— Когда я продырявил пробку, а это оказалось не просто: она была сделана из какого-то странного материала и ее никак не удавалось проткнуть бронзовым ножом, — из сосуда распространился неприятный запах. Такой едкий, что было трудно дышать. Я попытался заткнуть горлышко куском кожи, который припас на случай, если в пути придется чинить одежду, но закашлялся и разбил проклятую емкость. Часть жидкости вылилась на мою куртку. Кожа мгновенно зашипела, словно гремучая змея, и вдруг начала испаряться. А потом зашипела и начала испаряться кожа на моем теле. Хорошо, что я всегда ношу с собой отвар из мышиных коготков, настоянный на помете древесной жабы. Если бы не он…
Рассказывая, старик не забывал и о пациенте. Он ловко стянул с него одежду и приволок деревянную шайку.
— А эти инструменты, — с довольным видом похвастался он, — я обнаружил в здании с красным крестом на стене. И они очень, очень хорошие.
С этими словами старик схватил руку парня и полоснул по артерии маленьким ножичком. В кадушку полилась кровь, и Дигр невольно отвел глаза. Одно дело на поле боя, а другое — так…
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Древний, как мир, способ, — ответил лекарь. — Отец учил меня, что при обмороках кровь ударяет в голову, поэтому мозг не может работать нормально. Мы выпустим немного крови, и ментальные силы, которые отвечают за жизнеспособность организма, вернутся к пациенту.
Кровь капала и капала, но Брод не приходил в сознание. Изменение было только одно: бледно-розовые губы приобрели синеватый оттенок. Кроме того, у старика явно улучшилось настроение. Он уже не брюзжал по поводу того, что пришлось подняться с кровати, и чувствовал себя если не спасителем мира, то уж, по крайней мере, его помощником.
— Ты уверен? — осторожно поинтересовался священник.
Старик отчаянно замахал руками:
— Конечно, уверен, этот способ даже ученику лекаря известен. А я далеко не ученик!
Тем временем, губы Брода начали сереть. «Возможно, способ и проверенный, — подумал Рой, — только моему подопечному об этом не известно».
— Может, лучше попробовать другое твое средство, — предложил священник. — Ну, то, из мышиных коготков.
Старик хлопнул себя по лбу:
— Ну, конечно, старый я болван, как можно о нем забывать. Его изобрел еще мой прадед, его звали, как и меня, Магус. У нас все в роду Магусы, даже бабка по материнской линии. Так вот, мой прадед рассказывал, что однажды услышал голос, который…
— Прошу тебя, скорее, — взмолился Дигр, — парню совсем плохо.
— Сейчас, сейчас…
Магус прошлепал в самый дальний угол комнаты, поплевал на стену и несколько раз протер ее рукавом рубахи. Изба топилась по-черному, и стены изрядным слоем покрывала копоть. В том месте, где прошелся рукав старика, проявились странные знаки, напоминающие иероглифы. Лекарь снял с оленьих рогов, что висели прямо над окном, бубен и принялся отбивать ритм и бубнить заклинания:
— Оммм, рдгр, охонр ра… прадр, камр, маклайдр…
Вдоволь нашаманившись, Магус извлек из-за пазухи небольшую тыквенную флягу и выдернул зубами пробку. Ох, что это был за запах! Труп лемута, пролежавший неделю на солнцепеке, — и то пахнет лучше.
Дигр зашелся долгим лающим кашлем, а когда глаза перестали слезиться, увидел Брода, сидящего на кушетке. Выглядел он так, словно вновь собирался потерять сознание. Рука бедняги была наскоро перевязана довольно грязным полотнищем, а в глазах стояла тоска. Тоска куницы, попавшей в охотничью петлю.
Рой присел с ним рядом и приобнял за плечи:
— Прости, сынок, не сдержался! Можешь взять увольнительную на неделю, а хочешь — на две.
— Спасибо, командир, — проблеял Брод, — вы очень добры.
Затем он поднялся и, неуверенно покачиваясь, потопал к выходу.
— Куда же ты? — всплеснул руками Магус. — Это ж только первая часть лечения. Теперь нужно этого отвара немного выпить.
Но, судя по звукам, которые донеслись со двора, больной скорее согласился бы умереть, чем воспользоваться предложенным лекарством.
Рой облегченно вздохнул. Обошлось! Конечно, следует поискать другой метод. Муштра и подготовка — вот, что может вернуть к жизни сонное царство. Хорошо, он догадался поставить воинский лагерь в Тайге, недалеко от Нагрокалиса. Так, чтобы опасность была не слишком велика, но в то же время всегда незримо присутствовала и держала новобранцев настороже. Только так можно вдолбить в их твердые лбы военную науку!
Уже направляясь к выходу, Рой поинтересовался:
— Скажи, Магус, а зачем ты поставил свечи вокруг ложа?
Ответ лекаря заставил Дигра утвердиться в принятом решении:
— В том случае, когда мои усилия не помогают, свечи облегчают душе несчастного путь к звездам.
Глава 3Место Силы
Едва покинув жилище Магуса, Дигр вскочил на лорса, который мирно пощипывал травку на заднем дворе, ударил его пятками по бокам и помчался вон.
