Всему виной, определенно, был стресс и слишком сильная концентрация на произошедших событиях. А что это значит? Это значит, что надо подумать о чем-то отвлеченном. О женщинах? Нет, не к месту. О Всевышнем — опять не то. Это как раз усугубит проблемы.
— Вот! О магии! — воскликнул Дигр. — Я поведаю вам о магии, мои серые друзья. Читать лекцию даже такой аудитории, как ваша, все интереснее, чем просто сидеть в ожидании неприятностей.
Киллмен уже давно изучал соответствующие трактаты, но перейти от теории к практике ему пока что так и не удалось.
«Ну, расскажи, расскажи, — отозвалось в голове, — а мы послушаем. Только не спеши».
И Дигр начал:
— Должен вам сказать, господа, что понятие магии восходит к глубокой древности. Рушились города, целые цивилизации стирались с лица земли, а магия жила и процветала, и передавалась от учителя к ученику. Надо ли удивляться, что и в наше, весьма смутное время великое искусство получило широкое распространение.
Каковы же основные принципы этого великого дара Создателя? Этой науки, доступной лишь избранным?
«Не томи, ученый муж, — пискнуло в голове, — вступление затянулось, переходи к сути».
— Что ж, господа, если вы настаиваете… Если кто из вас решится стать магом — чего не советую, но об этом позже, — то сперва ему следует обратить взор на себя. Только осознав темные и светлые стороны собственной личности, он сможет вступить на путь Истинного Знания.
Кроме того, следует обязательно помнить о законе подобия и законе контакта. Вы спросите: что же это такое? А я вам отвечу: закон подобия состоит в том, что подобное способно воздействовать на подобное. От укуса кобры излечит змеиный яд. От удара стрелы — нож знахаря. А значит, создав куклу и, скажем, проткнув ее десятком иголок, вы, несомненно, доставите множество хлопот тому, кого эта кукла изображает.
«А нам-то это зачем? — зазвенел в голове тонкий голосок. — Наше дело сторона. Мы в войны не вступаем и живем себе, чем бог послал. Сегодня — корочка, завтра — кусочек сыра. Нам твоя наука ни к чему».
— Ну, хотя бы для того, — проговорил Дигр, ловя себя на том, что беседует с собственной слуховой галлюцинацией, — чтобы защититься от врагов. Ведь у вас, наверняка, полным-полно врагов.
«Что правда, то правда, даже днем и из норы-то не выйдешь. Сразу кто-нибудь да сцапает. Этот Бирг страсть как не любит нашего брата. Продолжай, священник. Видно, ты дело говоришь.»
«А может, действительно — разумные? Но как это возможно? — подумалось Дигру. — Или все-таки у меня шизофрения?»
«Это отдельный разговор, священник, ты про магию рассказывай, не отвлекайся.»
Дигр судорожно сглотнул и продолжил:
— Другой закон, о коем помнить следует, состоит в том, что объекты, бывшие друг с другом в физическом контакте, пребывают во взаимодействии вечно.
«Ну, это ты загнул, — снова встрял голос, — это что же получается? Если я, скажем, жабу какую сожру и после того получу несварение, то она, проклятая, до конца дней на меня воздействовать будет? Неувязочка выходит, отче, сам посуди».
«Хорошо, что дверь не снабжена глазком, — мысленно хохотнул священник, — то-то бы радовались мои тюремщики, на меня глядючи».
— То или иное следствие, — прозвучало в темноте, — зависит, как вы понимаете, от причины.
«Какая новая мысль!» — издевательски пискнул голос.
— Новая или нет, — насупился Дигр, — только, если на эту жабу заклятие какое напустить, то оно непременно перейдет на того, кто ее съел. Это совершенно бесспорно. Кстати, с каких это пор мыши стали питаться жабами? Что-то я такого не слышал.
«Времена тяжелые, — прозвенело в голове, — на разносолы рассчитывать не приходится. Вот и перебиваемся. У нас ведь что — ни клыков, ни бивней. Да и копыта — курам на смех».
— Копыта?!
«Ну да, обыкновенные копыта, ничего выдающегося. Раздвоенные посредине. Правда, только на передних лапах, а четыре задние, увы, голые.»
Дигр понял, что, если сейчас же воочию не увидит своих собеседников, то с ним случится удар.
— Может, познакомимся поближе? — простонал он. — Выходите из своего угла.
«Выходите, выходите, — проворчал подозрительный голос. — А если ты буйствовать начнешь? Все сперва интересуются: мол, что за чудо такое — мышь с копытами да о шести ногах, эка диковинка. А как покажемся — кто в обморок падает, а кто и похуже — норовит каблуком кого-нибудь из наших придавить. И еще орет при этом что-то навроде «изыди». Нет, отче, мы уж лучше к норе поближе, от тебя подальше».
— Я не причиню вам вреда! — воскликнул священник. — Спасителем клянусь.
«Клятва, конечно, серьезная, спору нет, только вера у нас в людей подточена, отче. Века мышеловок не прошли бесследно. Да ты ведь и сам, небось, ставил…»
— Каюсь, — произнес священник, — ставил. Но я ведь не знал…
«Вот видишь, — пробурчал голос, — ну да ладно. Как, ребята, покажемся ему?»
