Книга предсказанных судеб — страница 34 из 44

И вот за час до назначенного времени невыспавшаяся, но принаряженная Ольга вышла во двор и со вздохом уселась в машину.

День был по-осеннему дождливый и темный Все вокруг заволокло густым серым туманом, в котором плавали смутные силуэты прохожих, лишь высокие тополя во дворе пробивали верхушками его унылую сплошную массу. Москва привычно стояла. Ольга выехала на Садовое. Там туман, смешиваясь с автомобильным выхлопом, сделался еще более густым и удушливым.

– Тоска, – сказала сама себе Ольга.

На Брестской, за сто метров до Дома кино, где была назначена встреча, она попала в затор. Машины стояли плотно и гудели, нервные водители, выглядывая из окон, переругивались.

Ольга посмотрела на экран мобильного, Алик ей не ответил. От все нарастающего раздражения она решилась набрать телефон Ирины, бывшей поленовской жены.

Та удивилась, когда услышала Ольгин голос:

– Ба-а-а! Госпожа графиня, чем обязана столь высокому вниманию? – Ирка не любила Ольгу: во-первых, всегда ревновала, а во-вторых, считала ее круглой дурой, потому что та, сбежав от французского мужа, вернулась обратно в Россию. – Только давай в темпе вальса, а то у меня попечительский совет.

Ольга спросила, где Алик.

– Мне откуда знать? – не без ехидства ответила Ирка. – Я за ним не слежу. Ни желания нет, ни времени…

«Нет, от нее толку не добьешься, – подумала Ольга, – одни понты». Но Ирка неожиданно смилостивилась:

– Вообще-то он сейчас у подруги моей трудится, могу выяснить, чего с ним и как.

На парковке у Дома кино освободилось место – прямо как по заказу.

Администраторшу Ольга узнала сразу – внешность на удивление соответствовала голосу. Немолодая, ярко накрашенная, с сигаретой, она сидела за столиком кафе, обложенная бумагами, и энергично распекала какого-то юношу. Ольга подошла и поздоровалась.

– Ох эта мне молодежь! Совершенно не умеют работать, даже когда хотят, все равно не умеют, – качая головой, изрекла администраторша и вперилась в Ольгу взглядом, будто ждала от нее подтверждения своих слов.

Ольга понимающе кивнула и села. Дама зашуршала бумагами:

– Вы у нас… ах да, переводчица Колесникова Ольга Сергеевна. Какая вы хорошенькая! Если не возражаете, расскажите немного о себе. Где работали? Приходилось ли переводить на фестивалях? Нет ли боязни перед микрофоном, аудиторией?

Ольга открыла было рот, но возможности ответить не представилось – дама заговорила сама. Говорила долго, с выражением, про «высокую планку», про «уникальный киносмотр – главное событие года», заученные фразы, имена актеров, режиссеров, названия фильмов посыпались из нее как из мешка. Ольга лишь вставляла короткие «да-да», «нет-нет», большего от нее не требовалось.

В сумке звякнул мобильный, и она украдкой бросила взгляд на дисплей. Пришло сообщение от Ирины: «Поленов в Италии. Скоро назад – потерпи уж пару дней».

– Удивительное дело! – подумала вслух Ольга.

Администраторша по-своему истолковала ее слова:

– Да-да, вы совершенно правы, я тоже удивилась… – и продолжила о чем-то своем, но Ольга давно потеряла нить разговора.

– Что ж… полагаю, вас можно поставить работать с первым эшелоном, – удовлетворенно заключила ораторша.

У столика с обреченным видом и ноутбуком возникла не умеющая работать молодежь.

Из кафе Дома кино Ольга вышла, слегка покачиваясь. Было ощущение, что все это время она разгружала товарняк, а ведь ей еще предстояла долгая дорога на дачу через магазины.

В машине на нее снова накатила тревога:

«С чего вдруг Алик оказался в Италии? Каким ветром его туда занесло? Даже не предупредил! Вот ведь свинья! Ну, допустим, то, что он на звонки не отвечает, понятно! Дорого, роуминг, но эсэмэску-то написать можно!»

На светофоре Ольга покрутила колесико магнитолы. Унылая музыка сменилась не менее унылыми новостями: очередной проворовавшийся чиновник сбежал за границу, из-за тумана в аэропорту отменили все утренние рейсы, и в залах ожидания скопились толпы пассажиров. Она начала набирать номер Игоря, но тут следующее сообщение заставило ее отложить телефон в сторону.

«…сенсацией закончился последний день торгов букинистического аукциона «Медичи» во Флоренции, – бодрым голосом сообщил радиоведущий. – Уникальный рукописный фолиант – Сиенский часослов, некогда принадлежавший герцогам Сфорца и датируемый XIV веком, был продан за 20 миллионов евро. Наиболее ценную часть книги представляют 24 иллюстрации, выполненные сиенскими художниками-иллюминаторами… Новый владелец старинной книги, заплативший беспрецедентную даже для флорентийского аукциона сумму, пожелал сохранить свое инкогнито».

Усталость как ветром сдуло – все оставшееся время, проведенное в дороге, Ольга лихорадочно убеждала себя в том, что ничего страшного не произошло, Алик скоро вернется из Италии, куда он ездил по своим, не имеющим никакого отношения к аукциону делам, и он, разумеется, тотчас отдаст ей Помаровскую книгу. Она отчаянно ругала себя за маниакальную подозрительность, но тут же вспоминала, с каким трепетом Поленов листал старинный фолиант, как охал над ним и как убедил отдать ему книгу. Ведь он не мог не знать, что Штиль к тому времени уже преставился…

«Боже мой! Нет! Это просто невыносимо! О чем я только думаю! Он же мне друг, я его сто лет знаю! Потом самой стыдно будет! Все! Хватит! Баста!»

