Но Лиду ее намеки совсем не впечатлили. Она решительно приблизилась к парте, нависла над девушкой и громко произнесла:
– Привет!
Никакого ответа. Через секунду учебник улетел в угол, вращаясь, словно спутник. Доминика с протестующим воплем вскочила на ноги. Она была гораздо ниже Лиды и теперь, стоя почти вплотную, смотрела на нее, запрокинув голову. Распахнутые глаза удивили Лиду своей яркой голубизной и трогательной близорукостью, похоже, все-таки неизлечимой.
– Ты что творишь, больная?!
– Ты не ответила на мое приветствие, – сказала Лида. – Я подумала, вдруг не слышишь.
– Я не общаюсь с теми, кто доводит до больницы пожилых людей!
– Я тоже, – вздохнула девушка. – Но у меня к тебе важный разговор.
Она сходила за учебником, воровато вставила на место несколько выпавших страниц. Лида была уверена – Доминика не смоется под шумок, не тот характер. И в самом деле, девушка с негодующим видом снова уселась за парту, сложила на груди руки и не сводила с Лиды подслеповато прищуренных глаз.
Лида же решительно подтянула к парте учительский стул и плотно на него уселась, упершись в парту коленками и ладонями. На миг задумалась: с чего бы начать?
– Если ты насчет раздевалки, то да, это я подговорила ребят проучить тебя, – четким голосом, словно отвечая урок, сообщила Доминика. – Потому что, если руководству школы наплевать, то мне – нет. У нас всегда был отличный класс, и я не дам тебе превратить его в гадюшник!
Лида в душе зауважала эту хрупкую полуслепую отличницу и отважного борца. А вслух сказала:
– И ты была совершенно права. Я не в претензии. Но сейчас мы можем поговорить о другом?
– Конечно, – холодно кивнула девушка. – О чем, к примеру?
– О группе «Вечники». Ты ведь в ней состоишь?
Доминика ошеломленно моргнула, но быстро взяла себя в руки и произнесла совсем уж замороженным голосом:
– Ну, допустим. Но тебе рекомендацию не дам, даже не начинай просить.
– А почему это?
– А тебе, Весна, и так хорошо. Ты классно решаешь свои проблемы за счет других.
– То есть эта группа помогает решить какие-то проблемы? – ухватилась за ее слова Лида. – Где это заявлено? Я заходила на их страницу, но там ничего такого не сказано.
– Ну, кто интересовался – тот в курсе.
– Я тоже интересуюсь. Ты не выглядишь дурой, которую можно заманить в подозрительную группу с невнятными целями, вот мне и стало любопытно.
Бледное лицо Доминики внезапно пошло пятнами, глаза сузились еще больше. Она выглядела ужасно раздосадованной.
– Слушай, ну чего ты лезешь в мои дела? То молчала-молчала, а теперь вдруг на тебе – интерес проснулся. «Вечники» – это просто такая группа, куда не всех принимают, потому что большинству это попросту не нужно. Не понимаю, зачем вокруг группы устроили такую шумиху, что теперь каждый, кто не попадя, мечтает в нее вписаться!
– А Полине ты дашь рекомендацию? – резко сменила тему Лида.
Девушка скривилась.
– Теперь придется. Хотя очень не хочется.
– Почему так? Что плохого в том, чтобы помочь ближнему, тем более однокласснице? Ты же стеной стоишь за свой класс, разве нет? У Полины большие проблемы. Или думаешь, ей там не смогут помочь?
– С чем помочь-то? – кислым голосом подхватила Доминика. – Может, и могут, у них мощные психологические тренинги, но вопрос – нужно ли?
– А разве нет?
– Ага, ты думаешь, она такая несчастная, всеми отвергнутая из-за своего заикания? Прям русалочка из сказки. Ну, так ты просто ее не знала прежде, пока она вроде как нормальной была!
– А разве Полина не с рождения такая? – изумилась Лида. Такой вариант ей и в голову не приходил.
– Нет, конечно! Я Юсупову знаю лет с пяти, жили в одном доме, в одном дворе нас выгуливали. Так вот, более наглой и противной девицы я вообще никогда не встречала! Да когда ее няньки – две, заметь! – на прогулку выводили, все мамаши в ужасе разбегались. К школе, конечно, она вроде как цивилизовалась немного, только для виду. Но все, кто не так богат, как ее родители, для нее просто грязь на дороге. Мечтала, не поверишь, стать голливудской кинозвездой. А чего, домик в Майами у папочки имеется. А нужный сценарий всегда купить можно, вместе с режиссером… Ты только не думай, что я из зависти, у нас тут, знаешь ли, никто не бедствует, – поспешила уточнить Канаршина. – Но Полина ухитрилась всех достать, в классе с ней никто не общался. А заикаться она начала два года назад, после автомобильной аварии. Сначала вообще рта не раскрывала, требовала, чтобы родители ее на домашнее обучение перевели или учителя только письменно спрашивали. Истерики закатывала на всю школу. А потом пообвыкла и, знаешь, почти человеком стала. – Девушка задумчиво покачала головой. – Она ведь в самом деле хотела предупредить тебя насчет темной, пришлось закинуть удочку насчет рекомендации.
– Думаешь, ей в этой группе помогут?
