Вы дико хохотали,
Воротясь из города
С населением в двадцать восемь человек.
— Ничто не может сравниться с тем ощущением, когда тебе удается вдруг осознать свое собственное уникальное предназначение. С разных сторон так много давлений… Безопасность — одна из самых изнуряющих и ущербных вещей. Необходимость делать вещи безопасными — вот, что тормозит людей. Я думаю, что дьявол внутри каждого — его собственный страх. Боже Всемогущий, да мы пишем чертову Книгу Нового Времени!
Способность писать и есть мое уникальное предназначение — оно облагораживает посредственную часть моей натуры и поднимает меня духовно.
Омайлсбар
Я тощ и длинен,
Завидного роста,
Почти симпатичный,
Но только непросто
Найти поворот подходящий и свет.
— В этом есть что-то от мифа, и я думаю так: у меня всегда была проблема с наркотиками. Героин чрезвычайно привлекал меня одно время, а потом стал отвратителен. Я был Джанни двенадцать лет, но сейчас чувствую, что долгие периоды могу обходиться без наркотиков и алкоголя. Не представляю себе день, когда сумею остановиться — я не смогу этого сделать. У меня есть настоящая дисциплина прекратить все одним махом, отсюда и естественное стремление злоупотреблять своими силами — обыкновенная мастурбация через саморазрушение.
— Это вовсе не значит, что я чувствую необходимость периодически наказывать себя. Мне нравятся алкоголь и наркотики. Они оба являются кошмаром, из которого ты при всем своем желании не можешь вырваться. Неважно, насколько несчастным, отвратительным и опущенным ты делаешься или делаешь людей вокруг. Я научился контролировать себя неким странным образом, выяснив, что могу делать все эти вещи трезвым и нормальным: выходить на сцену, писать, делать пластинку, трахаться. Это откровение — великий барьер. Все еще не представляю себе, окидывая взором всю мою жизнь, как смогу обходиться без алкоголя и наркотиков.
Соседи! — вскричал я. — Друзья!
И бац, — кулачищем по стойке.
— Я зла против вас не держу (а чувствую, как между ног набухает).
Не Бог меня ждет и ие Бес,
Вообще, я чураюсь Небес,
Отмечен я тьмою и кровью И пороха тысячью залпов.
— В своих песнях я создал целый мир, где случаются все эти экстремальные вещи. Очарованность убийством, отнюдь не означает, что у меня нет подлинного отвращения к этому. Мы похожи в своей восприимчивости зла, как мужчины, так и женщины. Я всегда был доволен, когда мои пластинки вызывали шок и раздражение, но меня просто выводят из себя чьи-то предположения, что мои мысли можно пропустит* через систему политических соответствий. Я воспринимаю это как личное оскорбление, потому что считаю свои песни честными. Знаете, у каждой из них есть своя собственная душа.
Смерть — не конец
Дерево жизни прорастает Там, где дух не умирает.
Там, где яркий свет спасенья В пустоте и тьме небес.
Там, где города пылают.
Плоть людскую пожирают.
Смерть — не конец всему,
Конец всему не Смерть.
— «Murder Ballads» — наша концепция убийства. Исключение — песня Боба Дилана.
— В моих работах вполне достаточно и серьезных вещей. Альбом «Баллады об убийстве» довольно комичен, в нем много выпадов против общества. Сейчас я пришел к выводу, что на самом деле моя музыка немного депрессивна, но я не собираюсь извиняться, потому что то, что я делаю, в основе своей серьезно, и мне не интересно делать музыку, которую приветствует общество под тем или иным соусом. Я думаю, что мир летит в пропасть и это, главным образом, моя реакция на данный факт. Когда я был молод, то ничего из этого не осознавал. У меня только было ощущение, что мир изнасилован, также как и каждый, кто в нем живет.
Инстинктивно догадывался, что прав, и только сейчас понял, что все намного сложнее. Думаю, вся наша система ценностей искажена Я верю в семью… и всегда чувствовал сильное ощущение вины за то, делал кому-то больно. Уверен: когда ты причиняешь боль другим людям, она возвращается к тебе. Что касается религии, я не считаю себя христианином, но рассматриваю фигуру Иисуса как метафору борьбы между верой и концепцией веры Особенный человек, воплощенный в образе Христа, чрезвычайно важен в моей личной мифологии. Я верю в божественность и духовность заложенную в каждом человеке, и думаю, что именно через раскрытие и осознание этого мы можем возвысить себя. Люди изначально были хорошими, это мир сделал их злыми и жестокими.
— Моя жизнь сейчас спокойна, уединенна, аскетична и очень дисциплинированна. Поднимаюсь в семь утра планирую свой распорядок дня, очень много над собой работаю — я вообще-то отшельник. Иногда у меня бывают периоды, когда мне хочется смутить других людей — это один из главных источников идей. Но мне нужна дисциплина и сосредоточенность для того, чтобы постичь какие-то определенные понятия и только затем уже попытаться выплеснуть их наружу.