«Покажемся! Покажемся! — запищало в ответ. — Надоело по углам прятаться. Что мы, твари бессловесные? Веди, Грызли, яви ему наше величие».
Едва замолкло последнее слово, как из угла показалась странная процессия. Существа, вылезшие из норы в стене, напоминали кого угодно, только не мышей. Начать с того, что они испускали холодное зеленоватое свечение, которое походило на то, каким светятся Мертвые Пустыни — бессловесные свидетели Смерти. Кроме того, голова созданий напоминала средних размеров окорок, но с кроваво-красными глазками и довольно-таки зубастой пастью. Передние лапы действительно заканчивались копытами — довольно странными, острыми и тонкими, но невероятно прочными. Задние же конечности щеголяли отростками, которые отдаленно напоминали человеческие пальцы. В довершение «мыши» оказались вовсе не такими уж малышками. Они были размером с небольшую собаку и в честной драке могли бы наверняка поспорить с бульдогом.
«Вот и мы, отче, — пронеслось в голове метса, — мы явились тебе, ибо знаем: ты светел. Но помни, ты не должен рассказывать о нас, иначе нам грозит страшная беда».
— Разумеется, я выполню ваши требования, мои новые друзья. Но должен заметить, что страхи ваши не имеют оснований. Уверен, если бы ученые Аббатств прознали о вас, то вашу расу приняли бы как равную. Именно так случилось с Народом Плотины.
«А, что, Грызли, может, и нам пора. Чем мы хуже бобров? Установим дипломатические отношения и вольемся в Атвианский союз.»
«Не время еще. Может, лет через двадцать. Не готово пока человечество узнать про нас.»
«Все ты талдычишь: не время, не время. А когда время-то, Грызли? Детеныши вон подрастают. Скоро совсем большими станут. Хочешь, чтобы, как и мы, они от всех разумных тварей прятались.»
— Бояться, на мой взгляд, вам нечего, — сказал священник.
«Мы способны общаться только мысленно, а среди людей этим даром обладают далеко не все. Увидев нас, двуногие захотят всех нас поубивать, не разбираясь, друзья мы или враги. Такое уже случалось.»
— Атвианский союз предоставит вам официального переводчика.
«Ну, не знаю, не знаю… Так ты говоришь, что нас примут как равных?»
Конечно же, реальность несколько отличалась от своего идеального образа, и Рой Дигр это прекрасно знал. Разумеется, на разумных мышей никто не станет показывать пальцем, но и играть сколько-нибудь заметную роль в Союзе они вряд ли будут.
«Пожалуй, отче, я приму твое предложение, — услышал киллмен, — мое племя предстанет перед людьми. Но сообщи о нас немедленно, пока я не передумал».
— Я не могу этого сделать, — вздохнул священник, — наши мысли наверняка прослушиваются. Каждое мое слово станет немедленно известно приспешникам Нечистого, как только я установлю контакт.
«А тайные способы, — не унимался Грызли. — Разве у тебя нет тайного способа, чтобы передать важные сведения? Даже мое племя к ним время от времени прибегает. А магия, о которой ты так красноречиво говорил? Или все твои слова были лишь пустым звуком?»
В другое время и в другом месте Дигр десять раз подумал бы, прежде чем выйти на связь. Уж очень торопился Грызли, чересчур нетерпеливо подталкивал его к ментальному контакту. Уж слишком подозрительно появление племени разумных мышей в этом темном подземелье. Но сейчас священник последовал докучливому совету.
Словно подчиняясь приказу, он закрыл глаза и сосредоточился. Перед внутренним взором поплыли причудливые геометрические фигуры, быстро сменяющие одна другую. Круги, треугольники, спирали… Наконец, из симфонии линий выделилась одна — огненно-красная, заплетенная в причудливую петлю. Линия медленно набухала, разрасталась, приобретала объем.
Наконец, она превратилась в артерию — и Дигр ощутил, как по этой артерии пульсирует мысль. Конечно, сам по себе закрытый канал не имел какого-либо материального воплощения; образ, представший перед киллменом, был лишь порождением его собственного сознания. Кто-то другой вместо артерии мог узреть бездонную пропасть, или летящую стрелу, или что-то другое, предложенное сознанием. Но Рой, изучавший медицину в стенах Аббатства, увидел то, что увидел.
— Зачем ты потревожил нас, сын мой? — услышал священник. — Ты хочешь нам что-то сообщить?»
Несомненно, это был голос аббата Демеро, но что-то в нем настораживало. Рой ощутил легкое беспокойство. Однако не придал ему значения — при дальнем мысленном разговоре активизировались самые потаенные уголки мозга, что зачастую влекло за собой непривычные ощущения…
«У меня две новости, одна хорошая, а другая, как водится, плохая. О чем сказать сначала?»
«Как водится, о хорошем.»
«Что ж, в таком случае, должен вам сообщить, что я обнаружил новую разумную расу.»
«О, это прекрасно, сын мой. Но что это за раса?»
«Они считают себя потомками древних мышей и обладают редким телепатическим даром. Кроме того, ваше преосвященство, они желают примкнуть к Атвианскому союзу.»
«И это прекрасно, сын мой. Полагаю, что здесь не будет никаких осложнений — в ближайшее время мы рассмотрим их прошение, и, я уверен, решение будет положительным.»