ажения]. Князь их, по имени Хан, — человек очень жестокий. Они многочисленны и называются татарами по имени реки Тар, но вот, как полагают, обитая в северных краях, перевалили через Каспийские или какие-нибудь другие, находящиеся по-соседству, горы и обрушились на человечество, словно чума. Впрочем, хотя они проделывали нечто подобное и прежде, но в нынешнем году бесчинствовали больше обыкновенного.
Перепугавшись этого нападения, обитатели Готии и Фризии вопреки своему обыкновению не приехали в Англию в Ярроу в ту пору, когда ловят сельдь, и не нагрузили ей, как обычно, свои суда[14]. От изобилия эта рыба продавалась почти задаром, и в самых отдаленных от моря местах можно было купить сорок, а то и пятьдесят селедок за одну серебряную монету.
Прибывший к королю Франции сарацинский вестник — муж влиятельный и происходящий из знатного рода, направленный сразу всеми восточными странами, чтобы сообщить об этом и попросить помощи у жителей Запада, ибо так можно будет успешнее справиться с татарской угрозой, — лично отрядил одного из сарацин, состоящих в своей свите, к королю Англии в качестве посланца, и оный, представ перед королем, чтобы поведать ему обо всем этом, заявил также, что, если собственными силами не удастся сдержать подобный натиск, не миновать разорения и западным странам, как это сказано у поэта:
Дело о скарбе твоем, стена коль горит у соседа[15].
И в момент подобной нависшей над всеми опасности этот посланец очень требовательно просил оказать помощь, дабы сарацины, опираясь на содействие христиан, отразили сие нападение. Но ему, осенив себя крестным знамением, остроумно ответил случайно при том присутствовавший епископ Винчестерский[16]: "Предоставим этим собакам грызться между собой, чтобы перегрызли друг друга. А мы пойдем на оставшихся врагов Христовых, которые уже будут ослаблены, уничтожим их и сотрем с лица земли. Да перейдет весь мир под власть единой Католической Церкви, и да будет един мир и едино стадо (Иоанн. 10, 16)"[17].
Европейский оптимизм остался неизбывен, как можно видеть и из известий Альбрика из монастыря Трех источников, и из еще одного известия Матвея Парижского, который под 1239 г. писал в «Великой Хронике»: «О том, как татары были побеждены королем Венгрии в союзе с другими королями: На протяжении этого времени татары, народы нечестивые, которые устроили великое избиение и уже вторглись враждебной десницей в христианские пределы, распространившись по Великой Венгрии, побежденные отступили. Наибольшая их часть полегла, истребленная неустрашимой дланью и лезвием меча вышедших нм навстречу королей христианских и сарацинских, ради этого объединившихся. После их уничтожения король Дакии и король Венгрии повелели посланным для этого туда христианам заселить земли, превращенные татарами почти что в пустыню, и туда из одной только Дакии отплыли более сорока кораблей».
Вторжение изменило систему координат. Вопрос о том, откуда же они взялись, те, кого называют татарами или тартарами, был поставлен на повестку дня. Хронисты, равно как и очевидцы нашествия, поспешили высказать несколько мнений. Как нельзя более кстати появляется представление, что Александр Македонский заключил за Каспийскими горами «племена Тартара». Об этом говорится в новой, пространной версии «Истории сражений Александра Великого», поэме об Александре, написанной Квилихином из Сполетто[18], а также в «Послании аль-Кинди»[19] — апокрифическом сочинении, предупреждающем придворных императора Фридриха II о том, что запертые македонским царем племена чудовищ вскоре распространятся по всей земле. Эта версия обретает наиболее раннюю фиксацию в поэме об Александре, написанной не позднее 1236–1238 гг. Квилихином из Сполетто.
Употребленное Квилихином выражение «нечестивое племя, зовущееся полчищем Тартара» («gens immunda, qui Tartara turba vocatur») оказывается весьма созвучным только что появившемуся в Европе этнониму «татары» (последние в латинских хрониках обозначаются традиционно, как «gens Tartarorum»), что подчеркивает отождествление монголов с племенами, запертыми Александром Македонским, акцентируя при этом их иудейское происхождение. В 1298 г. Марко Поло, рассказывая о Дербенте, отмечает, что возведенная там башня — если верить роману об Александре — была предназначена для того, чтобы заключить в горах татар и преградить им путь на запад. Однако сам путешественник считает, что речь идет о команах и других племенах, поскольку татар в те времена не было. Очевидно, что Поло имел в виду или саму версию «Истории сражений»[20], где появилось первое упоминание о «племенах Тартара», спроецированное затем на реальных татар, или какой-либо из восходящих к ней пересказов, не исключено, что и саму поэму Квилихина.
