Нигерийские письма
Некоронованный король Нигерии Жозеф Нгбенду Айф-аноф умирал. Миллиардер, олигарх, владелец личной армии, открывавший дверь в кабинет президента пинком, теперь лежал на больничной кровати совершенно жалкий. Черное лицо на белых простынях казалось могильно-серым.
Подле постели стояли ближайшие доверенные лица: адвокат, генерал и седой личный секретарь.
— Бакаре, — с трудом позвал Нгбенду, — ты слышишь меня?
— Слышу, масса. Я здесь.
— Ты помнишь историю моей семьи?
Адвокат Бакаре знал. Жозеф Нгбенду был сыном белого вертолетчика, занесенного лихим ветром в Нигерию, и дочери мелкого племенного вождя. Когда папаша смылся из Африки, оставив пассию с маленьким Жозефом на руках, на территории племени нашли нефть…
— У меня нет наследников. Я хочу, чтобы ты нашел родственников моего отца и отдал им деньги с моих швейцарских счетов.
— Масса…
— Не спорь. Всё, что находится здесь, вы разделите на троих. А те запасы пусть достанутся родной крови.
— Масса, как я найду их?
— Как хочешь. Ты опытный адвокат, сумеешь отыскать. А если нет, я упрошу мертвого Мбопе и буду приходить к тебе ночами в виде страшного Нгоямы. Воткну в тебя железный коготь и буду пить твою кровь.
Адвокат вздрогнул — о магических умениях Нгбенду ходили страшные истории. Бакаре знал это точно: не все из них были выдумкой.
— Я всё сделаю, масса!
Жозеф Нгбенду Айф-аноф кивнул, захрипел и умер. Трое у постели вздохнули с облегчением.
— И где мне их искать? — обиженно буркнул адвокат, — ему хорошо, помер и всё. А я отдувайся. Не мог сам заранее свою родню найти?
Генерал, черный как смоль, осклабился во все тридцать два белоснежных зуба.
— Найди фамилию его отца. Уже полдела сделаешь.
Бакаре так и сделал. Поднял архивы и отыскал родителя почившего миллионера.
— Какая странная фамилия — Иванов, — почесал в затылке адвокат, — надеюсь, она не слишком распространена.
Искать адреса и рассылать письма Бакаре посчитал слишком разорительно. Вместо этого он купил на черном рынке базу данных е-мейлов. И принялся составлять письмо будущему наследнику, переводя через гуглтранслейт.
«Мой дорогой друг Иванов.
Меня зовут доктор Бакаре Тунде. Я адвокат покойный миллионер Жозеф Нгбенду Айф-аноф. Мой клиент умер, не оставив наследников и оставив 200 000 000 миллионов долларов на счете швейцарский банк. Жозеф Нгбенду в своем завещании приказал найти своих родственников с ваша фамилия. Напишите мне ваши данные и номер счета, чтобы я мог сделать перевод вам доллары».
Бакаре утер пот со лба — лето выдалось жарким, а кондиционер постоянно барахлил. И отправил письмо по всем подходящим адресам.
Ночью адвокату снился Нгбенду. Он вращал красными глазами, тыкал длинным когтем и требовал быстрее найти родственников.
Через пару лет режим в Нигерии сменился. Доктор Бакаре Тунде эмигрировал из страны и осел в маленьком швейцарском городишке. Даже маленькой части от состояния бывшего патрона хватило на обеспеченную жизнь. Он научился кататься на лыжах, женился на белой девушке и для души открыл кофейню с африканским колоритом….
Но каждое полнолуние ему снился завывающий Нгбенду, тыкающий острым когтем. Бакаре просыпался в поту, включал компьютер и снова рассылал письма. «Мой дорогой друг Иванов. Меня зовут доктор Бакаре Тунде. Я адвокат покойный миллионер…» Чтобы в очередной раз не получить ни одного ответа.
Одеялко
Посреди ночи Олега разбудил толчок в бок.
— А?
Он открыл глаза и закричал. На него смотрела жуткая волосатая морда с длинными клыками.
— Не кричи, люди спят, — заявила морда и приложила к пасти коготь, — орет он посреди ночи.
— Ты кто? — Олег решил, что если монстр владеет речью, то впадать в панику рано и можно договориться.
— Подкроватник я, — чудовище шмыгнуло носом, — ты почему ноги под одеялком спрятал? Ну-ка, давай, высовывай одну.
— Зачем?
— Как это, зачем? — морда возмутилась, — Ты ножку — ап! А я её — кусь! И съем.
— А, хитрый какой! Не-а, не буду.
Монстр покачал головой.
— Какой ты плохой, однако. Спрятал ноги, а я теперь сиди голодный. А ну, давай ногу! Быстро!
— Вот прям сейчас, — Олег показал чудовищу язык и принялся старательно ногами подтыкать одеяло, — фигу! Я тебя помню, ты меня все детство изводил, сожрать хотел. Ну, уж дудки. Не дамся.
— Не изводил, а проверял. Ждал, пока вырастешь. Уж больно ты тощий был. А сейчас — самое то. Большой, упитанный, вкусненький! Ням-ням.
Чудовище причмокнуло и вдруг заорало:
— Давай ногу, негодник! Я есть хочу!
Олег только плотнее закутался и скорчил довольную рожу.
— И мне, и мне! — запищал от шкафа тоненький голос, — Мне левую ногу, пожалуйста.
— Это еще кто? — спросил Олег Подкроватника.
— Шкафнище, — махнуло лапой чудовище, — тоже голодный.
— Да, да, да, — топоча маленькими лапками, по Олегу пробежал мохнатый комок, — очень, очень голодный. Ну, будь человеком, высунь ногу, а?
