— отождествиться с каким-либо из продуктов распада Эго. Итак, на уровне Высшей Триады нет места Хоронзону — каковым именем ми обозначаем идею Рассеяния. Порог посвящения, то есть Бездна, пролегает за пределами двери-Далет. Гарантией полноты распада, совершенного бессилия {аудите >.а) и бездействия {аеру.а), здесь служит отсутствие любви {Далет), которая в противном случае могла бы связать воедино рассеявшие элементы и образовать некое единство {из описания 7-го Эфира в «Liber 418» мы узнаем, что, ест бы Черные Братья были способны взглянуть на сияющую над ними Богиню Любви, Далет, то у них еще могла бы появиться возможность достичь Понимания).
Посвящение в степень Младшего Адепта проходит в принципиально иных условиях. Цель здесь — достичь единства, а не небытия; при этом сефирот Руаха — Хесед, Гебура и Тиферет, соответствующие степеням Внутреннего ордена
{R.R. et AC.) — не настолько совершенны, чтобы перекрыть доступ Хоронзону так же надежно, как это происходит на трех степенях Л.\ А. ..
Теперь ученику следует обратиться к Сторожевым башням Стихии, которые описал сэр Эдвард Келли {см. «Эквинокс*, 1:7 и 1:8). Четыре Скрижали Стихии {таблицы 12 х 13 квадратов) связаны между собой посредством малой Скрижали Духа {4 х 5), или же, когда эти Скрижали располагаются таким образом, чтобы каждая из них предстала как одна из частей Тетраграмматона, — черным крестом, содержащим в себе буквы этой малой Скрижали Духа. Чтобы выявить имена злых духов, из этих Сторожевых башен берут некие несовершенные и неуравновешенные символы {например, двухбуквенное имя из-под перекладины Креста Распятия в любом из Малых Углов) и предваряют его подходящей буквой из Черного Креста.
За этим стоит идея о том, что природа Духа выражается не только буквой Шин, Святым Духом {чье нисхождение в средину Тетраграмматона освящает и просвещает слепые силы стихий), но и самой неодушевленной материей, темной, бесформенной и пустой, служащей основанием или фоном для проявления всех без различия феноменов; и эта истина отражена также в символике Акаши — черном вместилище неразвитой потенциальности — как та предстает в мифе о Шиве, упомянутом в комментарии к предыдущему стиху.
Следовательно, Дух может проявляться либо как Священный Ангел-Хранитель, либо как Злое «Я», Страж Порога, которого столь красочно изобразил на потребу публике сэр Эдвард Бульвер-Литтон в своем романе «Занони»1. Кроме того, распространено
t «Занони» (1842) — знаменитый в свое время •розенкрейцерский» роман Эдварда Бульнср-Литтона (1802-1873). Рус- пер.: Бульиер-Литтон ЭДж. Призрак. Лит. обработка и приложение Г. Пархоменко. М.: Радуга. 1994.
Сущность, о которой идет речь, описывается в этом романс так: «Между стражами входа есть один превосходящий всех остальных своей злобной ненавистью, взгляд его парализован самых бесстрашных, и власть его над душой увеличивается вместе с возрастающим страхом».
Приведем отрывок, описывающий встречу Глиндона, соискателя посвящения, с этой сущностью:
«...глаза Глиндона <... > увидели что-то неопределенное, появившееся в окне и вдруг превратившее в невыразимый ужас то блаженство, которое он до сих пор испытывал. Мало-помалу он стал различать этот неопределенный предмет. Казалось, что это была человеческая голова, покрытая черным покрывалом, сквозь которое сверкали адским блеском глаза, от которых у Глиндона на сердце похолодело. Это было псе, что он мог различить в этом лице, — глаза, взгляд которых невозможно было выдержать. Но его ужас, который, казалось, был иЫ* шс человеческих сты, увеличился в тысячу раз, когда призрак медленно вошел
представление о том, что человеку сопутствуют и добрый, и злой гений. Последний тем более ужасен, "что функционирует в качестве альтернативы Священному Ангелу-Хранителю. Он субъективно ужасен и омерзителен объективно враждебен настолько, что в этом отношении с ним не сравнится никакая другая разумная сущность, олицетворяющая мо. Ибо возможность встретиться со Злым Гением равновероятна возможности достичь Священного Ангела-Хранишеля.
фольклорное . иппоеменно
Вернемся к ситуации, в которой находится Свободный Адепт. Ест он будет изгнан из Города Пирамид1, не сумев полностью подчиниться формуле «любви в согласии с волей», то останется блуждать о Бездне, не располагая более никакими возможностями, кроме отождествления с каждым по очереди из всех бессвязных и невнятных феноменов, которые предстают сенсориуму чей песка, распавшегося еще на первом этапе своей работы (суть которой заключается как раз в обратном, а именно — отказываться пт каждого из тех несовершенств, которые претендуют на тождество с ним).
