Глядя на Хранительницу, никто бы и не заподозрил, как велико ее волнение. Лицо Дионы, как и всегда, было бесстрастно и сосредоточенно. «Женщина без чувств и эмоций», – горько подумалось ей. Ничего, скоро все закончится.
Диона была рада передать свою силу другой. Усилием воли Хранительница отбросила тревогу, незримой вуалью оплетавшую ее, и завершила молитву.
Неподалеку от храма к церемонии готовились члены Совета. Доступ в храм был для них закрыт, как и для новой Энси, до тех пор, пока она не пройдет Церемонию посвящения. Солнце опустилось низко и уже клонилось к закату, освещая теплыми лучами всех собравшихся.
Эйн Шахар являл собой истинное отражение народа туатов. Сама мощь стихий проступала в его облике. Простые штаны землистого оттенка – вот и вся одежда, что была на нем. Босые ноги уверенно стояли на земле. Гибкое, мускулистое тело было усеяно знаками Богини. Краска выделялась на его смуглой коже и мерцала в лучах предзакатного солнца. Руки разведены в стороны, глаза закрыты. Что-то неуловимо изменилось в облике этого сильного, непримиримого мужчины. Разгладилась извечная морщина, залегшая между бровей. Но не это изменило его лицо. То было действие надежды. Никто и не подозревал, как сильно он ждал предстоящую Церемонию. Сегодня, наконец, наступит тот день, когда они с Дионой смогут быть вместе. Они могли бы пожениться раньше, но Энси считала недопустимым сочетаться браком с одним из членов Совета, полагая, что это лишит ее беспристрастности.
В десятке метров от него леди Огаста танцевала вокруг яростно стрекочущего костра. Языки пламени поднимались в небо, отражаясь в ее глубоко посаженных карих глазах. От надменного выражения лица не осталось и следа. Женщина была один на один со своей стихией. Казалось, она не замечает ничего вокруг.
Черная туника с разрезами по бокам открывала ее тонкие, стройные икры. Браслеты на белоснежных щиколотках звенели при каждом движении. Волосы, обычно собранные в тугой узел или изысканную прическу, серебристой копной рассыпались по плечам. На лице без единого следа косметики отчетливо виднелись морщины – молчаливые свидетельницы пережитых страстей. Ее безумный танец, пляска души, взывал к покровительству Богини, обнажая все еще кипящие в ней страсти.
Неподалеку находился и мастер Томирис. Вечно молодой и улыбчивый, сегодня он выглядел именно тем, кем являлся – Верховным Ведьмаком Северного ковена, повелителем Ведьминой Пустоши и членом высочайшего Совета. Его руки были испачканы черной золой до самых локтей, бледный торс расписан серебристыми линиями. Подведенные угольно-черным глаза бездонными колодцами глядели на этот мир, отражая пустоту.
Лорд Ла Фейн стоял у кромки ручья. Его время еще не пришло. Он ждал, когда на небе воцарится луна. Лорд с трепетом взирал на картину, открывавшуюся его взору, а сердце сжималось от боли. Когда-то пройти этот путь предстояло его дорогому другу Шейлару. После его смерти Хранителем избрали Лорана. Он оказался мудрым Энси, но за всю свою долгую, пожалуй, даже слишком долгую жизнь Дрейку так и не встретился кто-то, кто мог бы сравниться благородством души с Шейларом. Мир изменился с его уходом.
Столько разрушенных жизней. Скоро, уже совсем скоро он покончит с этим. Расплата близка. Лорд Ла Фейн решительно шагнул в ручей. Вода оказалась ледяной. Пусть. Холод лучше щемящей тоски, не покинувшей его даже спустя столетия.
Ла Фейн поднял голову, пытаясь отогнать печальные мысли, и его взор упал на грациозную фигурку девушки, медленно, с достоинством идущую к тропе Посвящения.
Оливия Бертхайм была ослепительна. Казалось, само солнце поцеловало девушку и золото его лучей струилось по ее плечам. На голове сверкала тиара, выполненная искуснейшими ювелирами Аратты. При каждом шаге будущей Хранительницы тяжелое платье глубокого зеленого цвета шелестело, будто опавшие листья. Голову и плечи укрывал роскошный плащ с капюшоном.
Девушка подошла к тропе, мерцавшей россыпью огней. Чтобы ступить на нее, нужно было миновать арку из кружащих в воздухе листьев.
Ее охраняли Жрец и Жрица храма Ангкор-Ват. Оба лысые. Жрица была облачена в белую тунику, Жрец – в черную. На головах был аккуратно начертан символ круга жизни.
«Привратники», – догадалась Оливия.
– Леди Оливия Бертхайм, мы здесь, чтобы дать вам последний шанс сойти с пути. Вы можете повернуть назад, еще не поздно. Желаете ли вы покинуть тропу? – гулким голосом спросил Жрец.
– Нет. Я готова начать свой путь.
– Воля ваша. Готовы ли вы отказаться от своего рода?
– Готова, – ответил без колебаний звонкий девичий голос.
– Готовы лишиться имени, данного вам отцом и матерью, и передать свою судьбу на милость Богини? Войти в храм безымянной? Стать ничем и никем, раствориться в мироздании, если такова будет воля Богини?
– Готова.
– Готовы ли вы лишиться всех богатств и знаков отличия? Стать равной рабыне и превратить свою жизнь в услужение? Хранить мир и равновесие, невзирая на собственные нужды, ставя интересы Эреша на первое место?
– Готова.
– Да будет так. Да свершится воля Богини.
