Я собиралась второпях: стянула волосы на затылке, едва коснулась лица пуховкой и спешно выбрала наряд – платье глубокого синего цвета с серебристым шитьем.
Подгоняемая тревогой и любопытством, до резиденции я добралась быстро. В голове кружился вихрь самых разных мыслей. «Что Дионе от меня нужно? Может, она изменила решение? Тогда почему такой официальный тон? Да и смотрела она на меня вчера подозрительно. Все же решила отправить в тот храм в Ларгаше? Тогда к чему такая срочность?»
Теряясь в догадках, я вошла в замок, коротко кивнув стражникам, стоявшим на входе.
С тяжелым сердцем я преодолела несколько лестничных пролетов, галерею, знакомый поворот, затем еще один – и вот я уже стою у двери Хранительницы. Совсем как в тот вечер, когда моя жизнь рухнула.
«Хуже не будет», – успокоила себя я и решительно постучала, постаравшись придать лицу равнодушное выражение.
– Войдите, – послышалось из-за двери.
Я толкнула знакомую дверь с затейливым узором из металла и оказалась в залитых солнцем покоях Дионы. От былой мрачности и таинственности не осталось и следа.
Диона сидела за массивным столом и с озабоченным видом разглядывала бесконечно длинный свиток. Вид у нее был усталый, несколько светлых прядей выбились из аккуратной прически, под глазами залегли тени. Если бы не бирюзовое платье свободного кроя, заметно отличавшееся от того, что было на ней вчера, я бы решила, что Энси не ложилась. Диона подняла на меня глаза.
– Мисс Эвендейл, доброго дня. Я ждала вас, – голос звучал отстраненно, будто неживой.
Я сделала реверанс и отозвалась со всем почтением, на которое только была способна:
– Приветствую вас, Великая Энси, Хранительница Эреша и Повелительница стихий!
По лицу Дионы пробежала тень. Должно быть, и ей этот подчеркнуто официальный тон дается непросто. Что ж, не я выбрала этот путь.
– Перейду сразу к делу. Вчерашнее происшествие насторожило меня и заставило задуматься. Оливия вела себя, мягко говоря, странно, что совершенно на нее не похоже. Как вы можете это объяснить, мисс Эвендейл?
Я ожидала от этого разговора чего угодно, но только не вопросов о странностях Оливии. Раздражение не заставило себя ждать и нашло выход в моем ответе:
– Со всем почтением, но вопрос вызывает у меня недоумение. Когда я вышла из себя, разговор вы проводили не с Оливией. В чем же разница? Мне видится в этом определенная доля несправедливости.
Я открыто посмотрела на Диону, она ответила мне тяжелым взглядом. Несколько долгих секунд мы буравили друг друга глазами, а затем Диона вздохнула и устало потерла пальцами виски:
– Лилит, мы обе знаем почему. У меня много поводов для подозрений. Мои опасения разделяют и некоторые члены Совета. Однажды я уже ошиблась, не прислушавшись к ним, и едва не сделала вас Энси. Но я усвоила этот урок.
– Леди Огаста несправедлива ко мне, вы сами знаете. Она хотела исключить меня из претендентов еще пять лет назад, из-за отца. Да ее бы удар хватил, стань я Хранительницей, – порывисто отозвалась я, ободренная ее неформальным обращением. Это хороший знак.
Диона укоризненно посмотрела на меня, однако позволила мне продолжить.
– Энси Диона, я ошиблась. Ошиблась так же, как вчера ошиблась Оливия. Не совладала с эмоциями. Разница лишь в том, что она сделала это на балу, а не на испытании. Я твердо знаю, что не совершила ничего плохого и все подозрения, какими бы они ни были, совершенно беспочвенны. А к пересудам и косым взглядам мне не привыкать. – Как только последняя фраза сорвалась с губ, я мгновенно пожалела о сказанном.
Диона дернулась, как от пощечины, но уже через секунду ее лицо вновь обрело отстраненное выражение, какое у нее обычно бывало на церемониях или судебных заседаниях.
– Лилит, я была бы безмерно рада, окажись ваши слова правдой. Ведь это означало бы, что моя лучшая ученица не стала моим величайшим разочарованием. Однако факты упрямы и с ними приходится считаться. Город полнится слухами об Оливии. Я лично видела вас, беседующей с мисс Вейсс, которую, как я помню, вы не выносите. А слухи, насколько мне известно, исходят именно от нее.
– Как и все слухи в городе, – парировала я. – Почему бы вам в таком случае не поговорить с самой мисс Вейсс?
– Я говорила с ней, но она утверждает, что не помнит, от кого именно впервые услышала историю об Эдриане и Оливии. Назвала несколько имен, но все они утверждают разное.
– Энси Диона, в свое время я сама пострадала от мисс Вейсс и ее чрезмерной разговорчивости, как вы, должно быть, помните. Я всей душой ненавижу сплетни и домыслы. И я не имею к этому никакого отношения! – горячо заверила я Диону. Выдержала паузу и уже спокойнее продолжила: – А с мисс Вейсс я беседовала, потому что несколько дней назад она заходила ко мне, чтобы извиниться. Полагаю, ее поступок был продиктован желанием наладить отношения с будущей Энси. Она была уверена, что ею стану я. Вы сами знаете, я не могла открыть ей правду. Не стану врать, я не до конца простила Меридит, но решила сделать шаг на пути к прощению, приняв ее извинения. Почему меня подозревают, даже если я делаю что-то хорошее? – мой голос дрогнул, и я отвела глаза.