Территория гарнизона была обнесена стеной из высоких, заостренных сверху, толстых бревен, врытых в землю. Рой осадил Кира у сторожевой башни, также сложенной из бревен, и окликнул стражника. Но никто не отозвался. За все то время, которое отсутствовал командир, проверить посты не удосужился никто.
— Это безобразие не может больше продолжаться, — пробурчал Дигр и направил лорса за ворота.
На улицах Нагрокалиса показывались первые прохожие, еще не успевшие полностью проснуться. Завидев воина на лорсе, они сперва застывали как вкопанные, а затем шарахались в сторону, словно на них летел призрак.
Рой ничего не замечал вокруг. Он думал о том, как могло случиться, что вверенный ему Легион стражи оказался совершенно небоеспособен? Этого не должно было произойти. Весь прошлый год он только тем и занимался, что муштровал подопечных. И что же? Прошел год, легионеры вернулись к оставленному ремеслу, а ему, Дигру, вменили в обязанность опекать новую партию новобранцев.
Лорс уже мчал по той тропе, что вела в Тайг, — Дигр даже не заметил, как выбрался за пределы городской стены. «Беда в том, — думал он, — что Легион формируется не из воинов, а из простых охотников и ремесленников. Естественно, что пройдет немало времени, прежде чем они станут походить на воинов республики Метс».
Сколько раз он ставил этот вопрос перед городским главой, Биргом Кастерсом, и что же?! Добился ли он хоть малейшего успеха? Как бы не так. Все осталось по-прежнему. Кастерс палец о палец не ударил для того, чтобы создать постоянный воинский корпус! Ах, как бы он сейчас пригодился. Дигр ощущал незримую опасность, нависшую над городом. Чувствовал он и то, что ментальное знакомство Солайтером далеко не случайно.
Священник остановил лорса на границе Тайга и мысленно прислушался. Вдалеке, там, где солнце пыталось выбраться из крон деревьев, дрожала тонкая, словно нить паутины, мысль. Принадлежала она существу, родичи которого еще находились в состоянии дикости и не знали ничего, кроме животных инстинктов. Этот разум возник в результате стремительной мутации, наделившей неподготовленную к этому плоть невиданной силой. Существо чувствовало одиночество и страх, переплетавшийся с любопытством.
Все это Рой осознал за считанные мгновения. Понял он и то, что сила, преобразовавшая разум животного, должна быть невероятно могущественной. А значит — за ней стояла или воля Господа, или каприз великой природы.
Киллмен спешился и пошел по узкой тропе, струящейся в Тайг. Лес был довольно разреженным, и Рой не стал вести лорса под уздцы. Кир был еще довольно молод, ему минуло лишь десять лет, и потому отсутствие железной хватки хозяина было воспринято им как возможность порезвиться. Скакун встал на дыбы, раскатисто баохнул и принялся описывать вокруг Дигра широкие круги. Массивное, напоминающее заросшую мхом гору, тело лорса мелькало меж деревьев. Морда Кира выражала такую степень блаженства, что Рой не удержался от искушения прощупать разум четвероногого шалуна.
Ах, что это были за образы! Цветные, расплывающиеся пятна, кроны деревьев, птицы, трепещущие крылья гигантских бабочек. Сознание Кира превратилось в калейдоскоп, производящий на свет одну изумительную картину за другой. И каждую из них пронизывало счастье, первобытное, необузданное счастье, которое сродни разве что желанию жить.
Однако реальный мир жесток, и Рой прекрасно это знал. По мере продвижения в Тайг поведение лорса все более настораживало священника. Эти верховые животные всегда обладали завидным инстинктом самосохранения, но Кир, казалось, забыл об опасности, подстерегающей на каждом шагу. Повинуясь какому-то смутному чувству, Рой создал ментальный щит и закрыл им лорса и себя.
Лорс перестал резвиться и покорно ткнулся влажными губами в плечо хозяина. На морде Кира были написаны недоумение и растерянность. По всей видимости, он не слишком понимал, что с ним произошло.
Рой потрепал лорса по холке. Животное не виновато, это он знал точно.
Но что же, что, заставило Кира вести себя, так, словно он неразумный детеныш?
Они неспешно продвигались вглубь Тайга. Если бы Роя спросили, что ищет он среди этих деревьев, вряд ли он смог бы ответить. Священник чувствовал — нет, он наверняка знал, что должно быть где-то место, особенное, исключительное, но как оно выглядит и, тем более, где оно находится, Дигр не имел ни малейшего понятия.
Они вышли на небольшую поляну, которую пересекал резвый ручей. Вода в нем более всего походила на ртуть. Рой наклонился, чтобы определить причину, вызвавшую столь странную метаморфозу, и в ужасе отпрянул. Правая рука невольно легла на рукоять палаша, что висел на бедре в кожаных ножнах. Левая судорожно сжала щит, сплетенный из ивовых ветвей и обшитый толстой кожей.
Ручей кишел гибкими маленькими тварями, которые на местном наречии именовались «гизры», что означало «убивающие быстро». Если какое-нибудь существо случайно попадало к стае этих получервей-полурыб, то в миг его обгладывали до костей.
Многие считали, что гизры обладают коллективным разумом, подобно пчелам, получившим дар ментального восприятия после Смерти. Однако это предположение до сих пор не получило точного подтверждения. Те немногие, кто остался в живых после встречи с гизрами, не помнили ничего, кроме смертельного ужаса.