Алазар одно за другим отражал летящие в него магические удары. Глядя на этот дикий танец смерти, я внезапно осознала, что едва ли могла бы с ним справиться. Нападавшие теснили Алазара, а затем я услышала голос лорда Ла Фейна:
– Оливия, Диона, не дайте ему уйти. Я не могу упустить его снова!
В этот момент Алазар щелкнул пальцами и растворился в воздухе, на долю секунды опередив заклинание сети, летящее к нему. Но прежде, у самого уха, я услышала его едва различимый шепот: «Я вернусь за тобой, Лили». Как он это сделал?
По лесу разнесся оглушительный крик, мысли тут же разбежались в стороны. Я никогда не слышала, чтобы лорд Ла Фейн так кричал. Более того, я никогда не слышала, чтобы кто угодно так кричал.
Все, что происходило дальше, казалось, происходило не со мной, я будто наблюдала за каким-то спектаклем с моим участием. Подумалось, что сейчас все снимут шляпы, сделают поклон и удалятся под оглушительные аплодисменты зрителей.
Меня подняли с земли, и взгляд синих глаз лорда Ла Фейна прожег меня насквозь, перекошенное сероватое лицо Оливии уставилось на меня с удивлением, но хуже всего был полный разочарования взгляд Дионы. Меня погрузили на лошадь, будто мешок картошки, и мы двинулись в путь. Я видела лишь кроны деревьев и траву, сливавшиеся в одно сплошное зеленое пятно. От скачки вниз головой меня мутило, сознание начало ускользать. Наконец меня накрыла спасительная темнота, и я с облегчением погрузилась в ее объятия.
Айверия
Я боюсь. Боюсь до безумия, до скрежета зубов, до тошноты. Липкий ужас протягивает ко мне свои когтистые лапы, впиваясь в самую душу. Но сейчас я хотя бы могу шевелиться. Мне удалось сбросить с себя парализующее оцепенение, но перо в моих пальцах все еще дрожит и так и норовит оставить неприглядную кляксу.
Вчера я думала, что долго буду лежать в постели без сна, проведу весь день в бесплодных попытках отогнать назойливые тени уходящей ночи, как это часто случалось со мной в последнее время. Однако все было иначе.
Едва моя голова коснулась подушки, я погрузилась в глубокий сон. Настолько крепкий, что несколько раз, когда во сне я понимала, что сплю, и пыталась проснуться, мне это не удавалось. Какие бы усилия я ни прилагала, казалось, что я лишь глубже погружаюсь в сонное марево, тону в вязком сне, будто в трясине, пытаюсь выплыть, но никак не могу преодолеть невидимую преграду. Я пыталась кричать, но не могла издать ни звука. Мой рот лишь раскрывался в беззвучном вопле, заставляя меня содрогаться от безотчетного, всепоглощающего страха. Я думала, что умру от ужаса, растворюсь в нем и, в конце концов, стану частью этой пугающей, лишающей воли тьмы. И лишь в момент, когда мне казалось, что я больше не вынесу всей этой адской круговерти, картинка вдруг переменилась.
Я увидела ряды книг, мирно покоящихся на пыльных полках. Пыли было столько, что можно было с уверенностью заявить – их сотни лет никто не тревожил. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть корешки. Стала читать названия, и ощущение липкого ужаса мгновенно вернулось. Книги явно принадлежали к числу запрещенных: «Ритуалы на крови», «Жертвоприношения для усиления магического потока», «Зов». Одна страшнее другой.
Однако я продолжала вчитываться в названия. Я точно знала: здесь есть то, что мне нужно, хотя и не осознавала до конца, что именно пытаюсь отыскать. Наконец мой взгляд остановился на черной потрепанной книге с золотым тиснением. «Книга пепла» – гласило название. Я осторожно взяла ее с полки, смахнула пыль и уже собиралась раскрыть, как страницы вдруг сами начали перелистываться, пока не остановились на ритуале, заголовок которого был выведен витиеватой вязью. «За гранью», – прочла я и оцепенела. Сердце зашлось в тревожном беге.
По какой-то причине во мне росла и крепла уверенность, что этот ритуал – единственный способ вернуть Шейлара. Я быстро пробежала глазами древний текст, стремясь запечатлеть в памяти каждую деталь.
Меня спугнул звук приближающихся шагов. Я чувствовала, что это за мной. Прижав книгу к груди, я осмотрелась в поисках места, где можно спрятаться. Но древний фолиант вдруг выскользнул у меня из рук и вернулся обратно на полку, взметнув за собой пыльное облако.
Я удивленно смотрела на свои пальцы, которые всего мгновение назад сжимали книгу. К моему ужасу, они стали растворяться в неизвестно откуда появившейся фиолетовой дымке. Туман поднимался все выше, я начала задыхаться. Казалось, что ледяная рука сжимает мое горло, не позволяя сделать ни единого вздоха. Еще мгновение, и я бы лишилась сознания. Но внезапно я словно вынырнула из-под толщи воды, открыла глаза и увидела, что нахожусь в своей комнате, на своей постели и жадно втягиваю воздух. Из легких вырывались хрипы. Не помню, когда в последний раз мне было так страшно.
Я силилась убедить себя в том, что это был лишь сон. Но слова обряда отчетливо отпечатались в моей памяти. Не было смысла отрицать – морион добрался и до меня.
