– Где будет Карсон?
– В гостиной. У нас так заведено: мы с Фридрихом и Беатой пьем кофе в гостиной вместе с остальными, затем мы с Фридрихом направляемся в библиотеку и курим, а потом он – или я – приглашаем или не приглашаем Карсона сыграть на биллиарде. У нас в подвале оборудованы биллиардная и помещение для игр. Иногда к нам присоединяется Беата. Чаще, однако, Фридрих идет наверх и играет в бридж с Анной, госпожой Гаст и Карсоном. Иногда играем и мы с Беатой. А теперь я смогу управлять событиями. Скажу, что не хочу сегодня биллиарда, и засажу Фридриха за бридж в девять часов. Если фортуна не отвернется от игроков – дом в нашем распоряжении.
– Как расположены комнаты?
– Веселенький будуарчик Анны примыкает к гостиной, комната госпожи Гаст – следующая, а между этими помещениями – небольшая ванная. Сосед госпожи Гаст – несчастный Леон, окна его спальни выходят на юг. Комнаты Фридриха – напротив, а чуть дальше спальня и ванная Беаты, они примыкают к западной гостиной.
– Вы предлагаете мне найти картинку за пару часов?
– Ну, ее наверняка нет ни в одной из спален, исключая спальню Леона, а возможно, ее нет и там.
– И вы полагаете, что сегодняшний вечер как нельзя лучше подходит для охоты на гравюру?
– Чем скорее, тем лучше. Вдруг вам повезет. Вы даже и представить себе не можете, что значит для меня вернуть гравюру кузену. К тому же тогда я смогу рассказать Беате… – Он вновь откинулся на спинку кресла.
– Да, затея с поисками гравюры действительно носит спортивный характер. Но уверяю вас, я очень хотел бы услышать о том, что гравюра нашлась сама собой. Думаю, и господин Одемар мечтает о таком исходе дела.
– Конечно, вы правы. Но я надеюсь, что, обнаружив ее, вы порадуете его не меньше.
– Пока что это пустые надежды. Даже если я выясню, что картинка находится в доме, быстрых результатов ждать не приходится.
– Вы удивительно отзывчивый человек. Если бы не мои – вполне обоснованные – страхи и опасения, я бы никогда не рискнул так злоупотреблять вашей добротой.
Граф уклончиво улыбнулся, а затем приобрел неожиданно деловой и серьезный вид. Он вынул сигарету изо рта и обратился к Одемару тоном, каким договариваются о конкретной работе:
– Перед началом нашей маленькой операции мне следует сообщить вам, во сколько я займу исходное положение у двери в стене. Давайте свяжемся по телефону.
– У входа в библиотеку есть аппарат. Я посижу здесь, пока вы не позвоните.
– Но у вас в доме не один аппарат? – Матиас кивнул. – И на лестнице наверняка установлен переключатель. А я не хочу раскрывать себя. Я назовусь Арпом и скажу о какой-то договоренности на завтра. Что мы можем придумать?
Матиас пожал плечами.
– Ну, например, тунсский клуб приглашает на бридж.
– Хорошо. Но предположим, я сломал ногу или попал под машину, словом, по каким-то причинам подойти к телефону не могу…
– Я искренне надеюсь, что такого не случится!
– Вас надо будет предупредить. Условимся так – вам от имени Арпа позвонит один из моих сотрудников.
Несколько озадаченный, Одемар кивнул.
– Если имя Арп всплывет еще раз, в связи с чем-нибудь другим, вы все равно должны подыграть. Поиски— вещь непредсказуемая, мой путь к истине может оказаться весьма извилистым. Господин Арп – сын одного из ваших сокурсников. Какого университета?
Матиас Одемар удивленно пробормотал:
– Базельского?
– Вы знаете все о господине Арпе, сыне вашего старого базельского сокурсника. Или… – Граф рассмеялся. – Может быть, вы предпочтете ничего о нем не знать? Должен предупредить: когда я исследую очередную проблему или хотя бы ощущаю, что назревает нечто интересное, я становлюсь непредсказуемым. Говоря высоким слогом, я следую всеми путями и не замечаю преград. Если подобная перспектива вас пугает, мы можем закончить, не начиная.
Одемар весьма достойно встретил пристальный взгляд зеленоватых глаз джина, которого он только что выпустил из бутылки.
– Конечно, нет. Я надеюсь, что вы не станете понапрасну расстраивать моего кузена Фридриха и Беату и не будете натравливать газетчиков на нашу семью.
– Могу ли я вам дать один совет? Пожалуйста, будьте поосторожнее, не воспринимайте оппозицию так легкомысленно. Вы подозреваете Карсона в убийстве – пусть и собаки. Он прикончил четвероногого сторожа, потому что тот мешал ему гулять по ночам. Вы предполагаете, что трое обитателей особняка скрывают от господина Фридриха Одемара опасную тайну. Вы считаете, что госпожа Одемар не станет церемониться, если ее сыну будет угрожать реальная или выдуманная опасность. Все это может оказаться плодом вашего пылкого воображения, но я бы на вашем месте опасался чужих ушей.
Матиас Одемар улыбнулся.
– Никто из них и не подумает заподозрить меня в «подрывной деятельности», господин Граф. Вы не совсем представляете себе мою ничтожность для них. Я всего лишь добродушное ничто, едва ли вообще человек.
