Старший распахнул калитку и двинулся к крыльцу.
— Хозяева, кто дома?
Взвизгнула петлями дверь.
— Ась? Хто тут?
На незваных гостей смотрела низенькая старушка. Хрупкая, сгорбленная, с трогательным платочком в горошек на голове. Вот только лицо подкачало: зелёные глаза с сердитым взглядом, длинный крючковатый нос с бородавкой на кончике, нижнюю губу оттопыривает жёлтый клык. Такой бабкой только непослушных детей пугать.
— Добрый вечер. Вы Костяногова Яна Васильевна?
— А? Громче милок говори, глухая совсем стала.
— Костяногова Яна Васильевна — это вы? — проорал Пётр.
— Хто? Я?
— Вы.
— Не, милок, не я это.
— А на фото именно вы.
Пётр вытащил ксерокопию паспорта. С фотографии смотрело тоже лицо — нос крючком, бородавка, выпирающий клык.
— Видите? Здесь написано — Костяногова Яна Васильевна.
— Ты сам то, кто будешь? Послал кто или сам ко мне дело имеешь? — взгляд старушки буравчиком упёрся в мужчину.
— Коллекторское агентство «Мытарь». На вас приходится задолженность по кредиту двадцать одна тысяча пятьсот рублей.
— Ох, тыж горюшко, — запричитала старушка отступив от мужчины, — пенсию не платят, денег-то и нет совсем, совсем нечем отдавать…
Она всхлипнула, прижала к лицу сухие ладони, отвернулась, чтобы не показывать слёз. Глядя на её вздрагивающие плечи, Ивану вдруг почудилось, что она смеётся. По спине поползли нежданные холодные мурашки.
— Неча тут, — бабка обернулась, на лице не было и следа слёз, — в дом заходите. А то соседи все сбегутся послушать.
И старушка юркнула в дверь. Пётр с Иваном переглянулись и пошли следом.
— Разувайтесь, а то грязь нанесёте, — донеслось из глубины дома.
По стёганым половичкам мужчины зашли в комнату. Чистенько, везде разложены узорные вязаные салфетки, на древнем комоде вереницей стоят фарфоровые слоники. Печь напротив окна, закрытая заслонкой. С подоконника щурится здоровенный чёрный котяра. На дальней стене, под выцветшими фотографиями, висит большой плазменный телевизор. Бабка, тяжело вздыхая, расставляла на стол чашки.
— Садитесь, коли пришли. Не побрезгуете чайком? С сахаром да баранками. Под него и разговаривать легче будет.
Они не стали отказываться, сели к столу. Пётр тихонько усмехнулся: должники всегда так, пытаются задобрить, уговорить, отсрочить. Ну что же, пусть попробует.
Чашки были старые, тяжёлые, на больших блюдцах. Хозяйка разлила чай из пузатого чайника. Придвинула гостям тарелку с печеньем.
— Под него кредит брали? — кивнул на телевизор Пётр, выпив несколько глотков.
— Он, окаянный, виноват.
— Что же вы так? Нехорошо.
Бабка мяла в руках платочек, даже не прикасаясь к своей чашке. Пётр с шумом допил горьковатый чай.
— Денег, я так полагаю у вас нет?
Седая голова опустилась ещё ниже.
— Тогда мы вынуждены конфисковать ваш телевизор в счёт долга.
Коллектор вытащил бумагу и протянул бабке.
— Вот здесь подпишите, Яна Васильевна.
— Я не Яна Васильевна, — старушка подняла взгляд на Петра. В её глазах разгорался странный зелёный огонёк.
— Так в паспорте же…
— Утрись своей бумажкой, мне Кощейка ещё десяток таких нарисует. Яга Виевна я.
Бабка встала, уронив стул. Фигура её стала расти, поднимаясь под самый потолок. Глаза горели страшным зелёным огнём, клыки уже не стесняясь выбирали из ощеренного рта.
— Ягу ограбить решили, ироды? Ох я вас!
Мужчины застыли поражённые ужасом. Даже кричать не получалось. С печи упала заслонка, открывая нутро полное огня.
— Вот я сейчас пообедаю! Покатаюсь поваляюсь на свежих косточках!
Яга вытащила огромную лопату и подхватила ей Петра.
— Ох посажу в печь, ох зажарю молодца!
Перед глазами Ивана всё кружилось, пол раскачивался, низкий потолок грозил упасть сверху. Но мужчина бросился прочь, стукаясь о косяки и то и дело падая.
Он выскочил на крыльцо. Деревни не было, машина исчезла. Дом стоял на поляне, а вокруг шумел тёмный лес. От деревьев, тяжело топая ногами, к избушке шёл костяной человек. Огромный, метра под три ростом, с ржавым тесаком в руке.
— О-хо-хо! Человеченка! Сейчас как полакомлюсь!
Иван бросился обратно. Яга всё никак не могла усадить Петра в печь — тот раскидывал ноги, упирался, жалобно стонал.
— Бабушка, пожалей сиротинушек!
Водитель бросился в ноги к страшной бабке.
— Не по своей воле к тебе пришли! Пожалей детей малых! Не ешь нас, мы невкусные! Мы за тебя кредит отдадим! Вот те крест! Никогда больше сюда не придём!
Яга посмотрела на него и будто чуть уменьшилась.
— Ладно уж, — громыхнул голос, — отпущу на первый раз. Идите!
— Бабушка, там этот, костяной! Тоже съесть хочет.
— На тебе, — Яга протянула Ивану клубок, — за ним пойдёте — целы останетесь.
Ошалевший Пётр с Иваном бросились прочь. С криками бежали через тёмный лес, слыша позади шаги Кощея и хохот. Нашли машину и долго петляли по грунтовкам. И лишь к утру выехали на трассу…
— А точно очухаются? — прихлёбывая чай, спросил сухонький старичок.
