– Оптимально было бы найти вам какое-то жилье поблизости от «Хитсвилл США», – задумчиво проговорил Берри.
– Есть один дом. Полностью меблированный. В трех домах отсюда. Я знакома с его владельцем. – Миссис Эдвардс встала и направилась к телефону. – Он идет под выселение, но договор найма действует до конца января, а все арендаторы съехали на прошлой неделе. Там чисто, никто больше не проживает, но все коммунальные услуги пока оказываются. Я скажу владельцу, что ищу временное жилье для родни, и предложу две сотни долларов за две недели. Такой вариант вас устроит?
Я энергично закивал, и миссис Эдвардс, найдя номер в адресной картотеке Rolodex, начала его набирать.
– Моя сестра окружит вас такой заботой, что вам вообще не захочется уезжать. Или вы сбежите от нас завтра же утром. Эстер бывает невыносима, – заговорщицки прошептал Берри.
– Я все слышу, Младший, – пробормотала миссис Эдвардс, продолжая набирать номер.
Берри рассмеялся, а затем пожал руку Эстер и мою, хотя я так до конца и не понимал, на чем мы порешили.
– Давайте запишем альбом. Сделаем шоу. Я поговорю со своими, обсужу остальное, но в ближайшие десять дней студия ваша. А дальше посмотрим, – сказал Берри Горди. – Ну что ж, добро пожаловать в «Мотаун», Эстер Майн и Бенни Ламент!
Ток-шоу Барри Грея
Радио WMCA
Гость: Бенни Ламент
30 декабря 1969 года
– Я узнал из достоверного источника, что вы умеете играть на любых инструментах. Не только на фортепиано, – обращается Барри Грей к Бенни Ламенту.
– Не на всех. Я могу сыграть на барабанах. На губной гармошке. На большинстве духовых. На гитаре. Скрипке. Но это трудно назвать игрой. Скорее, дурачество. Если ты хочешь владеть чем-то мастерски, ты должен полностью отдаться этому делу. А я даже в этом смысле однолюб.
– Но почему фортепиано? Раз привлекают столь разные музыкальные инструменты… Почему вы храните верность именно пианино?
– Мне нравятся аккорды. – Бенни Ламент наигрывает последовательность, связывая один аккорд с другим. – Аккорды – они как семьи. Ноты группируются в определенном порядке. И таких комбинаций миллион.
– Вы и «Мотаун» уподобили семье.
– Они и вправду были одной большой семьей. И нам позволили побыть ее частью некоторое время. Они готовы были нас принять в свои ряды, но нам пришлось заниматься своими семейными делами.
Бенни исполняет другую последовательность, явно побуждая сменить тему, и Барри уступает.
– Вы хотите нам сыграть еще одну песню, Бенни?
– Как вам эта? – Бенни наигрывает вступительные такты «Ламента». – Вся эта песня построена вокруг моего любимого аккорда.
– Вам нравится диссонанс, – замечает Барри Грей.
– Да, он позволяет оценить верность принятого решения, – говорит Бенни.
Глава 19Стоит спасения
Дом, который подыскала для нас миссис Эдвардс, действительно находился всего в нескольких шагах от Вест-Гранд-бульвар. Я даже смог поставить машину в гараж. На первом этаже проживала пожилая дама с дочерью, но они на праздники куда-то уехали. Так что в доме царила благословенная тишина. Да и, будучи небольшим по площади, внутри он оказался очень уютным. Взяв у владельца связку ключей, миссис Эдвардс проводила нас по лестнице до квартиры, которой предстояло стать нам временным пристанищем.
– Многие дома в этом районе были переделаны в многоквартирные, а некоторые даже поделены между разными собственниками. Я вам уже говорила: с жильем в Детройте проблемы давние. Женщина, живущая на первом этаже, уже в достаточно преклонном возрасте, а ее дочь недавно вышла замуж. Я планирую выкупить нижнюю половину дома, а со временем и эту часть тоже. А Берри хочет скупить всю улицу и создать особый квартал для своих артистов. У каждого дома будет своя функция: уход за собой, обучение манерам, стилю и все прочее. Но на данный момент этот дом ваш. Телефона здесь нет. Да и ничего на самом деле нет, кроме кроватей, кухонного стола, холодильника и плиты. Тарелки тоже, надеюсь, найдутся.
– Здесь есть диван и кресло, – вставил Ли Отис. – И радио.
– Вы можете пользоваться камином, но следите за тем, чтобы дымоход был открыт.
В одной комнате стояла двуспальная кровать, во второй – пара двухъярусных. Матрасы выглядели вполне приличными, но кровати не были застелены. Миссис Эдвардс нашла в платяном шкафу постельное белье и несколько комковатых подушек.
«Буду спать на диване», – решил я и растянулся на нем, чтобы посмотреть, хватит ли мне места.
– Подойдет? – спросила миссис Эдвардс, наблюдая за мной.
– Мне многого не требуется.
Она кивнула.
– Хорошо. Потому как тут многого и нет, но мы постараемся обеспечить вас всем необходимым. Пожалуй, еще несколько подушек и полотенца лишними не будут. Составьте мне список. Я пошлю Мэри в магазин. – Миссис Эдвардс взглянула на часы. – Берри сказал, что будет готов через час. У него появились какие-то идеи насчет некоторых песен. Что-то по поводу духовых и некоторых аккордовых созвучий, – улыбнулась она. – Вы же знаете Берри. Он всегда полон идей. Готовьтесь петь всю ночь.