– А как насчет пропавшего снадобья?
В этот раз я удивилась совершенно искренне:
– Какого снадобья?
– Снадобья Аррабьериус, пробуждающего все эмоции, скрытые даже в самых потаенных закоулках души. Эмоции, которые так и остались бы погребенными, не выпей человек это зелье. Впрочем, вам оно хорошо знакомо, мы изучали его.
– Как и Оливии, Эдриану и Марису. Вы сказали, оно пропало, но у кого? И прошу прощения, но я никак не возьму в толк, какое это имеет ко мне отношение?
– Вчера вечером оно исчезло из аптеки мистера Йорфуса. А отношение оно имеет к вам самое непосредственное. Я лишь хочу спросить, не вы ли, мисс Эвендейл, выкрали снадобье, а затем добавили в напиток Оливии?
Вот сейчас я разозлилась по-настоящему. Пришлось закусить губу, чтобы хотя бы в малой степени сдержать рвущееся наружу негодование.
– Прошу прощения, Великая Энси, есть ли у вас доказательства? Или мое имя уже настолько запятнано, что одним обвинением больше, одним обвинением меньше – уже неважно?! – все-таки сорвалась я.
– Лилит, вас никто не обвинял, я лишь спросила, – спокойно отозвалась Диона. – И прошу вас не забывать, с кем говорите.
– Как мистер Йорфус вообще выяснил, что у него пропало зелье? Не далее, как вчера вечером я лично наблюдала его у стола с напитками. Кажется, ему пришлось по вкусу кленовое вино. Он вполне мог сам разбить один пузырек, когда вернулся. Ведь он живет на втором этаже аптеки! Поправьте меня, если я не права. А еще он мог банально ошибиться при подсчете! Но нет, вы предпочитаете задавать вопросы мне. Почему-то, когда я провалила испытание, никто даже не усомнился в причине моего поведения. Но когда такое происходит с Оливией, все меняется… – Я так злилась, что никак не могла заставить себя заткнуться. – Я не крала зелье, не подливала ничего Оливии и более того, к Эдриану я подошла только для того, чтобы извиниться и сказать, что, возможно, я была несправедлива к Оливии. Иногда людям следует давать второй шанс, Великая Энси, – наконец иссякла я.
– Вы все сказали? – сверкнула глазами Энси, а пантера, шеду Дионы, поднялась с пола и зарычала.
Я молча кивнула, осознав, что перегнула палку.
– Что ж, мисс Эвендейл, нам еще предстоит проверить ваши слова. И я настоятельно прошу вас быть сдержаннее. Это стандартная процедура, и мы проверяем всех претендентов, а вы всего лишь оказались первой. Ведь всем известно о вашей неприязни к леди Оливии. Пока можете быть свободны.
Я коротко кивнула, присела в глубоком реверансе и спешно покинула покои Хранительницы.
Оказавшись в коридоре, я приложила все усилия, чтобы моя походка не выглядела стремительной и нервной. Шла нарочито медленно, с достоинством. Никаких внешних проявлений гнева. Я и так была зла на себя, что сорвалась перед Дионой. С другой стороны, моя реакция была искренней, и она должна была это заметить.
Ужасно хотелось направиться прямиком к Алазару и все выяснить, но этого нельзя было делать. Во-первых, за мной могут следить, ведь я под подозрением и ожидать можно чего угодно. А во-вторых, что я ему скажу? Да, догадываюсь, это он похитил зелье и подлил его Оливии. Но что с того? Почему меня это так коробит? Только ли потому, что он скрыл это от меня? Сначала нужно разобраться, успокоиться и тщательно все обдумать.
Голова разрывалась от самых противоречивых мыслей, и мне не терпелось оказаться дома. В тишине и спокойствии, желательно наедине с сырным пирогом. А пока приходилось кивать и улыбаться в ответ приветствовавшим меня прохожим. Признаться, для меня это было в новинку, хмурые оценивающие взгляды мне куда привычнее.
Едва переступив порог гостиной, я поняла: уединение с сырным пирогом отменяется, а встреча с Дионой не была последним сюрпризом на сегодня. Ненавижу сюрпризы.
Глава 13
Лилит
Марис вольготно расположился на софе с чашкой чая. Возле него вовсю хлопотала Нэнси, в то время как он мило беседовал с моей мамой, вооружившись одной из своих фирменных улыбок. Было совершенно очевидно: и мама, и Нэнси в полном восторге от юноши. Тут же рядом лениво растянулся его шеду – большой рыжий кот. «Надо же, даже шеду с собой взял. Явно решил нас очаровать»,– мелькнула недовольная мысль.
Я поздоровалась и нерешительно замерла. Присоединяться к чаепитию у меня желания не было, но я никак не могла придумать благовидный предлог, чтобы уйти.
– Мисс Лили, я только что говорил вашей матушке, что мне ужасно неловко, ведь я не предупредил о своем визите. Но я был здесь неподалеку, поэтому решился к вам заглянуть. А леди Эвендейл и госпожа Нэнси были так любезны, что разрешили мне остаться и угостили отменным сырным пирогом. Надеюсь, вы простите мне мою дерзость? – Его губы дрогнули в улыбке, наглядно демонстрируя, что он догадывается о моих истинных чувствах относительно его визита. Вся эта ситуация очень его забавляла.