Владыка Предела находится в совершенно ином положении. Если он потерпит неудачу в своей работе, это может в комнату. Туман рассеялся перед ним, блестящий сеет ллми потускнел, и их пламя закачалось от его присутствия. Вся фигу ра была так же закутана, как и лицо, но под покрывалом угадыва1си женский силуэт. Она двигалась не тате, как движутся призраки, походящие на живые существа, а, скорее, питала, как громадная рептилия. I [аконец призрак остановился около стаза, где лежала мистическая книга, и снова устремил свои взгляд сквозь полупрозрачное покрывало па того, кто так дерзко, неосторожно вызвал его. Самос гротескное и безумное воображение монаха пли живописца средних веков не в состоянии было бы придать образу черта или дьявола выражение такой смертельной злобы, исходившей из его глаз, которая бросала в дрожь человека, потрясая до основания все его существо. Все остальное в нем было неопределенно, закутано в покрывало или, скорее, саван. Но его сверкающий взгляд излучал что-то почти человеческое в своей ненависти и страстной иронии, что-то такое, что подсказывало: эта ужасная тень не была вполне духом, она казалась настолько материальной, чтобы являться смертельным и ужасным врагом существ, обладающих физическим телом. Глиндон, у которого полосы встали дыбом и глаза остекленели от страха, в агонии судорожно прижимался к стене, не смея оторвать своего взора от ужасающего взгляда. В это время призрак заговорил. 11 скорее душой, чем слухом, поты он эти слова.
1ы вступил в безграничное пространство. Я Страж Порога. Чего ты хочешь от меня? Ты не отвечаешь? Пли гы меня боишься? Разве ты не любишь меня.'' Разве не для меня отказался ты от радостей твоего рода? Ты хочешь стать мудрым?Я обладаю мудростью бесконечных веко»! Поцелуй меня, мой смертный возлюбленный.
Ужасный призрак подполз к нему, его дыхание коснулось его щеки! С пронзительным криком Глиндон без чувств унхз на пол и не помнил ничего до тех пор, пока на другой день нс открыл глаза и не увидел себя и своей постели».
• Город I Горам ид — в системе тслемы обитель Адептов, пересекших бездн)' •' достигших ступени Мастера Храма; и ременное местопребывание тех, кто избавился от своего земного -я». См. ниже комментарий Кроули к IV:)b.
гъ)
объясняться простым невезением и вовсе не всегда означает, что сам он допустил какую-то серьезную ошибку. Но причиной неудачи мажет быть и то, что он недостаточно глубоко усвоил предостережение, которое дает Иерей в церемонии посвящения в степень Неофита: «Страх — это поражение и предвестник поражения. А посему будь бесстрашен, ибо в сердце труса нет места Добродетели!»224 Или же он не сумел реализовать в своей жизни формулу, которую в той же церемонии сообщает Иерофант: «Помни, что Неуравновешенная Сила есть зло, Неуравновешенное Милосердие — всего лишь слабость, а Неуравновешенная Суровость — не что иное, как угнетение». С другой стороны, восхищение злом может оказаться не менее гибельным, нежели страх. В любом случае Владыка Предела скорее всего сначала столкнется со своим Злым Гением (ср. также церемонию Ревнителя G.D.—явление ангелов Самаэля, Метатрона и Сандалфона) и может не устоять под его натиском. Тогда его отбросит вспять от порога, и это поражение может повлечь за собой больший или меньший ущерб, в зависимости от обстоятельств. Но страх может быть настолько велик, чгпо соискатель поддатся соблазну превратить его в восхищение; или же его охватит такая усталость, что он согласится выторговать передышку любой ценой. В любом случае есть опасность, что в результате он примет своего Злого Гения за Ангела-Хранителя.
Но я бы не стал заявлять, чгпо подобная ошибка — при всей ее чудовищности — непременно окажется роковой и безоборотной, хотя очевидно, что она наверняка создаст тяжелейшую карму, поскольку ошибка эта сопряжена с утверждением абсолютного бытия зла, в некотором смысле (по факту и в силу обстоятельств') определяемого самим соискателем, — причем утверждение это заверяется наиторжественнейшими клятвами и скрепляется мощнейшим экстазом. Иными словами, соискатель соглашается признать двойственность, порождает в самом себе внутренний конфликт и церемониальным образом предает поношению н отрицает единство собственной Истинной Воли. Но, как ни ужасна эта катастрофа, ничего непоправимого в ней нет, ибо вовлеченные в нее принципы располагаются не выше уровня Тиферет. Да, разу-меется, в результате соискатель становится Черным Магом — но до Черного Врата ему очень и очень далеко. Более того, нельзя даже
верждать, что это происшествие свидетельствует о склонно-\ти избрать путь Черною Брата, когда дойдет время до такого выбора; ибо этот союз — пусть даже с олицетворением Зла — все равно остается деянием любви в согласии с волей, пусть и сколь угодно ошибочным и сколь угодно оскверненным всевозможными изъянами и заблуждениями. Главная опасность здесь