о всем их городам верою своею соблазняют, и обращают людей, и завлекают ею, дабы люди последовали их [сарацин] заблуждениям. Также среди пленников много женщин. Ибо помимо ремесленников, которых ценят на полезных для себя работах и поэтому из всех [людей, захваченных в городах] оставляют их у себя в вечном рабстве, точно так же женщин и юниц, как опытных, так и девственниц, они делают своими прислужницами и заставляют служить себе нагими и постоянно голодными. Из населения, как было сказано, выбирают [каждого] десятого и обращают в рабство: также и мальчиков рассчитывают десятками, одного забирают и превращают его в слугу. И всех их [забранных] выводят в свою землю и обращают в вечное рабство. И покуда живут, избирают из рабов своих одного, который после их смерти живьем будет положен с ними в могилу. Вообще же они до такой степени ненавидимы своими подданными, что в их войске есть многие, которые, ежели бы точно знали, что мы их не будем убивать, смело бы выступили против них, как они сами сообщали об этом вышеупомянутому брату Иоанну.
Татарские женщины самые наибезобразнейшие. Став женами, все они носят на голове своей «корзинку» длиною почти что в полторы пяди, со всех сторон круглую и более широкую в верхней части и покрытую и украшенную со всех сторон шелком или парчою, а по окружности также жемчугом и ожерельями, а сверху прикрепляют павлиньи глаза для украшения. Также есть у них узда чеканная, и посеребренная, и позолоченная, с которой спускаются на грудь колокольчики, издающие громкий звук к их вящей славе и украшению. Разъезжают верхом на больших и тучных конях с кожаными камбуками, расшитыми различными цветами, с богатыми включениями золота, висящими с обоих боков лошадей. Девушек и молодых женщин с большим трудом можно отличить от мужчин, ибо все одеваются и ведут себя одинаково. Все жены великих баронов одеты в парчу или пурпур с золотом, подобно супругам своим. Вообще же все прочие женщины носят букеран, ложащийся под поясом многими богатыми складками, украшенный и вышитый, представляющий спереди единое целое и надеваемый с левого бока, застегивающийся и держащийся при помощи четырех-пяти завязочек. И еще у них имеется другая одежда, [сделанная] из лоскута белой шерсти, которую татары обычно надевают во время дождя или снега. Мужчины не делают ничего, за исключением стрел, а также они упражняются в стрельбе и борьбе меж собою. Также они проявляют некоторую заботу о стадах. Лошадей они очень берегут, мало того, они усиленно охраняют все имущество. Жены же их делают все, а именно полушубки, платья, башмаки и прочие вещи из кожи. Они также правят повозками и чинят их, вьючат верблюдов и стреляют, как мужчины; и носят штаны, как мужчины. И некоторые из них очень быстры и весьма проворны в делах своих. Девушки и все женщины могут ездить верхом, носят колчаны и луки, в верховой езде столь же искусны, как и мужчины: и те, и другие могут заниматься на полном скаку различными делами.
Когда кто-нибудь из них заболеет, выставляют копье и обвивают его черным войлоком; и с тех пор никто чужой не смеет вступить в пределы его ставки. Когда же он умрет, то, ежели он был из простых, его хоронят тайно в поле с его же ставкой, сидящим посреди нее, и перед ним ставят стол, и корыто, полное мяса, и чашу с кобыльим молоком. Также вместе с ним хоронят кобылу с жеребенком и коня с седлом и уздечкой; а другого коня съедают и, набив его кожу соломой, ставят повыше на двух или четырех деревяшках, и все это делают для мертвого, чтобы у него были ставка и кобылица в ином мире, дабы он мог получать от кобылицы молоко, и разводить коней, и скакать на них, куда хочет. А кости коня, съеденного по душу его, сжигают. Также женщины собираются на сожжение костей за упокой душ мертвецов. Если же умерший татарин оказывается богатым и знатным, то его хоронят в роскошнейшем одеянии и в удалении от всех в тайном месте, дабы его одеяние не украли. И друзья его съедают коня, начиная с головы и до хвоста, и вырезают ремень небольшой ширины от холки и по всей длине [конского трупа], а затем, сняв всю шкуру, наполняют ее мякиной в память об умершем, используя копье в качестве конской спинной хребтины, и наконец подвешивают ее, расправив на двух рогатинах. Мясо же конское съедают после, как было сказано, за помин его души и устраивают по умершему плач в течение тридцати, а иногда и более, но бывает, что и менее, дней. Знатные же бароны, как было сказано, еще перед смертью выбирают себе одного из своих рабов, которого помечают неким своим знаком, а когда они умирают, то раба живьем укладывают с ним в могилу. У других, куда более жестоких татар, среди которых встречаются и христиане, заведено, что когда сын увидит, что его отец стал старым и голова у того отяжелела, то дает ему в пищу некие жиры, вроде бараньих хвостов и им подобного, которые столь жестки, что ими легко можно подавиться. Когда же старик от этого умирает, тело его сжигают, а прах собирают и хранят, словно сокровище, а затем ежедневно, когда садятся есть, посыпают этим пеплом свою пищу.