Рассматривалась и версия, имеющая «русский след». Монах-доминиканец брат Юлиан, дважды посещавший в 1235–1238 гг. регион Поволжья и земли русских княжеств, сообщил епископу Перуджи: «Один русский клирик, выписавший нам сообщения о некоторых событиях из книги Судей, утверждает, что татары — это мадианитяне, которые одновременно с хетеями напали на сынов Израиля, но были побеждены Гедеоном, как о том повествуется в книге Судей. Бежав из тех мест, указанные мадианитяне поселились возле некой реки, по имени Тартар, потому и называются татарами». Брат Юлиан и сам присоединился к этой точке зрения: «Некоторые мне говорили, что татары прежде обитали в стране, населенной ныне команами, и сообщают, что в действительности они являются сынами Измаила, а поэтому в наши дни татары желают называться измаильтяне». Фактически доминиканский монах подробно воспроизводит одну из точек зрения, которая упоминается в «Сказании о битве на Калке», причем опирается на мнение православного клирика, с пером в руках доказывавшего истинность своих взглядов.
В русской летописной традиции известны только три оригинальных известия о битве на Калке (в Ипатьевской, Первой Новгородской, список конца XIII в., и Лаврентьевской летописях), причем два последних имеют общее начало (отсюда и предположение о существовании «Сказания о битве на реке Калке»): «В тот же год пришли народы, о которых никто точно ничего не знает: ни кто они, ни откуда появились, ни каков их язык, ни какого они племени, ни какой они веры. И одни называют их татарами, другие говорят, что они — таурмены, прочие — что они суть печенеги. Некоторые утверждают, что это и есть те самые народы, о которых Мефодий, епископ Патарский, свидетельствует, что они совершили свой исход из пустыни Этревской, расположенной между востоком и севером. Ибо Мефодий говорит следующее: "К скончанию времен явятся те, кого изгнал Гедеон, и пленят за исключением Эфиопии весь мир: от востока до Ефрата и от Тигра до Понтийского моря". Один Бог знает, кто они и откуда пришли, а также о них хорошо известно премудрым мужам, разбирающимся в книгах. Мы же не ведаем, кто они такие, но написали здесь о них, чтобы помянуть русских князей и те беды, которые принесли эти народы. Как нам известно, татары покорили многие народы: ясов, обезов, касогов — и среди безбожных половцев многих перебили, а остальных — обратили в бегство. И так погибли половцы, убиваемые гневом Божиим и Пречистой Его Матери, ибо много зла они сотворили земле Русской. Вот поэтому Всемилостивый Боже хотел наказать и истребить куманов, сынов Измаиловых, дабы отомстить за кровь христианскую, что с ними, беззаконными, и случилось, ибо эти таурмены прошли через всю страну куманскую и подошли к [рубежам] Руси [в том месте], которое называется Половецкий вал»[21].
Мнение о том, что татары являются потомками тех, кто был побежден и изгнан Гедеоном, было высказано и неким русским архиепископом Петром, оказавшимся в Европе во время Лионского собора. Петр, а его речь сохранилась в «Великой Хронике» Матвея Парижского и анналах Бёртенского монастыря, заявил, что «оставшиеся из мадианитян, бежавшие от лица Гедеона в отдаленные страны Востока, удалились в некую пустыню под названием Этрев»[22]. Библейское отождествление мадианитян с измаильтянами способствовало генерализации представления о происхождении татар, и многочисленные тому примеры обнаруживаются в латинском историописании начиная с 40-х гг. XIII в. Так, в анналах монастыря св. Медарда Суассонского[23] под 1240 г. сообщается:
«Некое племя человеков, которых одни называют татары (Tartarini), а другие — команы, третьи же, сведущие, считают их измаильтянами, то есть сыновьями Измаила, которого родила Аврааму его служанка Агарь и которых Давид назвал агарянами. Эти самые питаются мясом человеков, зверей, птиц и змей, кормятся кровью и пьют ее, а хлеба и вина потребляют совсем немного, так вот, вместе с неисчислимым множеством конных и пеших как мужчин, так и женщин они разорили огнем и мечом королевства Богемии и Венгрии и герцогство Польское, а также некоторые другие великие и прекрасные страны, расположенные в тех краях, устроив великое и невероятное избиение людей обоих полов — как мужчин, так и женщин, — не пощадив ни тех, ни других».
Малые анналы церкви в Шефтларне на Изаре (Бавария)[24] повествуют: «1241 год. Солнце посреди дня скрылось во тьме, на долгое время наступила ночь, и были видны звезды. А еще сарацины, именуемые татары, — народ жестокий — изыдя, своей могучей десницей разорили, вторгнувшись, Венгрию и Австрию». Пространные анналы из того же прихода (доведены до 1248 г.) сообщают: «1240 год. Почил Папа Григорий