Жрец медленно подошел к девушке. Преклонил колени, начертил на земле руну лишения и кивнул Оливии. Повинуясь его воле, девушка сняла туфли и, босая, ступила на символ. Мужчина подошел ближе, коснулся ее лба, оставляя на нем черную отметину, и прошептал ей на ухо:
– Я забираю ваше имя, Оливия Бертхайм. Оливии Бертхайм больше нет. На этот путь ты вступишь безымянной и нищей.
Девушка побледнела, но лишь сильнее выпрямила и без того ровную спину и решительно шагнула к арке. Жрица остановила ее, предостерегая:
– Перед Богиней все равны. В этот мир мы приходим нищими, такими и уйдем.
Безымянная поняла Жрицу и аккуратно сняла тиару, затем бросила на землю плащ. Туда же отправилось изумрудное ожерелье. Девушка вновь попыталась пройти, но Жрица отрицательно покачала головой. Тогда будущая Энси разулась и принялась снимать платье. Оно упало к ее ногам. На девушке осталась лишь белоснежная сорочка из плотной ткани. Только после этого Жрица позволила ей ступить на тропу.
Безымянная сделала несколько шагов и оказалась перед леди Огастой с пылающим взором. Тропа вдруг раскалилась и превратилась в шипящие угли. Леди Огаста, только что стоявшая в шаге от девушки, теперь оказалась на расстоянии не менее десятка метров. Она танцевала свой безумный танец, поднимая столпы искр и звеня браслетами. Все это завораживало и погружало девушку в транс. Преодолевая боль и сдерживая рвущийся наружу крик, будущая Хранительница обратилась к своему внутреннему огню и велела ему пробудиться.
Внезапно пламя поглотило ее с головой. Языки огня кружили вокруг нее, проникая в душу, взывая к ее собственному пламени. Девушка знала, что нельзя терять контроль ни на секунду, иначе она просто сгорит, поглощенная стихией. Стихия огня – это яростная борьба, подчинение, сила. Пламя не прощает страха.
Усилием воли Безымянная подчинила огонь, заставив его погаснуть. Все закончилось так же быстро, как и началось. Пламя исчезло, а в руках девушки остался уголек. Первая стихия приняла ее, и девушка спокойно прошла по тропе. Леди Огаста поклонилась и отступила, пропуская будущую Энси.
Девушке удалось сохранить бесстрастное выражение лица. Первый этап пройден, но времени перевести дух не было.
Впереди уже мелькала тонкая, будто ивовый прут, фигура мастера Томириса. Белые короткие волосы венчала корона из колючих веток. Его гибкое тело извивалось и кружилось, а движения жилистых рук напоминали взмахи крыльев. Повинуясь его диковинному танцу, воздух перемещался тугими спиралями, поднимая листья и комья земли.
Девушка замерла, очарованная этой картиной. Мощный порыв ветра едва не сбил ее с ног, возвращая к реальности. На губах мастера Томириса мелькнула и тут же угасла усмешка. А может, ее и не было?
Безымянная двинулась вперед, пытаясь справиться с порывами ветра. Каждый шаг давался ей с огромным трудом, казалось, ноги сковывали свинцовые цепи. Ветер выбивал воздух из легких, и каждый следующий вдох грозил стать последним: стихия воздуха стремилась лишить ее возможности дышать. Как иронично и как страшно.
Стараясь не поддаваться панике, девушка остановилась, больше не пытаясь бороться со стихией. Она наблюдала за плавными, легкими движениями мастера Томириса, а затем раскинула руки и закрыла глаза. Ее тело закружили порывы ветра. Страх прокрался в душу, когда ноги оторвались от земли, но Безымянной удалось с ним справиться. Она отдалась во власть стихии, соединилась с воздухом, приняла его неведомый танец.
Открыв глаза, девушка обнаружила себя рядом с мастером Томирисом. Сделав очередное танцевальное па, он протянул ей прозрачный камень:
– Прими мой скромный дар.
Девушка взяла камешек и коротко кивнула в знак благодарности. Ее взгляд уже был устремлен к Эйн Шахару. Впереди было испытание от туатов – стихия земли.
Безымянная успела сделать лишь несколько шагов к мужчине, как вдруг споткнулась, взмахнула руками и чуть не растянулась на земле. Призванный ею поток воздуха помог устоять на ногах. Она посмотрела вниз и едва сдержала крик ужаса: скрюченные древесные корни ползли по земле, стремясь заключить ее в ловушку, а растение, похожее на лианы, уже оплетало ей ноги. Девушка запаниковала и вновь обратилась к воздушной стихии, пытаясь вырвать растение с корнем. Бесполезно. Лианы держали крепко, не позволяя оторвать ноги от земли. С каждой секундой они поднимались все выше и выше, оплетая лодыжки и голени.
Девушка была в ужасе и размышляла над тем, чтобы призвать огонь. Но затем ее взгляд остановился на Эйн Шахаре, прочно стоявшем на земле. У его ног горделиво возлежал гепард. Шеду!
Теперь Безымянная знала, что должна делать. Вот зачем были эти годы тренировок у Дионы. Вот зачем раз за разом она учила их искать островок спокойствия внутри себя в любой, даже самой критической ситуации. И сегодня девушка была благодарна ей за это. Лианы продолжали цепляться за ноги, но она больше не обращала на это внимания. Безымянная опустилась на колени и коснулась земли ладонями, позволяя растению покрыть свои руки. С закрытыми глазами она снова и снова шептала заклинание призыва. Зеленые ростки уже окутали ее плечи и стремились к золотистым волосам, когда вдруг неподалеку послышалось рычание.