Против такого графика никто из нас не возражал. Да, естественно, Мани постоянно выражал недовольство, но не по поводу работы. Он наезжал на меня, задирал Эстер и ворчал насчет гангстеров и белых людей в целом, но, когда мы оказывались в студии, он затыкался и играл, надрывая задницу, за что я был ему благодарен. Записать альбом, особенно с Эстер… Да я был на седьмом небе от такой перспективы! И я не соврал, сказав, что мне много не требуется. Мне нужно было пианино, нужны были песни, и я отчаянно нуждался в Эстер. Все это у меня было, и дни проплывали в атмосфере стихов, записи треков, споров с Берри, когда он хотел внести чересчур много изменений, и соглашательства с Эстер, когда она говорила, что именно так и надо. В этом хаосе мы написали еще две песни – просто чтобы занять время, пока звукорежиссеры Берри занимались своим делом. И Берри убедился, что Эстер действительно мастерски сочиняет песни.
– Мало того, что девушка поет, так ты еще заполучил и пишущего соавтора, Ламент! За вами наблюдать – одно удовольствие!
– Они хороши вместе, правда? – горделиво поддакнул Элвин, а Мани опять что-то буркнул себе под нос.
У нас ушло восемь суток на то, чтобы все записать. Как правило, мы работали с восьми вечера до восьми утра, а днем высыпались. Все закончили мы утром в канун Рождества, в семь с минутами.
– Ну, вот и готово! Можно сворачиваться, ребята, – захлопал в ладоши Берри, и вся его команда зааплодировала вместе с ним. – Мы сегодня же сделаем первый оригинал, и я успею послать его в «Саузерн Пластике» до того, как почтовые отделения закроются в понедельник. Завтра воскресенье и Рождество. Но вы подумайте о том, что хотели бы видеть на конверте пластинки. Если вы собираетесь назвать альбом «Бомба Джонсон», то и оформить его следует подобающе. В стиле, соответствующем названию. У вас есть его фотография? Можно поместить ее на одну сторону конверта, а фотографию вас пятерых, с Эстер и Бенни по центру, – на другую.
– А что, если взять за образец фотографию твоих родителей, Эс?.. Ну, тот снимок, что дал тебе Бенни? – тихо спросил Ли Отис. – Мы могли бы также сфотографировать тебя и Бенни…
– У вас она с собой? – поинтересовался Берри.
– Да. В квартире, среди моих вещей, – ответила Эстер.
И по-моему, ей понравилась идея брата; мне показалось даже, что у нее сердце застучало в горле.
– Приходите вечером на вечеринку и захватите эту фотографию. Никаких подарков. Будет только музыка и закуски, немного танцев и напитков. Оденемся понаряднее и повеселимся. Ведь сегодня сочельник. Вот и попразднуем, не все же работать. Хотя Джордж будет много фотографировать. Может, и нам придется пожертвовать минуткой-другой для работы, – засмеялся Берри. – А теперь идите и отдохните.
Но у Эстер родились другие планы.
– Мы могли бы съездить в универмаг, Бенни? – спросила она. – Мне надо сделать кое-какие покупки.
Мы освежились и отправились сначала в закусочную на 12-й улице, в которой питались постоянно с первого дня в городе. Клиентуру этого заведения составляли в основном негры, разбавленные «синими воротничками» из числа белых работяг. Эстер приковала к себе множество взглядов. Но когда ты выглядишь, как Эстер, этого следует ожидать. На меня и ребят никто внимания не обратил.
Перекусив, мы поехали в центр города, в универмаг «Хадсон» на Вудворд-авеню, неподалеку от театра «Фокс», в котором нам предстояло выступить в понедельник. Когда мы проезжали мимо театра, Элвин указал на афишу. На ней большими красными буквами было выведено: «Мотортаун Ревю». Ниже тянулся список артистов – участников шоу. А в самом низу были добавлены наши имена с пометой: «Специальный гость – ’’МАЙНФИЛД”». При белом свете дня большой театр выглядел слегка обветшавшим на фоне ярких рождественских декораций, облеплявших окрестные магазины и фирмы. Никакой угрозы не ощущалось, и беспокойство, ставшее в последнее время моим постоянным спутником, на время исчезло.
Я бывал раньше в универмаге «Хадсон», но никогда на Рождество. Магазин кишел покупателями и сверкавшей мишурой на каждом этаже. А сколько в нем было отделов! Товары для детей, женский отдел и мужской. Секции игрушек и товаров для дома. И целый этаж для отдыха с различными развлекательными заведениями и закусочными. Табличек «Только для белых» я нигде не заметил, и смешанные толпы из белых и темнокожих людей окончательно уверили меня в том, что в этом универмаге покупателей не делили. В главном фойе Санта с эльфами принимали от детей письма с пожеланиями. Эстер, едва мы зашли в магазин, обернулась ко мне и братьям и заявила:
– Пошатайтесь по универмагу без меня. Мне нужно кое-что купить, и я не хочу, чтобы вы это видели.
– Тебе не стоит ходить по магазину одной, – запротестовал я.