Итак, после того как царь Давид и все его приближенные погибли, как было уже сказано, от рук татар, Чингис-хан и прочие татары, сверх меры радуясь удаче их позорных предприятий, загорелись столь чрезмерным безумием, что, подстрекаемые в душе дьяволом, решили, что, захватив землю своего господина, точно так же постепенно смогут подчинить своей власти весь мир. И, воодушевленные весьма успешной с Божьего соизволения победой над Индией и запятнав себя избиением царя Давида и его народа, они удержали и приняли к себе на службу крепких юношей и воинственных мужей, [с помощью которых] стали нападать, атаковать и завоевывать лежащие вокруг страны, а затем и полностью подчинять их своей власти. Таким образом они, бывшие ранее бедняками и данниками, захватили землю царя Индии и, имея на то соизволение Божьего правосудия и запятнав себя избиением множества людей, они обогатились золотом, серебром и многочисленными стадами, над всеми возвышенностями восточных народов распространили свое владычество. И поэтому, никому не подчиняясь, они распространились из Татарии почти до захода солнца и от захода солнца вплоть до Средиземного моря и подчинили своей власти бесчисленные царства. Во всех же землях, которые они опустошают, немедленно начинается невероятный голод, и примеры этого будут приведены ниже. Многие земли находятся у них в подчинении, некоторые же мужественно сопротивляются им, а именно Великая Индия, и некая большая часть аланов, и некая большая часть китаев, и народ саксов — некогда татары осадили их город, но не смогли его взять. И действительно, татары с опаской относятся к тем, кто пытается им противостоять, и никогда не нападают на людей, стоящих твердо и храбро, себя защищающих, но татарская доблесть направлена на обращающихся в бегство. Итак, более всех народов они боятся франков — ведь этим именем они и прочие, живущие за морем, называют всех христиан. Так что, когда братья-проповедники, которых Папа послал к ним, прибыли в их войско, сами татары весьма испугались, и по войску пошли разговоры о том, что франки наступают, и они уже прошли по пути братьев [расстояние] до середины Турции. И вообще, всюду, где только власть имеют, татары пытаются удержать франков за плату или солдатское жалованье. И ведь несомненно, что сарацины, и георгианы, и армяне, и прочие народы, платящие им дань, весьма ненавидят татар, ибо вышеупомянутые братья сами же сообщают о том, как те отягощены бедствиями и несчастьями.
Итак, после победы над индами, о чем было сказано выше, высоко подняв голову и предвкушая покорение всего мира, они отправили первых послов к хорезмийцам, поскольку те были их соседями, надменно потребовав подчинения и того, чтобы их войску смиренно вышли навстречу, дабы возложить на них вечное рабство и дань. Хорезмийцы столь возмутились, услышав подобный приказ, что казнили вышеупомянутых послов. Татары, возмущенные и разгневанные сверх меры этим убийством, собрали огромное число своих воинов и тех, кто с ними по доброй воле или нехотя был связан, вторглись в земли хорезмийцев и всякого, кого только ни находили, уничтожали мечом своим, а прочих, превратив в изгнанников, заставили искать убежища далеко за пределами их страны. Итак, хорезмийцы, спасаясь от преследования, бежали [прочь] и заполонили пределы Персии, и в Тифлисе, великом городе Грузии, перебили семь тысяч человек. Затем, когда татары заняли и эти страны, хорезмийцы вновь обратились в бегство и укрылись в землях султана Турции. А затем, призванные и нанятые султаном Вавилонии, государем Египта, достигли Иерусалимского королевства, и разбили христиан под Газой, и с соизволения Божьего огромное число франков уничтожили, и разрушили Гроб Господень, а также внутри и снаружи перебили большое число христиан, и произошло это в 1244 году от Рождества Христова. Эти же хорезмийцы, после того как с соизволения Божьего совершили подобное деяние и нечестивость, были наконец самим Господом рассеяны по разным местам и уже почти все обратились в ничто.
В вышеупомянутом году, то есть в 1221-м от Рождества Христова, татары вторглись в Георгию и занялись ее опустошением. Некий знатный георгианский барон Георгий вместе с женой и сыном перед лицом наступления татар бежал в Каспийские горы, чтобы обрести там спасение. Но на дороге засели три знатных татарина, объединившихся для того, чтобы хватать и грабить. И когда они рыскали по тем местам, выведывая, можно ли кого-нибудь найти, один из этих воинов заметил следы на дороге и, следуя по пятам, захватил барона с женой и сыном и их скарб. Всех вместе доставил, в соответствии с уговором, к своим сотоварищам. А там уже договорились о том, как разделить меж собою имущество и людей: один взял барона, второй — сына, третий — золото, а жену оставили в общем пользовании. Но тот, кому достался сын, был недоволен и сказал: «Неужели этот мальчик, ведь он что щенок малый, вся моя доля: мне же его еще и растить придется? Маловато будет!» Тогда они договорились по-другому: отца и сына убить, золото разделить на всех поровну, а женщину оставить в общем пользовании, что и было сделано. А эта женщина, после того как на ее глазах убили супруга и сына, стала затем монахиней и вела монашеский образ жизни. Также эти татары в ознаменование победы и радости назначают число убиенных, а еще для устрашения из оставшихся людей выбирают одного, будто тысячника, и в каком-нибудь высоком и издалека заметном месте вешают головою вниз, а ногами вверх. И разорив Тифлис, город в Георгии, они для удостоверения своих зверств развесили семь человек таким образом, то есть ногами вверх, головами вниз, в семи различных, издалека заметных местах. Но ведь и до прихода татар в этом городе было перебито хорезмийцами, как сказано выше, семь тысяч человек. И после того как случилось это избиение, начался там великий голод.