Когда-то Лилит была так наивна, что всерьез полагала, будто и Алазар по-настоящему ее любит. Тогда она еще не знала, что демон грез не умеет любить. Что ж, у нее была вечность, чтобы в этом убедиться.
Лилит гнала от себя воспоминания об Алазаре, но они рано или поздно настигали ее. Сколько всего они пережили вместе! Трижды проникали в Эреш, чтобы завершить начатое и открыть завесу, трижды терпели поражение, но каждый раз все было не зря. Пусть они не одержали победу, но смогли обрести союзников, получить доступ к пророчеству и внести раздор в добрососедские отношения народов Эреша. Правда, они и сами понесли потери. Совет Эреша дезактивировал почти все порталы, а те семь, что остались на Земле, зачаровал таким образом, что воспользоваться ими без специального артефакта перехода стало невозможным. Вот так они застряли в этом мире.
Со временем Лилит привыкла к мысли, что Алазар не умеет любить, и то место, которое она занимает в его жизни, – лучшее, на что можно рассчитывать. В конце концов, он дэйви.
Она перестала обращать внимания на девушек, которые периодически у него появлялись, и сама нередко проводила ночи в объятиях красавцев с горящими глазами. Но они не значили для нее ровным счетом ничего, поэтому не могли унять ревность, терзавшую ее душу. Любовницы Алазара нередко исчезали. Насовсем. И не без помощи Лилит. О чем дэйви даже не подозревал – так она думала, пока однажды не нашла своего любовника мертвым.
Лилит до сих пор помнит, какую радость испытала, увидев труп в своей постели. Странное и почти забытое чувство. Означавшее, что Алазару не все равно. Он ревнует. С тех пор между ними завязалась игра, разменной монетой в которой были человеческие жизни. Таким способом они стремились зажечь свои сердца, вновь ощутить азарт, страсть, адреналин.
Лилит была по-своему счастлива. Она знала, Алазар легко может пожертвовать одной из своих девушек, да хоть всеми разом, ради нее. Вместе они строили империю, вместе создавали Lilium Nocte. Они искали всех, в ком осталась хоть капля магии. Обычно такие дети рождались в смешанных союзах людей и туатов, ведьм и Лунных. Причем люди, как правило, не догадывались о наличии сверхъестественных способностей у своих избранников.
В «Полуночную Лилию» принимали беспризорников, сирот, а иногда и детей из благополучных семей. Им давали кров, воспитывали, обучали магическим практикам. Пусть на Земле они не в состоянии были использовать свой дар без помощи магических предметов, но знали теорию, а значит, однажды могли стать полезными в Эреше. Разумеется, они принимали в свои ряды не только детей. В их организацию входили и обеспеченные люди. Как правило, они не обладали даром, зато имели большие финансовые возможности и щедро инвестировали в «Полуночную Лилию» в обмен на молодость, здоровье и долголетие. Некоторым Алазар даже сулил бессмертие, но, разумеется, не собирался сдерживать свое слово. Так, всеми правдами и неправдами, они и создали свою корпорацию.
Иногда Лилит казалось, что у нее есть все. Временами она даже чувствовала себя почти счастливой. До тех пор, пока не поняла, как сильно ошибалась в Алазаре. Ошибалась в том, что он не способен любить. Оказалось, он просто не способен любить ее. Мысли Лилит невольно обратились к дню своего прозрения.
Шел 1989-й год. Лилит мерила шагами комнату, периодически поправляя широкополую шляпу и нервно расправляя складки изумрудного платья.
– Я не понимаю, Алазар, не понимаю, почему мы должны откладывать поездку? Мы так долго это планировали!
– Я уже сказал, мне должны доставить лот для коллекции, – спокойно отозвался он, не отрывая взгляда от развернутой газеты.
– Почему Тобиас не может встретить курьера? Он всегда делает это вместо тебя.
– Речь о броши.
– Да что в ней такого особенного?! Ты гоняешься за ней, будто одержимый, вот уже несколько столетий.
– Она из Эреша, и тебе это известно. Предметы из того мира хотя бы ненадолго восстанавливают мои силы. Думаешь, мне не надоело так жить? Боги, Лилит, сколько мы можем спорить об одном и том же?! Это и для людей-то наказание, а для тех, кто наделен вечностью, и вовсе персональный вид пыток!
– Мы будем говорить об этом до тех пор, пока ты не объяснишь, почему я должна менять свои планы из-за какой-то дурацкой броши!
– Лилит, ты вольна поступать так, как считаешь нужным. Я тебя не удерживаю. В этом вся прелесть наших отношений.
Лилит хотелось вырвать из его рук газету и разорвать ее в клочья. Ей до боли надоело притворяться, что ее все устраивает. Она хотела, чтобы он ее удерживал. Хотела, чтобы хоть раз дал почувствовать, что она нужна ему. Понять, что она не просто та, кто волею случая делит с ним вечность, а та, в ком он нуждается, та, без кого эта вечность ему не нужна. Лилит любила Алазара. Он позволял себя любить. Так было заведено. Но в такие моменты, как этот, девушка особенно ясно осознавала свое незавидное положение.
