На высотах меня кормит само солнце — в долинах мне, чего доброго, пришлось бы есть мясо, как вам…
— А так ты вообще не ешь?
— Нет, зачем? У драконов свои источники силы. Пища этого мира, конечно, тоже источник, но один из самых слабых…
— До чего интересно, — протянула Аличе.
Выходит, охотиться не обязательно? Братья ей ничего не рассказывали.
— Нагель и Грег ловят и едят оленей, я сама видела много раз…
— Это скорее развлечение, хотя можно есть и мясо, — объяснил Грег. — Как дракон, я питаюсь совсем другими вещами.
В памяти Аличе вдруг ярко встала сцена в Омельниках: отрубленная голова зеленого дракона, Грег, слизнувший кровь с лезвия… И красное марево, в которое погружается мир…
— Нет-нет, — услышала она строгий голос Лигейи. — Так делать нельзя! Забирать силу живых существ, тем более сородичей — путь, ведущий к гибели!
— Чем она хуже любой другой? — удивленно спросил Грег. — Разве это не важная часть любой битвы? Ты убиваешь врага, поедаешь его, и его сила переходит к тебе…
Лигейя повернулась к Вальтеру и спросила с упреком:
— Это ты его научил такому?
Вальтер пожал плечами:
— Мир полон энергии. Как ее накапливать — дело вкуса.
— Нет-нет! — драккина повернулась к Грегу: — Не делай так никогда, плохо кончишь!
— Но есть драконы, которые едят даже людей, — сказала Аличе, вспомнив рассказ Вальтера про дракона из Амаро. — Они принимают их как жертвы…
— Такое бывало в древние времена, а теперь почти прекратилось. И прекрасно. Ни к чему хорошему это не приводило.
— Почему? — спросил Грег.
— Не знаю, — запнувшись, призналась Лигейя. — Не сталкивалась, только слышала. Думаю, потом за это приходится расплачиваться…