Я непременно расскажу обо всем лорду Фейдросу, когда увижу его. Вот только как не сойти с ума до тех пор?
Приходил Иларий. Было ужасно неловко. При встрече он попытался обнять меня. Простое дружеское объятие, ничего больше, но я отшатнулась от старого друга. Знаю, что обидела его, но не могла иначе. Даже разговор с ним уже казался мне предательством по отношению к Шейлару.
Ничего нового Иларий мне не сказал. Лишь снова выразил свое беспокойство и несколько раз настойчиво попросил меня не выходить за пределы поместья без сопровождения. Разговор не заладился с самого начала: он пытался расспрашивать меня о лорде Фейдросе, но я отвечала односложно, незаинтересованно. К счастью, вскоре он ушел, сжалившись надо мной.
Вестей от лорда Фейдроса по-прежнему не было. Я отправила ему несколько писем с посыльными, но все они возвращались с неутешительными новостями: лорд отсутствует. Остаток ночи я места себе не находила, пытаясь не обращать внимание на воображение, услужливо рисующее печальные картины.
Чтобы отвлечься от тягостных размышлений, я решила разобрать кипу конвертов на моем столе. Оказалось, Мара прислала мне уже три письма! В последнем она обещала, что совсем скоро они с родителями приедут навестить меня. Кузина ужасно сожалела о случившемся и никак не могла взять в толк, почему видение обмануло ее. Корила себя, просила у меня прощения. Я ощутила острый приступ вины: нужно было давно ответить девочке. Я взялась за перо и написала короткий ответ, который, однако, не оставлял сомнений – я не обижаюсь на нее и с нетерпением жду встречи.
Я также ответила Дейлин и остальным моим знакомым. Но вопреки моим надеждам рутинные занятия ничуть не уняли моего беспокойства.
Решено. Если завтра я не получу вестей от лорда Фейдроса, направлюсь прямо в Совет и все им расскажу.
Глава 18
Лилит
Сознание возвращалось ко мне постепенно: в первые секунды в ноздри ударил запах сырости, затхлости и плесени. Потом на меня накатила волна дурноты, так и норовящая утянуть обратно в темноту. И я была совсем не против. На краю сознания брезжила мысль (даже не мысль, а скорее некое предчувствие, ощущение), что пробуждение не предвещает ничего хорошего. Однако вернуться в спасительную мглу не получалось: я ощущала, что лежу на чем-то жестком, спина невыносимо ныла. С трудом я сбросила с себя остатки сна. Открыть глаза – всего лишь поднять веки – это простое действие потребовало от меня невероятных усилий и показалось подвигом.
Я окончательно проснулась и едва сдержала крик ужаса, рвущийся наружу: передо мной была кромешная тьма. Ничего, кроме всеобъемлющей, удушающей темноты. Я закрыла глаза и принялась тереть их изо всех сил. На миг мне показалось, что я ослепла. Вновь распахнула глаза, посидела несколько минут, не двигаясь, и осознала, что здесь просто очень темно. С трудом, но я все же могла различить некоторые предметы. Твердая койка, на которой я лежала, каменные стены, влажные от сырости и покрытые чем-то холодным и склизким. Я прикоснулась к ним и тут же одернула руку: меня передернуло от омерзения.
Я призвала огонь, чтобы рассеять тьму. Нужно понять, где я оказалась. Но огонь не пришел. Его не было.
И вот тогда я закричала. По-настоящему закричала. Мой крик, полный ужаса и отчаяния, ударился о стены и окружил меня плотным кольцом. Во мне было пусто. Пусто, как в засохшем колодце, пусто, как во фляжке у путника, много дней бредущего по раскаленной пустыне в поисках капли воды. Пусто. Моя магия исчезла. Ее не было. Совсем.
Сейчас я была неспособна даже на простенькое заклинание.
Ужас, настоящий ужас охватил меня. Он пробирался под кожу, въедался в кровь и доставал до самых костей. Меня трясло от холода и страха перед будущим.
Воспоминания ушедшего дня возвращались ко мне одно за другим, картинки в голове сменялись так быстро, будто взмахи крыльев колибри. Тут же вспомнилась Рут. И Лайла. Захотелось взвыть от бессилия, впечатать кулак в эту проклятую стену. Почему, Богиня, ну почему я не призналась во всем Эйн Шахару? У меня ведь был шанс! Чертово малодушие!
Внезапно я уловила странный звук, доносившийся в отдалении. Прислушалась: кажется, лязг замка. Кто-то идет. Шаги гулким эхом разносились по коридору. Я замерла. Вдруг буквально в метре от меня взметнулось синее пламя – это полыхнула решетка. Я зажмурилась: не хотелось и в самом деле ослепнуть от яркой вспышки.
Глаза были закрыты, но это не помешало слезам оставить теплые дорожки на щеках. Я быстро смахнула их рукавом. Никто не должен видеть мою слабость. Даже сейчас я не доставлю им такого удовольствия.
– Можете открыть глаза, – услышала я голос лорда Ла Фейна.
Я медленно, с опаской, приоткрыла их. Убедившись, что пламени больше нет и мне ничего не угрожает, я открыто посмотрела на лорда. В руках он держал слабый огонек – магия. Я лишь горько усмехнулась.