Продлись это дольше мгновения, обдумай Шантеклер увиденное им, он понял бы все и оставил всякую надежду. Ибо там был не один враг, но трое, и каждый был другому отцом. И каждый жаждал крови и самой души Петуха-Повелителя. И каждый готов дождаться своего часа: Василиск, затем Кокатрисс и, наконец, сам великий Уирм. Это, мог бы узнать Шантеклер, было только начало.
Но Шантеклер предпочел не знать. Он отвернулся и закукарекал.
Глава двадцать вторая. Первая битва — кровавая резня и доблестный Хорек
И как же он кукарекал!
Он оторвал взгляд от этого Кокатрисса, которого никогда прежде не видел. Он слышал какой-то низкий, гортанный смех, прорывающийся сквозь шипение. И он обратил все внимание на своих воинов и страстно закукарекал.
Битва началась.
Через стену валили красные муравьи, будто извергалась песчаная лавина. Они рыскали среди василисков и кусали их. То был жалящий укус, но каждый Муравей, укусив, умирал. Тело же его повисало, намертво вцепившись в черную плоть. Змеи корчились. Шипение стало визгом и проклятиями. Они больше не ждали. Змеи ринулись вперед, навстречу нападающим.
Теперь через стену рвались воины, обладающие размерами, — кричащие, скачущие, ревущие, неистовствующие. И поле брани наполнилось криком. Крупные животные вскидывали головы. Они грохотали копытами в змеиной гуще, на землю хлынула черная кровь. Но змеи побольше в ярости своей туго натягивались, удлиняясь вдвое; они стрелами пронзали воздух; они, будто арканы, кидались и обвивали шеи этих животных. И сжимали так, что шеи ломались, а из ноздрей хлестала алая кровь.
Мелкие животные зубами хватали гадов и размахивали змеиными головами, силясь перекусить спину врага; но затем они кружились волчком и визжали, ибо змеиный яд прожигал их тела. Растопырив грозные когти, вниз устремлялись птицы и пронзали, раздирали змеиную плоть. Лисы били палками направо и налево, отпрыгивая всякий раз, когда змея приближалась настолько, что могла ужалить. Их палки дымились и истекали черной кровью. Лисы были стремительны. Они загибали свои хвосты острым углом. Когда змея поднималась, готовая напасть, лисы выбрасывали хвосты, отпрыгивали и палкой перерубали врага пополам.
Но василиски обратили в разящие острия свои собственные хвосты. Они, словно пружины, взлетали над землей и неслись по воздуху, как копья. Многим они пронзили сердца. Змеи поменьше жалили пушистых зверьков между пальцами, и те сворачивались в трепещущие клубки и молили, чтобы кто-нибудь отрубил им лапы. Другие терзали когтями собственные черепа, потому что яд проникал в их мозги.
Толстая шерсть защищала овец с головы до пят. Но глаза их были открыты. И василиски разили в глаза.
Выдры сражались все вместе, плечом к плечу. Хорьки — каждый сам по себе. Но как сражались хорьки! Яростнее, страшнее и отважнее всех. Так стремительно неслись они по земле, так быстро наносили удар и исчезали, что змеи не успевали даже заметить их.
Кролики были здесь, но не было у них другого оружия, кроме отваги. Судорожно дергая лапами, они покорно умирали от змеиных укусов.
Битва затянулась надолго. Поле брани насквозь пропиталось кровью, и черной, и алой, так что животные скользили по земле, и тем, кто не мог удержаться на ногах, приходилось несладко.
О, всю долину заполнил пронзительный крик и напряженное бормотание. Животные продвигались вперед — сгорбившись, понурив головы, с глазами суровыми и мутными. Повсюду скользили, шипели и жалили бесчисленные гадины. И Шантеклер все это слышал с конька крыши своего Курятника. Он все это видел сверху. Слезы брызнули у него из глаз, и он зарыдал.
Но все же он кукарекал, и еще как кукарекал, хотя сердце его разрывалось на части. Ненависть, проклятие именем Создателя, скорбь и призыв к победе смешались в непрерывном, опаляющем крике. В Кличах Власти. И ни разу, ни разу он не оторвал взгляд от поля брани.
Затем маленький силуэт появился на вершине стены. Он появился со стороны окровавленной долины. И, взобравшись на стену, он повернулся и уставился на побоище. Он тяжело дышал. Но вскоре дыхание его стало каким-то судорожным. Он затрепетал, затрясся всем телом. Мгновение спустя он повернул голову, и стал виден его широко разинутый рот. Это был Джон Уэсли Хорек. И он смеялся.
— О-о-о! — хохотал он.— Свершилось, свершилось! Удар за удар! Смерть за смерть! Змеи хотят побоища? Йо-хо-хо! Ха-ха! Получайте побоище! Маленькие мохнатые бестии умеют сражаться, а?
Пару раз он дрыгнул ногами, нанося удары невидимому врагу. Затем повернулся и спустился в лагерь.
Вся левая половина его головы была в крови. Мех свалялся, левый глаз совершенно заплыл. А левого уха вообще не было. Он потерял его в битве и сейчас пытался остановить кровь. Если он потеряет слишком много крови, то больше не сможет сражаться, а это для Хорька было совершенно невыносимо.
— Эй, Шантеклер! Эй, Повелитель Шантеклер! — позвал он, приблизившись к Курятнику. — Петух-Повелитель видит, куда дело клонится?
«Да, — подумал Шантеклер, — я вижу много смертей, я вижу побоище».
