— Если родители оставили девочек в пансионе даже после нападения… разве какие-то мальчики испугают их больше, чем ведьмы? — невинно спросил Айвори. — Давай, Дэрия! Скажи, что ты с нами!
— Не давите на нее, — возмутилась Акварелла. — Мы тоже можем! Я готова есть вареную капусту и овсянку даже без иллюзий, только бы не допустить, чтобы от нас позабирали воспитанниц из-за каких-то двух мальчишек!
И тогда Дэрия подняла руку. И сказала:
— Я против!
— Это был нехороший прием, — заметил Айвори. — Нечестный!
Некоторое время в столовой было шумно. Даже удивительно, какой шум может стоять от всего-навсего одиннадцати взрослых. Вот прямо не хуже, чем от целой толпы воспитанниц! Шум стоял такой, что в столовую заглянула Лисси. И, на правах библиотекаря, уравняла счет, проголосовав за.
— Да что ж такое-то, — воскликнула госпожа Маркура.
Но крыть было нечем: больше никто права голоса не имел! Ни другие две поварихи, ни сторож, папа Шарлотты, ни ее бабушка, потому что преподавала в Темной школе, а не в пансионе благовоспитанных колдуний.
— Этак мы тут просидим до первого сентября, — рассмеялся господин Айвори. И тогда госпожа Кастелли сдалась.
— Ладно уж, — сказала она. — Пусть учатся. Я голосую за мальчишек.
— Почему это ты изменила решение? — ревниво спросила Мелодика.
— А все просто, — сказала Кастелли. — Мальчишки обычно терпеть не могут всякие цветуи. Помогут мне эту вашу растительность с ворот обдирать.
Госпожа Гербера и госпожа Мелодика переглянулись и расхохотались.
Глава 4. Мальчишки
Как хорош был этот последний августовский вечер! Как здорово и волнующе оказалось вернуться в пансион и встретить подружек! Спальный корпус наводнился девочками. Юлианна тащила свою волшебную шкатулочку с гордым видом. У остальных были при себе огромные чемоданищи, толстые, похожие на китов, сундучища, корзинки с плетеными крышками и бумажные пакеты. Такие, знаете, которые «если проголодаешься, я положила тебе пару яблок… ну и кусок пирога, и тех печений, знаешь? А вот это пончики, они сверху, чтобы не помялись, так что не переворачивай!» И пакет, конечно, ставится на большую шляпную картонку, обтянутую тканью, а твои руки заняты корзинкой, и ты вечно беспокоишься, как бы на картонке не остались жирные пятна. Почему пончики с самого верха коварно пробираются на дно коричневого бумажного пакета? Почему оставляют жирные пятна? Кто вообще придумал жирные пятна?!
Нет, конечно, у Юлианны тоже был такой пакет. Но волшебный сундучок она держала под мышкой, зонтик заткнула за пояс, и поэтому могла держать свои пончики под контролем.
Спальный корпус был устроен так, что каждому классу отводилось по небольшому, но отдельному участку, со своей раздевалкой, умывальней, туалетом и несколькими комнатами. В просторном коридоре стояли разномастные стулья и скамеечки, вышивальные станки, полки с книгами — тут можно было бегать, общаться, читать, забравшись на подоконник с ногами или усевшись в старое кресло. Коридор как бы заменял девочкам гостиную. Он выводил на общую лестницу. И по ней сновали туда-сюда воспитанницы всех классов без исключения.
Юлианна поднималась на второй этаж. Направо были спальни второго класса, а налево — первого, и девочка по привычке свернула влево. Уже дошла до своей бывшей комнаты, когда поняла ошибку. Какие-то девчушки лет десяти-одиннадцати тащили мимо нее свои чемоданы.
— Ой-ой, — сказала Юлианна.
И уже развернулась обратно, когда увидела двух мальчишек. Один был постарше, другой помладше, оба одеты в полосатые рубашки с аккуратными галстучками, в короткие синие штаны до колен и — ох, Вечно Недовольные боги! — носки с подтяжками, уходившими под брючины.
Светловолосые, вполне симпатичные мальчишки. Один катил сундук на колесиках. Второй нес два чемодана. И оба они направлялись в угловую спальню, ту самую, которую раньше занимали Юлианна и ее подружки.
— Ничего себе, — сказала себе под нос Юлианна. — Это еще что за новости! Эй! Стоять! Вы еще что тут забыли?
— Мы приняты в пансион благовоспитанных колдунов и колдуний, — сказал мальчик помладше.
Ему на вид было тоже одиннадцать лет, как и любой первогодке.
— Как? — удивилась Юлианна.
— Так, — сказал мальчик постарше.
А этому было, кажется, не меньше тринадцати. Он иго же, тоже будет с первогодками? Вот прямо как Юлианна в прошлом году? Девочка подумала, не посочувствовать ли парню. Да и не познакомиться ли с ними? Но вместо этого резко спросила:
— Так, значит, вы тоже будете благовоспитанными колдуньями… Барышни?
Кровь так и ударила в лицо младшего мальчика.
Девчушки, проходившие и пробегавшие мимо, хихикали, от лестницы за сценой наблюдали Генриетта и Шарлотта, и тоже посмеивались. Юлианна сдула со лба приставучую кудряшку и продолжила:
— Тогда, барышни, вынуждена огорчить: у нас тут ходят в юбках и платьях!