— Нет!
— И мне, — пробасил кто-то рядом, — и мне ногу.
— А ты еще кто?
— Холодильничий, — вздохнул кто-то горестно.
— В холодильнике живешь?
— Нет, за ним. А там пыльно, между прочим.
— Он его каждую ночь открыть пытается, — пожаловался Шкафнище, — от того холодильник и гудит по ночам. Только у него ничего не получается.
— Это потому, что есть очень хочется.
— Ты это, — Олега в бок осторожно потыкал Подкроватник, — будешь из-под одеялка показываться?
— Не дождетесь.
Все три монстра горестно вздохнули. Рядком сели на краю кровати, свесив лапы.
— Может, в третью квартиру сходим? Там вроде мальчик живет лет десяти. Вкусный с виду, — предложил Холодильничий.
— Они кота завели, — Шкафнище махнул лапой, — без вариантов.
Они еще раз вздохнули хором.
— У тебя под кроватью носков не завалялось? Хоть перекусить бы.
— Ага, как же. Вот этот, — Подкроватник ткнул в Олега пальцем, — вчера уборку делал. Всё, что нажито непосильным трудом, выгреб! Три носка, три монетки по пять рублей, три комка бумаги, импортной, между прочим. Ручка шариковая. Тоже три.
— Опять голодными спать, — Шкафнище заплакал, утирая слезы краем простыни.
— Эй, вы, — Олег позвал монстров, — сильно есть хотите?
— Угу…
— Если пообещаете не есть меня, я вам по бутерброду сделаю.
— С маслом?
— С колбасой?
— С чаем?
— Со всем сразу.
Чудовища посовещались, долго спорили, кричали «не по правилам!», чуть не подрались. Но, в конце концов, пришли к решению.
— Мы согласны. Но только сегодня! Завтра, если высунешь ногу из-под одеялка — съедим.
— Ладно уж.
Олег откинул одеяло, встал и повел монстров на кухню. Жалко ему, что ли, трех бутербродов? Тем более, этих ужастиков он знал с детства. А родных монстров надо подкармливать и лелеять. Чтобы вместо них не завелись незнакомые монстры — неврозы, панические атаки и депрессии. Таких прогнать сложно, а от своих всегда поможет одеялко.
Кудыкина несказка
Жили у Бабуси… И действительно, звали её Бабуся. Потому что поседела рано, лет в двадцать. Мужа у неё в солдаты забрали, а через полгода он и погиб. За одну ночь она белой, как лунь, стала. Когда по селу ходила, седая в платочке черном, дети её и прозвали «Бабусей». Так и приклеилось.
Хозяйство она твёрдо держала. Коровы две было, поросята, куры. Сад, огород, клумбы с цветами перед домом. Когда успевала только? А уж готовила — слов нет. Но с мужиками не сходилась. Пробовали: подкатывали, ухаживали, даже сватались. Всем отворот дала. Сурово так посмотрит, платочек поправит, да уйдёт. Вроде не делал ничего плохого, а только сразу совестно становилось.
Так и жила одна, Бабуся наша. Поехала в район как-то, по делам, вроде. Или на рынок молоко с творогом отвозила. Только вернулась не одна: с двумя пацанами, лет по пять, не больше. Один белобрысый, Максим, другой тёмненький, Сергей. Соседки насели, давай выпытывать, откуда детей взяла. Говорит, у цыганки отбила, она их попрошайничать учила. И правда, на третий день заявились в село цыгане. Да только не дали Бабусю в обиду. Мужики с вилами вышли, так больше мы цыган не видели.
Ну отмыла Бабуся ребятишек, приодела. Уж не знаю как, но через председателя документы им сделала. Что, вроде как, её это дети. Так и стали поживать.
Ох и шкодами пацаны оказались! Все сады облазили, каверзы всему селу делали. Больше не обидные, а смешные. Наказать, вроде, надо, а сам так и лыбишься. Заразы эдакие. Вышло, что за эти проделки прозвали их Гусями. Один значит Белый, блондин который. Другой Серый, от Сергея, вроде как, сократили.
Так и жили. Бабуся их как родных растила. Наказывала, не без того, но души в них не чаяла. Ясное дело, помогали им. Свои же. Ну и ругали, когда шалили особенно сильно. Мы ж тут ваших новомодных веяний не знаем, всяких там ювенальных штучек. У нас просто: шалишь, получи крапивой по попе. Или хворостиной. Смотря, что под руку попадется. Но не сильно, только, чтобы запомнили.
Помню, начитались они какой-то книжки, охламоны. Решили эти Гуси сбежать в Африку. То ли негров спасать, то ли на пирамиды посмотреть. Не помню уже. А в район у нас только автобус ходит, два раза в день. Вот залезли они в него, забились под сиденье. Даже не дышали, чтобы их не нашли. Да только водителем тогда дядька Мазаев работал. А у него на «зайцев» нюх. Выловил он Гусей, за ухи, да так и привёл Бабусе обратно. Не сложилась у них карьера путешественников.
Другой раз, пошли рыбачить. Вытащили здоровенную щуку. Они у нас ох как идут на мотыля! Достали из воды, а Серый возьми да сунь ей в рот палец. А она закусила и не отпускает. Крику было! Так они вдвоём её и тащили в село: впереди Серый, голову несёт с пальцем зажатым, слезами обливается. Сзади Белый, хвост тащит да орёт пуще брата, что ему не дали что-нибудь в пасть сунуть. Ничего, ветеринар наш, Емелин, палец освободил, зелёнкой полил, через неделю уже зажило. А щуку Бабуся приготовила, да Емелину отнесла, в благодарность.