Я бил не обращая внимания на его жалкую защиту. Мои удары все равно находили свою цель. Раз. Два. Не знаю на каком ударе, но его череп треснул расплескивая содержимое в разные стороны.
На какое-то время скверна в моей крови умолкла полностью заглушенная нечестивой литанией голодных духов.
Я поднялся, дрожа от бешенства, от нестерпимого голода, который с каждой минутой становился сильнее.
Но остальные были уже мертвы. Мой спутник умел убивать не хуже меня и делал это куда быстрее.
— Ты убиваешь их так, словно наслаждаешься, — тихо сказал Змеиный Клинок. — Если не остановишься, Ян, ты сам станешь одним из них. Скверна пожрет тебя.
— Это неважно, — ответил я, но последователь Ядовитой госпожи покачал головой со словами:
— Помни о контроле. — Эти слова пронзили меня словно молния. Тинджол, Ардана они говорили мне как важен контроль. Лишь он делает ворона вороном. А я все еще чемпион своего клана.
— Спасибо. — Произнес я, но мой спутник лишь махнул рукой призывая меня в дорогу.
Мы двигались по старым туннелям, которые знал только Змеиный Клинок. Они вели нас ниже, в обход демонических орд, что блуждали по равнинам Дзигоку. В стенах что-то двигалось, в темноте мелькали глаза. Я чувствовал, как что-то следит за нами, но оно боялось приблизиться.
— Сколько ещё? — спросил я.
— Полдня пути, — ответил Клинок. Отличный ответ, еще бы разбирать где в этом месте день, а где ночь. — Если мы успеем пройти холм проклятых душ.
Но я чувствовал, что просто так нас никто не пропустит. И оказался прав.
Место куда нас вывели тоннели было когда-то городом, но теперь здесь остались только каменные руины и реки застывшей крови. Ветер здесь нёс стоны умирающих, и тьма кишела тенями, что так хотели чужой крови.
— Не останавливаться, — прошептал Клинок. — Мы слишком уязвимы. Даже я для них лишь добыча, а ты просто торжественный ужин.
Я усмехнулся. Мне не хотелось уходить. Мне хотелось, чтобы они пришли.
И они пришли.
Они вылезли из тьмы под руинами, сначала трое, затем ещё четверо. Уродливые создания с отвратительными, вывернутыми телами. Когти вместо пальцев. Рты, полные змеиных языков.
Первый прыгнул на меня желая полакомиться столь сладким человеческим мясом. Но я уже был чем-то другим. Шаг вперед и я вырвал ему глотку зубами. Кровь залила мне лицо, но я лишь рассмеялся.
Второй попытался пронзить меня копьём, столь же кривым как и он сам. Я перехватил древко, развернул его в воздухе и пригвоздил его к земле. Он еще дергался, истекая скверной, пока я не раздавил его череп ногой.
— Ян! — рявкнул Клинок, но было поздно.
Меня уже понесло. И голодные духи начали свою песнь они как и я хотели их смерти.
Я чувствовал, как моё тело становится сильнее. Каждая смерть делала меня мощнее. Это было не сражение — это была резня. Я рвал их, ломал, слышал, как они визжат, захлебываясь в собственной скверне.
В какой-то момент я понял, что кричу вместе с ними.
Последняя тварь пыталась отползти, но я схватил её за голову и медленно раздавил череп голыми руками. Она дернулась и затихла. А меня окатила новая волна такой сладкой силы.
Мои руки были покрыты черной кровью. Я дрожал, чувствуя, как безумие кипит во мне и при этом скверна утихла. Сила голодных духов запрятала ее голоса куда-то за пределы моего разума.
— Всё, — резко сказал Клинок. — Мы уходим. Сейчас же. — Он не понимал кто я такой, а я не спешил делиться с ним. Слишком все подозрительно. Может он слуга владык Дзигоку.
— Идем — я попытался успокоить дыхание. Мир еще дрожал, но я смог взять себя в руки. Почти. Мне вновь хотелось убивать оскверненных и голоса голодных духов шептали мне, что тут я могу напиться столь сладкой силы. Ведь смерть тварей Дзигоку угодна Небу.
— Вон из моей головы! — Прорычал я и на какое-то время вновь стал самим собой.
Время потеряло для меня смысл. Внутри меня ярилось пламя гнева. Мне хотелось убивать, ведь это хоть как-то помогало заглушать голоса скверны, что всё сильнее говорили в моей крови. Они призывали меня…
Прекрати сопротивляться.
Шёпот не был звуком. Он был чем-то более глубоким, проникающим прямо в кости, текущим вместе с кровью. Сначала он звучал тихо, мягко, как убаюкивающая песня, но с каждым шагом становился громче. Ты не избежишь нас. Ты — наше.
Я ощущал, как скверна прорастает внутри меня, цепляется когтями за рёбра, скребётся по внутренностям, извиваясь в животе, как черные змеи. Она хотела раскрыться, разорвать меня изнутри, сломать волю, чтобы я стал её частью. Голоса вели борьбу за моё сознание, каждый новый звук был как удар плети по мозгу.
Крик. Чей-то, не мой. Или мой? Я больше не различал. Боль прострелила череп, словно тысячи игл впились в глаза и уши. Отдай нам плоть. Разреши нам говорить сквозь твои губы. Разреши нам смотреть твоими глазами. Разреши нам рвать сладкую плоть и пить кровь.