И, не успел никто опомниться, как девочка проговорила одно из Не Особо
Одобряемых заклинаний, превращавших не нарядные вещи в нарядные. Стоило только представить Красотищу! Вот Юлианна и представила вместо коротких штанцов — пышные юбочки длиной почти до пола.
Младший мальчик сжал кулаки и полез драться.
Кажется, пончикам сегодня не повезет.
Юлианна обрадовалась потасовке. Во-первых, ей было не по себе, она после лета ощущала себя в пансионе чужой, а теперь это чувство пропало. Во-вторых, чужими как раз были тут эти мальчики. А от мальчиков одни неприятности. Взять хотя бы Юстаса! Позавчера из-за него она чуть не влипла!
Поэтому, когда к ней подбежали Шарлотта, Карина и Генриетта, всегдашние и любимые подружки, Юлианна даже не ожидала, что они не примут ее сторону. А они внезапно не приняли! Генриетта отменила Юлианнины чары, и юбки с парней исчезли — вернее сказать, стали шортами. Карина с укоризной сказала:
— Юлианночка! Не делайся, пожалуйста, похожей на Эсмиральду! Зачем ты травишь ребят?
А Шарлотта так и вовсе сказала:
— Мне казалось, тебе знакомо, когда тебя не любят. Не стоило устраивать…такого.
Юлианне стало стыдно и немножко обидно за себя. Ну то есть, конечно, подруги были в чем-то правы! Но разве дружба не подразумевает, что надо вступаться за друга и боевого товарища, а не за… не за кого попало?
Поэтому она, упрямясь, топнула ногой:
— Они тут чужие и их надо проучить!
Младший из мальчиков лихо выкрикнул:
— Ну давай, попробуй, козявка! — хотя Юлианна была его старше на пару лет и выше почти на голову.
— Сам козявка! — возмутилась она.
Но тут старший мальчик положил руку на плечо младшему.
— Хватит, — сказал он. — Хватит, Рин. Вспомни, чему учила тетя Элли! Мы не обижаем тех, кто слабее. Мы не деремся с девочками. Мы не устраиваем разборок и дуэлей. И, главное, мы не поддаемся на провокации.
И с этими словами он подхватил друга или брата за шиворот и вместе с чемоданом втащил в комнату. Дверь за ними захлопнулась с таким грохотом, что с косяка и притолоки посыпались хлопья светло-голубой краски.
— Вот это я понимаю, выдержка, — сказала Генриетта с уважением. — А что это вообще за мальчики?
— А я знаю, что ли? — пыхтя от невыкипевшего гнева, спросила Юлианна. — Но ты посмотри! Ведут себя как… как… как будто их звали! Словно они тут свои!
— Но они и есть свои, раз им дали комнату, — сказала Шарлотта. — Пойдем. Мы заняли комнату на троих, а Минна и Генриетта будут напротив.
— Я с ними еще разберусь, — воинственно заявила Юлианна, но ее уже не слушали.
Карина взяла ее под руку, а Шарлотта подхватила пакет с едой, отлетевший в сторону, когда Юлианна решила превратить штаны в юбки.
— Не советую, — сказала она. — Не хочешь же ты вылететь из пансиона снова?
— Да что угодно, чтобы…
— Но если ты вылетишь, то этот вот, первый, класс как раз будет вторым в следующем году, — резонно заметила Карина, — и тебе придется жить и учиться рядом с этими мальчиками. Представляешь?
Юлианна хотела возразить, но запнулась и ничего не сказала.
Новая комната оказалась лучше предыдущей, хотя и не была угловой. Зато она находилась сразу после раздевалки! Какой простор для ночных вылазок, если им вдруг вздумается куда-нибудь прогуляться!
Юлианна сменила гнев на милость и принялась раскладывать вещи. Только время от времени она вспоминала стычку с мальчишками и снова начинала пыхтеть. Но пыхтение это возобновлялось все реже и все тише: Юлианна не умела злиться слишком долго. Уже к обеду от ее злости не осталось и следа.
Глава 5. Мы с тобой дружим
На самом деле день перед началом учебы многими считается суетливым, но не слишком интересным. Но Юлианне он понравился. Суматоха царила страшная! Даже обед прошел в каком-то бешеном темпе, воспитанницы опаздывали, первогодки терялись.
— Поглядите, первогодок-то как мало, — сказала Генриетта, склонившись к плечу Карины, рядом с которой сидела. — С мальчиками — восемь.
Первогодки сидели потерянные, над ними, кажется, еще никто не взял шефство. Да и дежурных сегодня не назначали — только Шарлотта помогала Арите и своей маме, и только-то!
— Кто же у них будет куратором? — спросила Карина. — Ох, представляете, если господин Айвори?
— Ты б тогда в первый класс бы вернулась, да? — спросила Юлианна.
Шарлотта, сидевшая справа от нее, ткнула подругу локотком.
— Что с тобой, Юлианночка? — спросила она сердито. — Решила стать главной задирой пансиона?
— Ну… почему бы нет? — ничуть не смутилась Юлианна. — Ох, ладно-ладно. Мне просто все еще обидно из-за мальчишек. Но, естественно, если у них там мальчишки теперь — то ничего странного, если куратором станет господин Арольд Айвори собственной персоной. Только девчонкам тогда плохо придется.
— Господин Айвори не ночует в пансионе, — сказала Карина с грустью. — Он живет всего лишь через улицу отсюда.
— Я тоже недалеко живу, — вздохнула Генриетта. — Ах, вот если бы можно было каждый вечер приходить домой! А там сестрица, и маменька, и бабенька вяжет красивые пледы из квадратиков…