B. И.: Как Вы начали заниматься литературной деятельностью?
А. К.: Ну, я говорил уже в своем интервью «Русскому журналу», что свой первый перевод — «Джанни» Берроуза — я подготовил в 1992 году. Мы работали тогда вместе с приятелем, он сейчас музыкальный обозреватель журнала «Афиша». Меня этот перевод не удовлетворил, и я доводил его до ума около пяти лет. Мои первые рассказы публиковала Маргарита Пушкина в «Забрики Пойнт», «Easy Rider», «Василиске», за что ей огромное спасибо.
В. И»: Расскажите, пожалуйста, об издательстве «Adaptec/ Т-ough-Press» и его стратегиях.
A. К.: В свое время это была очень интересная для меня игра. Если вспомните фильм «Из Ада» с Джонни Деппом, потом возьмете «Американского Психопата» и посмотрите список всех книг, которые мы сделали, ну там — «Джанки», «Кодекс Гибели» и прочее, — то вы увидите, что все это составляет одно предложение. Это своего рода метакнига, которая создается и делается общими усилиями. Это путь, который надо пройти. Что касается «Адаптека», посмотрите фильм «Адаптация».
B. И/. Можно ли сформулировать это предложение?
A. К.: Вы имеете в виду стратегию? Я думаю, что лучший ответ о стратегии содержится в моей статье: «ЧИНГИЗХАН, ХАССАН ИБН САББАХ И ЯРИЛО (ЛЮЧИФЕР) ОБЪЕДИНЯЮТСЯ В ОБЩЕЙ БОРЬБЕ». Она есть в Интернете. Или, вот, например, послушайте у Алекса Харви The Ballad of JFK или версии Electric Blues, или Blakes Hymn/Jerusalem или там Man A Space Hymn, или Grandfathers Clock Medley, не говоря уже Гш going to stand by You. Все это есть на его альбоме «Teenage A Go Go», выпущенным Alchemy Entertainment Ltd. в 2003 г. Вот, собственно, и объяснение стратегии (политики) нашей компании.
B. И»: Одна из Ваших серий называется «Классикой контркультуры». Что Вы понимаете под словом «контркультура»?
А. К.: Ну, по этому поводу вспомнить старую шутку о том, как у абитуриентов на истфаке спрашивали: «Что такое фашизм?» В девяноста процентах был полный пролет. На сайте Vookstock Project вывешен мой диплом «Молодежные Субкультуры США и Великобритании с конца 40-х по наши дни», который я писал в Лондоне. Там я подробно говорю и о понятии «контркультура», и о мифологии образа Иного. Это непростой вопрос, и не хотелось бы говорить на уровне клише и штампов. Конечно, всегда может найти в термине какой-нибудь изъян. Действительно, как в том вопросе про фашизм.
В. И.: Попробуйте, все-таки…
Л. К.: Хорошо. В каждой культуре заложена потребность в «наоборотной», извращенной культуре, которая бы отвергала ценности культуры традиционной. Но эта «наоборотность» может в разных культурах выражать разные, иногда противоречащие друг другу ценности. Образ Иного — неважно, трактуем ли мы его как образ врага или возможность на вербальном уровне или на уровне текста пройти через ад, как это сделал герой романа Стокоу «Коровы» — помогает принять какие-то решения. В каком-то смысле такие тексты помогают умерщвлению в себе некоторых сил, которые движут некоторыми людьми, когда они приходят в супермаркеты и расстреливают там детей, например. Недавно у нас был любопытный разговор со Стюартом Хоумом. Он изумлялся, что его тексты так популярны в Финляндии. Я ему сказал: «Ты же понимаешь, для финнов это настолько необычно, настолько выходит за рамки клише и табу, что-то типа озарения, и они читают это с огромным интересом».
В. И.: Ваше отношение к «спокойной» и традиционной литературе.
A. К.: Как-то мне подарили старинный сборник моего предка, поэта Языкова. Я был потрясен его величием. Не говоря уже о Денисе Давыдове, чьими стихами я увлекался с детства. Ну и, кстати, за людьми, которые вам кажутся злобесны-ми мутантами* утопающими в крови и сперме — ведь за ними кроется очень значительный культурный пласт. Если говорить о сравнительно-историческом аспекте — это ведь та самая традиция, которая привела сына Ольги, Святослава, в Болгарию.
B. И.: Есть такое смешное слово «позитив»…
А. К.: Все нормально. Мне нравится слово «позитив» и «негатив». И когда Маргарита Пушкина или, скажем, мой отец говорят. «Неужели тебе не хочется почитать чего-нибудь светлого, например, Лонгфелло?», то я отвечаю, что, во-первых, я Лонгфелло знаю едва ли не наизусть, а во-вторых, я люблю многие светлые тексты. К этому стоит добавит, что в советское время существовал огромный пласт трэш-литерату-ры, предвосхищающей киберпанк и авантрэш. Я всем советую читать эти книги. Его не стоит отвергать, другое дело — как его трактовать. «Тайс Афинская» Ефремова была моей любимой книгой. Не стоит забывать, что все наше поколение вышло из «Библиотечки приключений».
В. И.: Ну, это сомнительно.
A. К.: Нет, нет, это так. Вспомните ведь в «Библиотечке приключений» издавали Эдгара По!
B. И/. Не самый светлый автор. И все же, почему-то, говоря о позитиве, вы упоминаете, в первую очередь, трэш.
A. К.: Я говорю о позитиве и трэше. Ну как это объяснить… Возьмем, например, Валентина Пикуля. Там колоссальный заряд оптимизма и позитива, несмотря на трагизм происходящего, несмотря на чудовищную стену предательства и лжи, которая окружает его героев. Но ведь есть крылатое английское выражение, что души героев не умирают, а возрождаются в той или иной степени.