– Что ж, если я не смог убедить вас вести себя поосторожнее, позвольте мне воззвать к вам от имени госпожи Одемар. Вряд ли вы хотите навлечь на нее злую волю неразборчивых людей.
Одемар поднялся с места.
– Беата очень остро чувствует опасность. Но на самом деле вы совершенно правы, я должен поблагодарить вас за предупреждение. Я хожу по лезвию бритвы уже много лет и думаю, что вполне овладел этим искусством. Я не позволю ей совершать опрометчивые поступки.
Граф слабо улыбнулся и оставил свой пост в дверях. Он вошел в библиотеку, надел пальто и вышел в коридор со шляпой в одной руке и свертком с книгами – под мышкой другой. Одемар проводил его до двери и, забавно наклонив голову, так что его седые волосы опустились на лоб, прошептал на прощанье:
– Скажу им, что выглянул посмотреть на погоду.
Он исчез, и дверь с грохотом захлопнулась.
Глава 7Первая схема
Из окон последнего этажа особняка открывались прекрасные виды – на север, юг и восток. Поэтому Граф поспешил на запад – в ближайшее кафе на набережной Ааре. Он отыскал в кармане бумажный комок, который выудил из мусорной корзины, и осторожно развернул его. Это оказалось воскресной частью местного расписания поездов – с изображенной карандашом стрелой против станции «Город Тун» на одноименном озере. Часы показывали 16:30; поезд на Роклифф отправлялся в 17:30 и прибывал в 17:46. Граф заглянул в почтовое отделение, где находился доступный телефонный аппарат, поговорил пару минут, затем выскочил наружу и подозвал такси. Он оказался на Центральном вокзале как раз вовремя, чтобы сдать пакет с книгами в камеру хранения. Бодрая молодка с суровым выражением лица выдала Графу ключик.
Стефан присоединился к нему у входа на перрон за минуту до отправления поезда. Брюки сержант заправил в высокие сапоги, под мышкой он держал пару классических галош и пакет с одеждой для Графа. Шагая по перрону, Стефан хмуро поинтересовался:
– Из-за этих штук я едва не опоздал на поезд. Куда мы направляемся и почему нам надо было одеться, как альпийским проводникам?
– В Тун. Это – станция, от которой можно добраться до Витчерхиира. А сам Витчерхиир возведен на вершине скалистого холма – и какого холма! Не думаю, что кому-то под силу расчистить туда дорогу.
Они уселись на заднее сидение последнего вагона, позади простоволосой женщины с грудным младенцем и мальчиком лет шести.
– Вряд ли они очень уж заинтересуются нашим разговором, – сказал Граф, – но все же лучше не упоминать никаких имен. Имена запоминаются, а в этих общедоступных поездах никогда не знаешь, кто перед тобой, – может, это подруга жены садовника.
Он торопливо напялил на себя теплую одежду. Тем временем поезд тронулся и начал медленно набирать ход.
Уставившийся в окно Стефан задумчиво поинтересовался:
– Вы видели это место?
– Нет, только въезд, который выходит на дорогу из Туна. Сам дом закрывают деревья.
– И что, семья взбирается на этот холм каждый раз, когда приезжает на отдых?
– Нет. Они выходят на следующей станции и едут на попутной машине или на извозчике на вершину холма. Мы туда направляемся неофициально, а следовательно, нам придется действовать, не оставляя следов. Словно дикие козы, мы взберемся прямо на холм. Помнится, прежде там была еще частная дорога: я видел ее из поезда. В те времена земли Одемаров простирались до озера, имелся даже пирс с частным плавучим домом, а выше по течению я видел старые гниющие сваи и брусья, оставшиеся от пристани. Потом Одемары утратили свое влияние в этом районе и продали прибрежные земли.
– Зачем мы туда едем?
– Не знаю. Я следую указаниям. – Граф протянул расписание со стрелой Стефану. – Видишь – на воскресенье – значит, надо ехать сегодня, не обращая внимания на погоду.
– Это вам подсунул клиент?
Граф ухмыльнулся и поведал Стефану в подробностях всю историю своего сегодняшнего визита. Он закончил, когда поезд миновал Хаймберг. Сержант удовлетворенно кивнул и вынес свой вердикт:
– Несложно понять, кто ваш клиент. Значит, так: прикованная к креслу женщина-инвалид и сын, которому нельзя доверить даже использованный билет в кино, а не то что тайное письмо. Думаете, она могла сунуть руку в щель окна и выбросить бумажный комок так, чтобы вторая этого не заметила?
– С легкостью. Их разделяет стол, над которым они склоняются в три погибели, чтобы лучше видеть работу. Надо подобрать сотни цветов, в том числе белый и серый. А работа иглы… Вы видели когда-нибудь, как ее выполняют? Они убирают руки под материал, когда прокалывают его снизу вверх для следующего стежка. У них такие большие куски парусины… Получатся отличные чехлы.
– Вот такой расклад… Она приготовилась к вашему появлению.
– Если бы она знала, что я зайду к ним этим вечером, она написала бы еще.
Гарольд улыбнулся.
– Так вот зачем вы собираетесь вернуться, а я-то думал, что вы станете искать картинку.
– Шанс попасть в дом – это просто подарок судьбы.
– До тех пор, пока старый джентльмен в порядке.