Она едва не заплакала от обиды, но сдержалась, сделала глубокий вдох и, скрестив руки на груди, сказала:
– Разумеется, я вольна делать что захочу. И сейчас мое желание – уехать с тобой, Алазар. А ты мало того что рушишь все наши планы, так еще и не желаешь снизойти до нормальных объяснений, – припечатала она. – Мне кажется, я их заслужила, – добавила девушка уже совсем другим тоном.
Алазар вздохнул, провел рукой по волосам и отложил газету в сторону.
– Это не совсем простая брошь, Лилит. С ней связана одна темная история.
Лилит ужасно хотелось съязвить, что со всеми лотами в его коллекции непременно связана какая-нибудь история, а то и не одна, но вместо этого она тихо опустилась в кресло и приготовилась слушать.
– Ты давно просила меня рассказать о семье, о том, что произошло между нами. О моем прошлом. Полагаю, время пришло.
Лилит хранила молчание, боясь неловким взглядом или жестом спугнуть такую невиданную удачу. Алазар редко бывал откровенен, а сейчас, казалось, готов был поделиться с ней чем-то очень личным. Возможно, она ошибалась и он все-таки любит ее? Просто по-своему.
«Не ври себе. Он не умеет любить», – тут же отрезвил ее внутренний голос.
– Как ты знаешь, в древние времена все народы Эреша жили в мире: туаты, ведьмы, люди, дети Луны и дэйви. Наш народ был самым малочисленным – у дэйви редко появляются дети. То, что у отца с матерью родились двое сыновей, назвали не иначе как благословением Богини. Зна́ком сильной королевской власти. Чем старше я становился, тем больше понимал, что не похож на брата, отца и других дэйви. Они полагались исключительно на свое могущество, были жесткими, иногда даже жестокими. Я же в те давние годы был насквозь пропитан идеями гуманизма. – Алазар горько хмыкнул. Лилит с трудом сдержала свой порыв обнять его. Сейчас он казался таким уязвимым, таким человечным…
– Нет, я, разумеется, обучался техникам боя наравне с братом и даже нередко его побеждал, испытывал силу духа и тренировал выносливость, изучал магию. Учился плести интриги, даже служил в тайной гильдии по воле отца. Я все это делал и был в этом хорош, но душа моя принадлежала книгам, магии, искусству. Отец нередко выказывал недовольство по поводу моего пристрастия к чтению, говорил, что это сделает меня мягкотелым, но я отмахивался… До тех пор, пока я справлялся, отец терпел.
Лилит сидела в кресле мраморным изваянием. Сердце ее стучало глухо. Алазар едва ли не впервые делился с ней своим прошлым. Он доверял ей, потому этот момент был бесценен.
– Дэйви чувствуют магию иначе, чем другие народы. Фактически мы и есть магия. Мы сотканы из нее, а наша стихия, дух, помогает управлять ею. Потому смерть не властна над сильнейшими из нас. И вот однажды мы ощутили, что магия слабеет. Капля за каплей она будто утекает из Эреша. Мы обсуждали это явление, много спорили и в результате пришли к выводу, что всему виной резко возросшая численность населения. Не дэйви. Людей. Вас было намного больше, чем туатов, ведьм или детей Луны. Вы использовали магию повсеместно, расходовали ее так, будто ресурс вечен. Но это было ошибкой. Эреш нуждался в защите.
– Но мне никогда не рассказывали ничего подобного! Ни в одной из книг я даже упоминания о возможном исчезновении магии не встречала…
– И будь уверена, что никогда не встретишь. Совет и Хранители тщательно скрывают это. Скрывают, потому что не знают, что делать. Полагают, что раз они не чувствуют колебаний, то их не существует. Отрицают проблему. Глупо. Эгоистично. Опасно. – Алазар даже прикрыл глаза на несколько секунд, чтобы унять рвущийся наружу гнев.
– Но разве этим можно управлять? Разве процесс обратим?
– Мы не знали наверняка, но хотели хотя бы попытаться исправить ситуацию. Мой отец желал ввести строгие ограничения на рождаемость, запретить магию в бытовых целях, дать разрешение на ее использование только специально обученным гражданам. Был созван всеобщий Совет. Предложения рассмотрели, но люди согласились лишь с одним пунктом программы. Поправка о рождаемости была поднята на смех. А мой отец… он не прощает насмешек. Именно тогда он задумал истребить людей.
Руки Лилит сжали подлокотники кресла, она подалась вперед и спросила:
– И вы рассчитывали, что вас поддержат?
– Проблема утечки магии действительно существовала и требовала решительных мер. Но я не хотел заливать Эреш кровью. Я сказал отцу, что его ослепляют обида и ненависть, но разве он стал меня слушать? – раздраженно выдохнул Алазар. – Он решил обратиться за поддержкой к императору Лунных земель. Отец знал, что туаты встанут на сторону людей, а среди ведьм мы можем рассчитывать на помощь лишь некоторых ковенов. С Лунными же дэйви связывало нечто большее, чем просто соседские отношения. Мы должны были породниться.
Алазар замолчал на несколько минут, будто взвешивая, стоит ли ему продолжать. Лилит не оставалось ничего другого, как просто ждать.
– Отец с делегацией сильнейших дэйви, среди которых был и я, лично нанес визит императору Лунных земель и предложил вместе выступить войной против людей. Но тот, несмотря на скорый брачный союз между нашими народами, отказался. Пообещал держать нейтралитет. Не помогать, но и не мешать планам моего отца. Он дал слово.