Повернув в свои Тупи линки, она увидела автомобиль Игоря и посигналила ему фарами. Тот вышел, помахал ей рукой.

– Привет, француженка… – сказал он, улыбаясь, потом заглянул в салон своей машины, выудил оттуда букет.

Настроение у Ольги поднялось.

– Пошли к нам зайдем, я тебя с Ниной познакомлю.

– Пошли. Ненадолго.

* * *

Нина была ярой противницей всех этих дач, огородов, мотаний по электричкам и не одобрила решение племянницы переехать жить за город. Она даже крепко обиделась на Ольгу оттого, что та не желает считаться с ее мнением: «Продать московскую квартиру – ишь чего удумала! И что за блажь такая – дача! Лучше бы сына в санаторий в Крым свозила!» Но время шло, и постепенно в голове у Нины Семеновны завелись совсем другие мысли. Москва, уже давно переставшая быть городом ее юности, все больше раздражала и угнетала. Жизнь на даче Нине Семеновне начала нравиться. И к просторному дому, комфортному, уютному (чего уж там, это Ольга умеет), и к запущенному старому саду она потихоньку привыкла, освоилась. Хотя, конечно, по обыкновению, продолжала ворчать, жалуясь то на одно, то на другое. С Ольгой, понятное дело, своими мыслями тетка делиться не спешила. И на то имелась причина.

Нину, хоть она и не хотела себе в этом признаться, все больше тянуло в Болшево.

– Нет, что ни говори, но в старости надо жить на земле! – заявила она как-то московской соседке и сама удивилась своим словам.

Но потом, зайдя в книжный магазин и купив брошюру «В помощь начинающему огороднику», удивляться перестала – ее захватили мысли о весенней посевной: «Раз уж за городом живем, так чего петрушку-то не посадить».

И теперь, пригласив подругу Раису, давнюю и многоопытную огородницу, погостить на даче в Болшево, Нина надеялась хорошенько ее порасспросить, что да как. Бывший начальник валютного управления к любой работе подходила очень ответственно.

По кухне разносились ароматы свежей выпечки. Раиса колдовала у духовки, а Нина Семеновна, водрузив на нос очки, сидела за столом и что-то сосредоточенно строчила в блокнот.

– Так ты говоришь, где лучше их покупать?

– Не знаю, как другие, но я все семена на ВДНХ беру. – Стоящая у плиты раскрасневшаяся Раиса Даниловна первой заметила вошедшую на террасу Ольгу.

– А вот и молодая хозяйка приехала!

Тетя Нина проворно захлопнула блокнот и, отложив его в сторону, обернулась. Племянница была не одна, следом за ней на кухню вошел мужчина.

– Олечка, как вы вовремя! У нас тут как раз пирог… – Не договорив, Раиса достала из духовки благоухающий противень.

– Знакомьтесь, дамы, – это Игорь Сергеевич, наш сосед. Тот дом с большими воротами, Нин, помнишь, в конце переулка, как раз его. Игорь на все руки мастер и очень мне с замками помог.

«То, что мастер, – это сразу видно…» – скользнув по статной фигуре гостя и сумкам, которые он держал, изучающий взгляд тети Нины переместился на племянницу и ее букет.

– Будем знакомы, – протягивая руку гостю, сказала Нина. – Что ж, давайте с нами к столу, а вот подруга моя, Раиса Даниловна, тоже мастерица, будет пирогом нас потчевать.

– Спасибо, но я вообще-то на минутку зашел… – замялся Игорь.

– Нет, не спасибо, а давайте чаю выпьем. – Ольга забрала у него сумки. – Позвольте, Игорь Сергеевич, вашу курточку.

Нина тотчас приметила, как светятся глаза племянницы. «Вот так новость, – задумалась она, – что это за хлыщ?.. Обручального кольца вроде нет. Хотя этих нынешних не поймешь». И поглядев на гостя, ринулась в бой:

– И как вам, Игорь Сергеевич, в Болшево живется? Не скучно ли?

– А где Денис? – перебила ее Ольга, выкладывая на стол продукты.

– Да он все с котом своим возится, – ворчливо отозвалась тетка и, обращаясь к гостю, объяснила: – У нас всегда так. Никого не дозовешься: Манька дома, Ваньки нет.

Тем временем на плите засвистел чайник, и Раиса, горделиво оглядев дымящийся румяный пирог, принялась его резать:

– Гости и хозяева! У меня все готово, можно садиться.

– Денис! К столу! – приоткрыв форточку, крикнула Нина Семеновна.

– Не надо, Нин, я сама… – на ходу бросила Ольга и, сбежав по ступенькам, вышла на участок.

Воспользовавшись ее отсутствием, Нина продолжила расспросы:

– …Не тоскливо одному-то за городом? Или вы, Игорь Сергеевич, с семейством здесь проживаете?

На поляне за домом Дениса не было, и Ольга двинулась к стоящему в глубине участка сараю, но дверь оказалась запертой на щеколду снаружи. За кустами у летнего туалета и под навесом, где стоял Денискин велосипед и валялись кое-какие игрушки, Ольга тоже никого не обнаружила, затем, отворив калитку, выглянула на улицу: там было тихо и безлюдно, по поверхности лужи, разлившейся на дороге у самого забора, пробежала рябь – снова пошел дождь. Она громко окликнула сына, но на ее зов, перепрыгнув через канаву, явился лишь кот. Самого же Дениса нигде не было.