— У меня всегда была очень деструктивная и хаотичная часть себя, которую я так и не научился контролировать. В последние годы меня начало беспокоить, что я не смогу больше писать. Постоянно чувствовал нечто подобное и находился на грани того, что вот она, моя последняя пластинка. Я писал за один присест двенадцать песен, и все они оказывались дерьмом. Теперь это прошло. После долгого периода внутренней нестабильности я наконец-то поверил, что являюсь искренне творящей личностью. Сейчас я перестал паниковать — ничто не смогло отнять у меня дар сочинительства, напротив, я пишу даже больше, чем когда бы то ни было. По-' стоянно поражаюсь тому, что еще продолжаю существовать и записывать пластинки, которые продаются все большими: и большими тиражами.
— Я читаю много теологических книг — они всегда очень ^ плохо написаны, сюжет скользкий, но я уверен: все наши, проблемы происходят от того, что люди общаются друг ci другом один на один вместо того, чтобы всем миром бороть- \ ся против несправедливого устройство общественных ин* статутов. Меня всегда интересовали энергетические вампи-ры, способные забирать чужую энергию. Я продолжаю думать, что в Библии было настоящее Послание — Христос пришел как спаситель, и его послание могло спасти мир, потому что оно было демократичным и не связанным земными вещами — в нем содержалась идея равенства. Не понимаю, как это послание может работать в нашем обществе основанном на неравенстве и алчности. Но я обрел новый духовный оптимизм, всегда спасающий меня в те моменты, когда бывает очень трудно что-либо воспринять умом.
— Когда я нервничаю или паникую, то всегда вспоминаю Невыразимую Словами Идею, и думаю: «Нет, вся эта суета ничего не значит, и многие вещи на самом деле не так важны, как это может показаться на первый взгляд».
— С моей жеиой Вивиан мы расстались, но сын бывает у меня три или четыре дня в неделю. Все это очень тяжело, даже болезненно для меня, и я полагаю, что мы должны гораздо серьезнее относится к тем отношениям, в которые вовлечены.
— Я — верующий человек и думаю, что любовь — одна из форм освобождения, оно прекрасна, когда взаимна, но потом ты неизбежно начинаешь замыкаться на самом себе и на своих чувствах. Когда наша семья развалилась, это было огромной болью и для меня, и для Вивиан. Семьи, как я думаю — сильная вещь, правильная, великая. Это наиболее прием-лимый способ жизни. Я думаю, что брак не всегда означает любовь. Это просто… вопросы, мое обычное депрессивное отношение к миру.
Подобные мысли посещают каждого из нас, когда мы одиноки или начинаем стареть. Мне нравится стареть, я обожаю чувствовать себя старым. Не надо больше шататься с молодыми людьми. Я — старый и консервативный человек.
— Все, что я пытаюсь делать сейчас, — это полностью отдавать себя моему сыну, когда он рядом со мной. Ничего особенного не делаю, просто нахожусь с ним, вот и все. Любви и уважения к нему у меня в избытке. Но как любой нормальный человек, я понимаю, что есть вещи и понятия, в которых я не состоятелен и не компетентен.
— Раньше я чувствовал, что могу понять, почему люди зачитываются детективами и смотрят сериалы про убийства.
Я и сам множество таких книг прочитал. И, в конце концов, понял, что это действительно мертвечина.
— Я надеюсь, моя одержимость таким наркотиком, как убийство, была неподдельной; не уверен только, что выразил это корректно. Надеюсь, это звучит не так, будто я одержим какой-то маниакальной идеей.
«Murder Ballads» — открыто наигранный, шутливый, мизантропический альбом, и я отнюдь не имею ввиду, что к нему нужно относится слишком серьезно…
…И ОАЗИС НЕ ЗАНЕСЛО ПЕСКАМИ17
Манчестерские гопники-миллионеры, хулиганы-акробаты британской пластиночной промышленности братья Ноэл и Лайм Галлахеры, помешавшиеся на покорении мира своей Oasis-музой, в минувший год не только не вылезали из чарте, но и свели с ума и без того выжившую из оного британскую (и не только) прессу. Осенью 1996-го пронесся ловко закрученный Кем-То слух о распаде группы, что едва не привело к массовому молодежному суициду на Британских островах и в их окрестностях. Алан Макги, глава студии звукозаписи Creation и крестный отец «Оазиса», отвечая на вопрос журналиста: «Какого вы мнения об уровне интеллекта британских студентов?», высказался несколько неопределенно: «Они ведь покупают пластинки Oasis…» И вот наступил момент, когда отношения между братьями Галлахерами достигли такой критической точки, что дальнейшее существование группы «Оазис» оказалось под вопросом. Если учитывать, что авторство почти всех песен принадлежит Ноэлу (не считая, конечно, кавер-версий), то совсем нетрудно догадаться, что с его уходом группа неминуемо распадется. Поведение же солиста Oasis Лайма Галлахера ставит иногда в тупик даже самых страстных поклонников и почитателей творчества группы. Романтики, любители перемывать кости влюбленным и не очень, со смаком обсасывали перипетии взаимоотношений между Лаймом и его подружкой, актрисой Латси Кенсит. При этом невероятно трудно было удержаться от сравнений «Оазис» с «Битлз» и попыток возведения Патси в сан, ни много ни мало, новой Йо-ко Оно…