– Почему бы и нет, – разговорившись, Доминика позабыла, кажется, кто перед ней. Щеки раскраснелись, голос перестал бряцать металлом. – Не с одного тренинга, конечно. Но ведь эта группа тоже не на голом энтузиазме работает. Они на этих сейшенах приглядываются к участникам, потом некоторые получают приглашения на уже другие тренинги, платные, за границей. Но Полинка ведь может себе это позволить.
– Так они это ради денег? – севшим от разочарования голосом спросила Лида.
– А зачем же еще? Но зато у них без обмана. Я читала некоторые статьи, выложенные в группе, и убедилась – по таким методикам еще никто не работал. Пробовал разве что Бехтерев в начале прошлого века, но ему быстро перекрыли кислород.
– Почему?
– Вот ты наивная! Чтобы целая армия врачей без работы осталась? Не, врачам слишком дороги наши болезни, чтобы их лечить.
Тут Лида вспомнила еще нечто важное. О чем обязательно стоило спросить. И перебила:
– Слушай, извини, а как ты сама попала в эту группу? Тоже по рекомендации?
Девушка дернула худеньким плечиком и сказала, тщетно стараясь скрыть нотки высокомерия:
– Нет, зачем же, меня пригласили. Не просто зазвали, а прислали официальное приглашение.
– И за какие… как они на тебя вышли?
– Не знаю, но как раз перед этим была общегородская олимпиада по физике, и я заняла там призовое место. Знаешь, им не только пациенты там нужны, но и те, кто хочет впоследствии работать по таким методикам. Есть курсы, я уже предупредила родителей, что непременно хочу на них учиться… – Последнюю фразу Доминика произнесла скороговоркой, скосив глаза на дверь класса, – за ней слышались приближающиеся шаги и голоса.
Несколько девочек, еще разгоряченных и румяных после плавания, шумно ввалились в класс. Доминика отпрянула от собеседницы так, что стул встал на задние ножки. Одноклассницы, конечно, немедленно начали шептаться и коситься на Лиду, недоумевая, что она тут делает.
Девушка и сама осознала, что больше у нее на сегодня нет дел, связанных со школой. Куда лучше вернуться домой и поискать еще информацию по загадочной группе. А потом, кто знает, вдруг ее уже пригласили.
Охранник снова состроил приторно-слащавое лицо: мол, не выдам, чего уж там. Лида лишь поморщилась – терпеть не могла подлиз, – прошла мимо, высоко вздернув подбородок.
– Лида!
Она издала тоскливый стон и ускорила шаг. Не помогло – уже через секунду дорогу ей перегородил Ревунов. Выглядел он совершенно здоровым и сиял от радости встречи.
– Слушай, прости! – на ходу проговорила Лида. – За вчерашнее и вообще.
– Эй, ты всегда говоришь «прости» вместо «привет»?
– Ну, привет, – обреченный вздох.
– Так и прикинул, что перехвачу тебя возле школы. Что, с занятиями опять не срослось?
– А у тебя?
– На законных основаниях гуляю, – расплылся в улыбке одноклассник. – Вчера притащился домой, а там мать, заехала за бумагами по работе. А так как меня все еще можно было спутать с листиком салата, то готово дело, получил освобождение от уроков до конца недели. Думает, я переутомился.
– Слушай, все же прости, что я вчера не подошла, – через силу выдавила Лида.
Глупо извиняться перед тем, кого собираешься через секунду послать куда подальше.
– Ну и правильно сделала, – на полном серьезе заверил ее Саша. – Молодец, проявила деликатность. Только Полинку зря ко мне подослала. Хотя с ней проще, все же с детства знакомы. А вот перед тобой противно было выглядеть слабаком.
Лида конечно же не стала уточнять, что он имел в виду. Однако использовала сказанное в своих целях.
– Знаешь, если противно, то давай-ка лучше разойдемся прямо сейчас в разные стороны. Во избежание рецидива.
– Не понял…
– Чего непонятного-то? – разозлилась девушка. – Уж не знаю, в каком бронированном танке нужно жить, чтобы не заметить, что плохо тебе становится именно в моем присутствии! И меня это, так скажем, сильно напрягает! Просто держись от меня подальше, ладно?
Саша взирал на нее с веселым изумлением и явно с трудом удерживался от какой-то шуточки. Дождался, когда она замолкнет, и сказал вроде даже с деликатным сочувствием:
– Да ладно, это я просто что-то сожрал вчера. Ты уж на себя лишнего не бери.
– А позавчера тоже сожрал?
– Ну, покушать я вообще-то люблю. Жаль, в рост не идет.
Лида, уже устав от пустого разговора, выпалила на одном дыхании:
– Ладно, сформулирую иначе: мне не нравится твое общество, и я не желаю постоянно всюду натыкаться на тебя, так доступнее?
И попыталась уйти в правый поворот на размокший газон, но неотвязный тип вцепился намертво в ее сумку:
– Не, погоди, прежняя версия интересней была. Так почему мне становится плохо в твоем обществе? Ты инопланетянка и живешь за счет жизненных сил земных индивидов?
– Нет, – со стоном вздохнула девушка. – Просто есть такое понятие – идиосинкразия. Индивидуальная непереносимость некоторых людей некоторыми людьми.
– А, понял, – кивнул парень. – Теперь все стало на свои места. Предлагаю пари.
– Какое еще, черт возьми…