— Славься! Я еще послужу нашей вере!
Рафаил выбежал из беседки. Скоро его серый плащ замелькал на дорожках раскинувшегося внизу сада.
— Послужишь, конечно, послужишь, — пробормотал Керкус, грустно глядя вслед ученику.
Три года назад (2)
Три года назад
Большой скит возле славного города Прия уже неделю бурлил. Сюда — в центр поклонения старым богам, в центр сохранения и преумножения магического знания, где испокон веков обучали юных чародеев и комлей, так вот именно сюда явился посланец Нового бога. Один из наиболее близких его учеников — скимах Рафаил. Он пришел один, что уже было удивительно. Более того, он пришел не требовать, как это водилось у его собратьев, но убеждать, и убеждать, надо отдать должное, талантливо. Речь его была разумна, вопросы, которые он задавал, били точно в цель, его доводы впечатляли, а искренняя заинтересованность в точке зрения противников подкупала и располагала к вдумчивому разговору. После недели интереснейших разговоров и споров, было решено назначить открытый диспут. Со стороны старых богов собирался выступать голова скита вещун и большой знаток теории магических искусств Светловит, от Нового бога, разумеется, предстоял Рафаил. Весть разнеслась далеко. Со всех сторон окраинных земель к Прию спешили кудесники и комли. Младшие ученики скита целыми днями бегали, устраивая прибывающих гостей: расширяли пространство, выкраивая новые кельи, обставляли и приводили в порядок обеденные залы, распределяли пищу, исполняли просьбы, а иногда, и капризы новых постояльцев. В ночь перед диспутом, когда знаки на небе уже были в основном прочитаны и занесены в книги а гости и хозяева скита в основном разошлись по кельям, Светловит сидел в своей келье и сверял счетоводную книгу. Перед ним стоял молоденький магик.
— Сколько еще путников пришли сегодня в скит? — поднял голову настоятель.
— Восемь… Девять. Девять, если считать парня, которого мы подобрали у озера.
— Что за история?
— Утром, когда повар пошел за водой он увидел на берегу лежащего в беспамятстве юношу. Он был очень истощен. Когда его привели в чувство, сказал, что ходил на охоту с отцом, ночью на стоянке на них напали какие-то твари. Отец, увы, умер. Ему удалось бежать. Заблудился, обессилел…
— Твари. А ты что-нибудь слышал о злобной нечисти в наших местах?
— Слухи ходят разные. Возле скита силы много, так что любой нежитик может без крови обойтись, а вот в Зеленых горах, говорят многие от ужаса на кровавый путь встали.
— Странно. Что еще можешь сказать про самого парнишку.
— Ничего, особенного наставник. Крепкий парень, хоть и истощен. Не росс, скорее из северных народов. У них трудно определить возраст, ты знаешь.
— Какие у него руки?
— Руки… да, руки странные. Я сейчас вспомнил. Ни мозолей, ни ран, а ведь он из охотников. Еще глаза, очень взрослые глаза.
— Тревожно мне что-то, — поднялся Светловит. — И знаки сегодня были нехорошие. Ну-ка пойдем, покажешь мне нового гостя.
Настоятель двинулся к выходу. Огонек свечи дрогнул, отделился от фитиля и поспешил за ним. Они шли по коридорам скита мимо одинаковых деревянных дверей в кельи. Было тихо, только кое-где шелестели мыши и домовые. Коридор сделал несколько поворотов и начался лекарский отсек скита. Мягкий запах лечебных трап и смол защекотал нос. Послушник забежал чуть вперед и, постучав, толкнул одну из дверей. Небольшое помещение с низкой лавкой и маленьким столиком было совершенно пустым. Юноша удивленно закрутил головой и кинулся проверять соседние помещения, а старший магик, моментально помрачнев, втянул носом воздух, обследовал потолок, развернулся и со всей доступной быстротой кинулся на двор.
Уже через несколько минут они оба стучали в домик, выделенный Рафаилу. Небольшая избушка, предназначенная для приема особо важных гостей, стояла у самой ограды между летней кухней и корпусом со свитками и книгами. Сквозь неплотно прикрытые ставни лился магический свет. Это было не странно — Рафаил и раньше работал допоздна, но вот то, что он не открыл на стук…
Светловит протянул вперед иссохшую, слегка по-старчески подрагивающую руку. Послышался звук отпираемого замка. Дверь дрогнула. Послушник толкнул створку и вскрикнул. Комната была залита кровью. Тело Рафаила, растерзанное, наполовину лишенное кожи лежало у самого входа. Правая рука была протянута вперед, как будто он в последнем усилии пытался выбраться из смертельной ловушки. Магики вошли и встали рядом с трупом. Молодой послушник был бледен. Губы его тряслись.