Я зажал виски. Дыхание сбилось. В темноте перед глазами рождались искаженные фигуры. Обезображенные лица, в которых угадывались очертания моих врагов. Тех, кого я убил.
— Замолчи! — рявкнул я, но скверна лишь рассмеялась тысячей голосов.
Ты уже наш. Тебе некуда бежать…
Я чувствовал вкус крови на языке. Горячей. Чужой. Недавней.
Что-то внутри меня улыбнулось.
Я стиснул зубы, вонзив ногти в ладони, раздирая кожу. Боль возвращала меня. Напоминала, что я всё ещё я, а не оно.
— Ян! — голос Клинка прорвался сквозь кошмар. — Контроль!
Я выдохнул. На секунду скверна дрогнула. На секунду я снова был собой. И внутри меня вспыхнуло страстное чувство всепоглощающего гнева.
Я Ворон! Я лечу куда хочу! Пусть я сдохну, но я открою эту гробницу и выпущу самого великого врага этих тварей.
Мои зубы стали клыками, что алчали крови и я знал, что единственное мое спасение это контроль. Ради моей звезды, ради моего возрожденного клана, ради всех простых людей, что живут под защитой кланов я должен себя контролировать….
Мы достигли Чёрных Врат — древнего прохода, что вёл в самое сердце Дзигоку. За ними простиралось поле, усеянное костями, а в воздухе парил гулкий шёпот страданий. А вдалеке уже виднелось чернильно-черная пирамида.
На тропе перед нами возникли силуэты — высокие, искаженные, закованные в темную броню. Их лица были скрыты под шлемами с жуткими масками, а руки сжимали изогнутые клинки.
— Слуги Стража Порога, — тихо сказал Клинок. — Они не пропустят нас.
Мои губы исказила злая ухмылка. Я был рад их принципиальности. Теперь они умрут и я вновь почувствую столь сладкую силу. Скверна пыталась мне что-то шептать, но я лишь рассмеялся и впустил в свой разум голодных духов. Мои губы исказились в жуткой ухмылке и я шагнул вперёд.
Твари атаковали.
Первый удар пришёлся мне в плечо, но мне было плевать ведь со мной мои верные товарищи. Я разорвал дистанцию, перехватывая его меч, и раздавил его гортань когтистыми пальцами. Кровь потекла по его броне, но я уже смотрел на следующего.
Змеиный Клинок двигался рядом со мной, его удары были точными, смертоносными. Мы не давали врагам ни единого шанса.
Я почувствовал клинок, что пронзил мне бок. Боль разорвала сознание, но тут же сменилась волной ярости. Я схватил меч, вытянул его из собственной плоти и пронзил им самого нападавшего. Его шлем слетел, открывая лицо — искаженное скверной, уже не человеческое.
— Умри, — прошептал я и разорвал его череп пополам. И меня омыла волна исцеляющей энергии.
Вскоре поле было усеяно телами.
Я стоял, тяжело дыша, а вокруг меня медленно умирали последние враги. А голодные духи хохотали пожирая их жалкие души.
— Ян… — начал Клинок, но я уже шёл дальше.
Теперь впереди была лишь Гробница.
Врата возвышались перед нами, окутанные мраком и древней магией. Их поверхность была гладкой, словно застывшая тьма, но стоило мне приблизиться, как на ней вспыхнули символы. Они изменялись, пульсировали, словно живые.
— Это тюрьма, — прошептал Клинок. — Но также и дверь. А ты ключ, который мы так долго ждали.
Я поднял руку.
Скверна внутри меня отозвалась. Гробница почувствовала мою суть. А я чувствовал ее.
Камень задрожал, воздух наполнился звуком, похожим на крик тысяч умирающих. Врата дрожали, как будто хотели сорваться с петель, но еще держались.
— Ян… Ты знаешь, что делать?
Я посмотрел на него. И кивнул. Кровь открывает любые пути.
Шаг вперед и мои когтистые пальцы вырывают гортань моему спутнику, а он падая на колени захлебываясь кровью счастливо смеется:
— Моя госпожа, я иду к тебе!
И я шагнул вперёд, оставляя за собой своего умирающего проводника и приманку. Отовсюду ко мне стали стекаться твари. Их было море и я знал, что единственный способ открыть гробницу напоить ее кровью. ИХ кровью.
Голодные духи, что жили во мне, скреблись в черепе, их голоса сливались в безумный хор. Они не умоляли — они требовали. Они чувствовали приближение пиршества.
Полчища демонов окружали меня у подножия Гробницы. Они рвались вперёд, ломая каменные плиты своими когтистыми лапами, заполняя воздух зловонным дыханием. Их глаза горели голодом, их пасти были раскрыты в предвкушении.
Но мой голод был сильнее.
Я шагнул вперед, раскинув руки. Ветер взревел, кровь, пропитанная скверной, стекала по моим пальцам. Голодные духи, что жили во мне, завыли, разрывая границы. Они рвались наружу.
— Пора пировать братья! — рассмеялся я и освободил их.
Тьма вспыхнула вокруг меня. Из моих ран рванулись извивающиеся тени — жадные, алчные, ненасытные. Они пронеслись над полем битвы, вонзаясь в тела демонов. Они не просто убивали — они пожирали. Кожа монстров бледнела, их мясо иссыхало, их крики превращались в пустоту.
Я двигался сквозь них, ломая, разрывая, впуская всё больше и больше голодных духов в этот мир. Они были моим оружием, моими руками, моими клинками. Они кричали, смеялись, жрали, насыщаясь болью, и я смеялся вместе с ними.