— От мухоморов ещё никто не умирал.
Яга усмехнулась и взяла печеньку. Макнула в молоко и долго жевала.
— Кошмаров насмотрятся и будет с них. Не первый раз так делаю.
Кощеев только покачал головой.
— Ты это, когда в следующий раз в город поедешь? У меня насос сломался.
Яга пожала плечами.
— Вот как свежих мухоморов насушу, так и поеду. А то ведь опять дураков пришлют долги выбивать.
Кощеев, методов соседки не одобрял, но отказываться от нового насоса не собирался.
К городу летела по трассе машина. Пётр, забившись в угол на заднем сиденье, тихонько стонал от пережитого ужаса. А Иван, взяв себя в руки, мечтал об одном: скорее попасть домой и закрыться на все замки. Только сначала заехать в офис — оплатить долг страшной старухи. И уволиться, чтобы никогда больше не ездить в затерянные деревни.
Под сиденьем, никем не замеченный, лежал клубок — маленький комок из серых шерстяных ниток. Он разевал большую зубастую пасть и плотоядно облизывался.
Партсобрание
Солнце: Начинаем партсобрание. Тема встречи — Земля и её поведение.
Земля: А чё я-то?
Солнце: Тебе слово не давали. Кто хочет высказаться?
Венера: Она снова завела какую-то живность. Пудей или зудей.
Марс: Людей.
Венера: Без разницы. А они шумят, мешают отдыхать.
Марс: По радио всякую чушь транслируют.
Венера: В прошлый раз, она завела этих… Бинозавров.
Марс: Динозавров.
Венера: Без разницы. Тогда мы её стукнули кометой. Предлагаю повторить.
Марс: Поддерживаю.
Юпитер: Я за.
Солнце: Сатурн?
Сатурн: Триста пятьдесят, триста пятьдесят один…
Солнце: Сатурн!
Юпитер: Он кольца крутит, для похудания. Пока не закончит, не ответит.
Солнце: Фиг с ним. Нептун и Уран то же за. Плутон?
Плутон: А я что? Я как все.
Солнце: Значит единогласно.
Земля: А меня спросить не хотите?
Солнце: Нас большинство.
Земля: Ах так? Венера, лови!
Венера: А? Что? Что это вокруг меня вертится?
Земля: Зонд Акацуки, будет тебя радаром просвечивать.
Венера: Я не одета! Уберите камеры!
Марс: Срочно, киньте в нее астероид!
Земля: Марс, дорогой мой, тебе тоже подарок.
Марс: Что это? Что ты в меня бросила?
Земля: Марсоход. С дрелью и научными приборами.
Марс: А-а-а! Оно по мне ползает! Снимите это с меня!
Земля: Кто там еще за поясом астероидов вякал?
Юпитер: Мы воздерживаемся!
Плутон: Ну так же нельзя…
Земля: Тебя я вообще из списка планет вычеркиваю. Понял?
Солнце: А ну прекрати безобразничать!
Земля: Кто бы говорил. На тебе вообще пятна.
Солнце: Пятна? Где? Ой мама!
Земля: Еще кто-то хочет высказаться? Нет? Тогда закрываем партсобрание. Следующая встреча через десять миллионов лет. Все свободны.
Плутон: А я…
Юпитер: Молчи уже, а то в астероид разжалуют.
Сатурн: Четыреста двадцать пять, Четыреста двадцать шесть…
Земля: Кстати, есть люди на развод. Раздаю бесплатно.
Все планеты хором: Не надо!
Земля: Хе-хе. Да кто вас спрашивает?!
ЗОЖ марафон
Леночку расстраивала маленькая складка на животе. Неужели это первый вестник полноты? А ведь ей всего… Нет, не будем выдавать эту страшную цифру, всё равно каждый год меняется. В общем, Леночка боялась, что толстеет и решила заняться здоровым образом жизни.
Фитнес, бег, спортзал и прочие прелести физкультуры её не привлекали. Ну сами представьте: вокруг все такие подтянутые, бодрые и тут она. Пальцами, конечно, тыкать не будут, но взгляды… От осуждающих взглядов «зачем эта корова сюда припёрлась» не скрыться. Нет, лучше сесть на диету или ещё что-нибудь.
И тут на глаза Леночке попалась реклама ЗОЖ марафона онлайн. Ходить никуда не надо, участвуют такие же, как она, и никто не будет смеяться. Решение было принято, немаленькая сумма переведена «тренеру» и с понедельника её ждала новая, прекрасная жизнь.
— Первым д-делом, вы д-должны… — даже лёгкое заикание не портило баритон «тренера», — перейти на четырёхразовое питание…
Теперь каждое утро Леночка начинала с прослушивания аудиосообщения от «тренера» и набиралась позитива. Казалось, что он лично ей советует, поддерживает и направляет. Но в чатике марафона куча каких-то тёток мешали этому чувству. Курицы! Разве можно спрашивать у него такие глупости? Леночка злилась на них и тоже старалась задать больше вопросов. А можно овсянку на завтрак? Есть обязательно по часам или просто четыре раза? Сладкое совсем нельзя? Даже ма-а-а-аленькое пирожное?
— Начинаем пить больше вод-ды. Минимум четыре литра в день.
Ленка страдала. После каждого глотка она казалась себе огромной и раздутой как дирижабль. Может ну его? Да что там этой складочки, никто и не заметит! Но голос «тренера» держал Леночку как привязанную. Перед глазами вставал мускулистый мачо, загорелый и улыбающийся. Грозил ей пальцем и многозначительно подмигивал.