B. И.: Вопрос о позитиве я недавно задавал Кормильцеву и Лимонову, но у них все — война да война.
А. К.: К слову о Кормильцеве — мыс ним начали дружить в свое время, хотя я сразу дал ему понять, что терпеть не могу группу «Наутилус Помпилиус». Дима Пименов мне два дня назад сказал: «Ты вспомни, чем занимался Кормильцев, когда ты вернулся в Россию в 1997 году. Ты же фактически сделал ему карьеру, не говоря уже о том, как он крутил свое имя в связи с серией «Альтернатива», которую ты же фактически и придумал (не говоря уже о твоем неопубликованном переводе «Трейнспоттинга», о существовании которого он прекрасно знал)». Мой перевод «Эйсид Хауса» — ответ на его «На Игле», он бы еще его назвал «На машинке».
Все эти разговоры про войну — чистой воды lake. Кормильцев начитался моих статей, а потом влюбился в Лимонова. Если Лимонов-то хоть действительно воевал, но и у него это трансформировалось безумным образом в голове, наполненной дешевыми понтами харьковского гопника (в Москве радикальный народ Лимонова зовет шавкой Путина, а вы должны понимать, что если сейчас, в данный момент, ты против президента, то ты на стороне олигархов, которые опять же в данный момент его пытаются всеми силами свалить).
Используя ситуацию, такие образования как «Ультра. Культура* пытаются подставить свою жопу всем, кто сейчас записался даже не в антипутинцы. Это просто бред, хотя и очень модно среди московской интеллигенции, а в действительности они работают на тех, кто действительно пытается добить нашу страну окончательно. Не случайно, Касьяненко и Кормильцев пытались выйти на Березовского, чтобы он спонсировал проект их журнала «Городской Партизан*. Неужели вы можете себе представить Кормильцева, принимающего участие в уличных беспорядках, сидящего со снайперской винтовкой или, на худой конец, работающего самурайским мечом?
Они всю жизнь ехали на одном негативе. А ведь даже смерть твоих близких можно использовать как позитив — вспомните окончание «Обычных Подозреваемых*. Поход английской культуры всегда был и остается — видеть все самое лучшее, даже в ходе войны испытывать позитив, поэтому там остро чувствуют халтуру и то, что Холден Колфилд называл «липой*.
В. И»: Расскажите об отношениях «Tough-Press* с «Ультра. Культурой* и «Колонной*?
А. К.: С «Ультра. Культурой* отношения достаточно простые. Мы вместе выпустили «Парадоксию* Лидии Ланч. Переводила Таня Покидаева, редактировал я. Права на нее — у Adaptec/*T-ough-Pre$s*. Потом были «Города Красной Ночи* Берроуза, и затем полностью сами мы выпустили «Американского Психопата*. Еще была книга Тони Уайта с двумя романами «Трави трассу!* и «Сатана! Сатана! Сатана!*. Тони Уайт — мой хороший друг. Сейчас у него вышел замечательный по стилистике и языку роман «Foxy-Т* (ну вы понимаете), о котором даже такой эстет, как Майкл Брейсвелл, сказал, что это второе «Над Пропастью во Ржи*. Я надеюсь, он у нас скоро выйдет.
Разрыв с «Ультра. Культурой» у нас произошел следующим образом. Если бы это было в Англии, то для «Ультра. Культу-ры» это закончилось бы весьма плачевна «Ультра. Культура» выпустила каталог, где были упомянуты все наши книжки, которые мы делали с ними совместно, плюс «Американский Психопат», на которого они не потратили ни копейки. Опубликовали они каталог без ссылки на наше издательство. Были и прочие вещи» которые я не буду озвучивать. Такие вещи не просто не прощаются — тут даже и говорить не о чем. Разговоры в пользу бедных родственников здесь неуместны.
В. И.: А что касается «Колонны»?
А. К.: Я очень благодарен Мите Волчеку за то, что он помог нам в тот момент, когда все только начиналось. Это было в 1998 году. Митя Волчек был единственным человеком, который безоговорочно поверил в наше дело. Я уже не говорю, что сайт T-ough-Press держится полностью на нем. По настоящему все началось с «Призрачного Шанса» Берроуза — идея и перевод были Волчека, я же написал предисловие и приобрел права. С «Колонной» мы выпустили «Дезинсектора», потом, поскольку меня не удовлетворило первое издание «Джанни», которое было выпущено в 1997 году в Питере, я решил издать роман заново. Что и было сделано — «Джанни» и «Письма Яхе».
Кстати, у меня сейчас есть несколько переводов Берроуза, которые еще не издавались. Например, «THE BURROUGHS FILE» — очень сложный в лингвистическом и структурном смысле текст, который мы очень долго переводили вдвоем с моим другом Джозефом Пескыо. Сейчас Джозеф получил кафедру русского языка в Висконсине и по-русски говорит не хуже любого нашего соотечественника. Что же касается «Колонны»… Понимаете, за ряд проектов, выпущенных малым тиражом, нужно было заплатить невероятно большие деньги, и я, в результате, самоустранился. Впрочем, Митя к этому отношения не имеет. Без него ни одного проекта «Колонны» не было бы. Я работал с ним на протяжении вот уже пяти или шести лет и думаю, что мы плодотворно будем сотрудничать дальше.