Но он сражался своим кукареканьем и не мог ответить Хорьку.
— Это негодяи, Шантеклер. Это грязные негодяи родом из ада. Мы бьем их. У. сражаются так, что все поле смердит трупами.
«Они убивают нас, — думал Шантеклер, не переставая кукарекать. — Страшная бойня».
— Кукарекай, Повелитель Шантеклер! — весело крикнул Хорек. — Кукарекай, будто конец света близится! Тебя слышат! — И он нырнул в Курятник задним ходом Вдовушки.
Хорек скрылся, и Шантеклер увидел Оленя, павшего на колени в алую грязь. Олень Нимбус поднял лицо к небесам и умер, не произнеся ни слова. В грудь его впилась змея. Шантеклер кукарекал. Он кукарекал и кукарекал.
Вдруг он почувствовал, что весь Курятник под ним заходил ходуном. Как громко ни кукарекал Петух, снизу до него донеслась целая буря стонов, криков, проклятий. Шантеклер немедленно подумал о Пертелоте, что была там, внутри. Но он не мог покинуть своего поста, не мог замолчать.
Затем Джон Уэсли кубарем вылетел из задней норы, и в зубах он держал корчащуюся змею. Джон Уэсли яростно хлестнул змею о стену Курятника. Он бил ее снова и снова, пока не разорвалось тело ее и не хлынула отовсюду черная кровь. Но он по-прежнему дубасил изодранный труп. Он терзал мертвую плоть. Он вгрызался в нее с необузданной яростью и ненавистью.
Он бросил поверженного врага.
— Создатель! Создатель! — закричал он, выламывая себе лапы. Потом он опять юркнул в нору.
Это был Василиск, укрывшийся в мертвом теле Пучеглаза. Он выжидал своего часа, прежде чем проскользнуть в самый Курятник Шантеклера.
Джон Уэсли снова вылез из норы, он осторожно нес тело Крошки Вдовушки Мышки. Он дошел до дверей Курятника, остановился там и закричал:
— Пертелоте! Пертелоте! Посмотри, что они наделали!
Он кричал:
— Шантеклер, вот что они сделали. Что делают мышки? Весной мышки затевают уборку. Мышки надевают передник и подметают. А проклятые!.. Проклятые!..
Он больше не мог говорить.
В дверях показалась Пертелоте. Она взяла у Хорька мертвую Вдовушку. Она сказала:
— Посмотрите, что они творят.
Хорек стоял и смотрел, пока Пертелоте не нашла в Курятнике места для Вдовушки. Затем он набрал полные легкие воздуха и пронзительно взвизгнул:
— Бить, бить и бить! Джон Уэсли покончит с вами!
Он молнией пролетел расстояние от Курятника до стены. Вверх и через стену. Он перепрыгнул ров и окунулся в сражение.
И как же он сражался!
Вот змея поднимает голову. Джон Уэсли летит вперед, увлекая гадину за собой. Вот змея кувыркается в воздухе. Джон Уэсли вскакивает и на лету хватает врага, и, когда они снова падают оземь, мертвая змея уже истекает кровью. Вот целый клубок змей присосался к Лисьей спине. С криком набрасывается на них Джон Уэсли. Он разбрасывает и уничтожает их всех. Джон Уэсли быстрее и жарче пламени. Он мечется с боевым криком: «Бить, бить и бить!» Слева от себя он убивает сотню, будто они бумажные. Справа он убивает пять сотен. Неисчислимое множество складывает головы перед ним. Но ему все мало. Он в ярости. «Бить, бить и бить, пока духу вашего не останется!»
Животные видят его неистовое бешенство, и оно придает им храбрости. Они ревут. Они, каждый из них, поворачиваются лицом к врагу и безумным натиском отбрасывают его к реке.
Змеи шипят и пытаются остановить этот грохочущий вал.
Река изрыгает новые орды василисков. Но животные убедились: змеи тоже смертны! Будто один могучий зверь, во главе с Джоном Уэсли, животные рвутся вперед, убивая. Умирая и убивая.
Шантеклер кукарекал. Он страстно кукарекал. Он стоял на цыпочках. Он вытянул шею и криком вселял могущество в своих воинов.
— Дети!
Другой голос! Это не крик Шантеклера!
Внезапно Петух-Повелитель чуть не потерял дар речи. На другой стороне поля он увидел свое отражение. Он увидел чешуйчатого, змееподобного Кокатрисса.
— Дети!
Кокатрисс распростер свои широченные крылья и взмыл в воздух. Он кружил все выше и выше, а за ним извивался хвост — пока не оказался прямо над сражающимся Хорьком. И тогда он кинулся вниз.
— Джон Уэсли Хорек! — пронзительно взвизгнул Шантеклер.
Хорек увернулся. Но Кокатрисс едва коснулся земли и снова поднялся вверх. И снова он набрал высоту, остановился и камнем бросился на Хорька. Он целился хвостом, торчащим снизу, будто жало.
Джон Уэсли боролся. Он метался взад и вперед. Теперь ему было не до сражения — только бы убежать, увернуться.
Молнией обрушился Кокатрисс. Его хвост задел Хорька, оставив на боку рваную рану; и снова взмыло чудовище в белое небо.
Хорек бежал что было сил. На поле брани он был как на ладони. Негде укрыться. Некогда закопаться. Только бежать, уворачиваться и снова бежать — в то время как Кокатрисс уже в третий раз извергается с криком. Внезапно Хорек почувствовал, что вымотан до предела. Он подумал, что вскоре рухнет и не сможет двинуться с места.