— Как? – только и смог он выдавить из себя
Предстоятель скита склонился над трупом и положил ладонь на протянутую мертвецом руку.
— Как, сейчас не очень важно, дружок. Важно — кто. А главное зачем. Прости, что заставляю тебя участвовать в этом, но мне надо действовать быстро. На правой ладони нет кожи. Посмотри, не сможешь ли ты найти ее. Магический поиск ничего не дает. Может быть, простое человеческое зрение окажется полезнее.
— Да, да, я понимаю… Там должен быть знак кольца. О, Боги!
Светловит поднял голову скимаха и закрыл его глаза. Потом принялся собирать и внимательно осматривать разбросанные по комнате фрагменты того, что раньше было телом Рафаила.
— Я не могу найти того, что ты просишь...- наконец помертвевшим голосом сообщил послушник.
— Объявляй тревогу, брат!
В этот момент за стенами скита громыхнуло, и огонь одномоментно обхватил всю деревянную ограду.
Глава 20
Глава 20
Подземный ход вывел на берег реки, той самой, по которой Лишка так еще недавно плыла с Юроком. Тщательно замаскировав выход, двинулись через лес. Идти старались быстро, но и про минимальную осторожность не забывали — костров не разводили, прогалины и поляны обходили. Ладислав был уверен, что в скимах прикажет обыскать город, и отсутствие тела княжича, среди трупов, не пройдет незамеченным. Погоня была лишь вопросом времени. Именно поэтому он торопился, подгонял Лишку, сердился, на любую задержку. Та не роптала, хотя к концу третьих суток страшно ослабела. Разом навалилось все: и переживания последних дней, и ужас смертельной ночи, и дикая гонка через чащу, и голод. Но больше голода и усталости мучила Лишку отстраненность княжича. Ладислав, как будто замкнулся. Ни слова. Ни взгляда. Только «Вперед», да «Быстрее». Он сам почернел и высох от усталости и горя. В первую ночь, звал во сне отца. Лишка проснулась тогда и долго сидела рядом с мечущимся княжичем, шептала заклинания на глубокий сон, жгла травы.
Так и шли-бежали через чащу, как два волка — молча, быстро, отчаянно. Между тем, местность достаточно быстро менялась. Чувствовалось, что приближаются Срединные горы. Все чаще из-под слоя сероватой почвы вылезали камни, а лес становился светлее и чище.
— Поднажми. Скоро выйдем к реке, сядем в лодку. Там и до Усолья рукой подать, — кинул Ладислав и еще ускорил ход.
Лишка с трудом поспевала за ним.
— Где же мы лодку раздобудем, князь? У нас ни инструмента, ни навыка, чтоб ее сделать. Да и как идти вверх по течению?
— Не бойся, — впервые чуть улыбнулся Ладислав, — там, у реки, кое-кто нам поможет. Здесь еще наша земля, многие мне и отцу обязаны, за укрывище, за поддержку. Вон, смотри, видишь?
Он вытянул руку и ткнул в ближайшую сосну. Лишка присмотрелась. И действительно, на серо-коричневом стволе были три интересные зарубки. Вроде, треугольник, но разомкнутый.
— Это чури деревья метят. Я, честно говоря, значение меток не знаю, да и неважно это. У каждого народа свои обычаи. Пока окружающим вреда нет-живи, как тебе предки заповедали. А чури зла не делают. Тихие, за лесом, как за ребенком ходят. Лешинков почитают. Комлей не держат. Отец говорил, что у них вроде как в каждой семье обряд ведет старший по возрасту. Прошлой весной чури на изломе притока Солинки стояли. Если боги нам помогут, и сейчас их там найдем.
Дальше шли веселее. Лишка выглядывала на деревьях метки, старалась разгадать их смысл. Да и вообще, то, что их ставили люди и, стало быть, где-то не так уж далеко можно найти жилище, тепло, еду — вливало силы в измученное тело. К вечеру вышли к реке. Лес немного отступил, оголив несколько сажен береговой линии, вдоль которой огромные каменистые глыбы тяжело сползали в бурную прозрачную воду. На другой стороне неширокого потока вставали отвесные скалы.
— Почти точно вышли. Вот, что значит память…
Княжич задумчиво смотрел на Солинку, опустившись на землю около края леса.
— Года два назад меня отец на стоянку чурей возил. Они тогда только в наши края пришли, надо было посмотреть, как и где они устроились, по силам ли назначенная подать.
— А если бы была не по силам? — опустилась рядом Лишка.
— Если бы не по силам, отец бы посоветовал, как хозяйство организовать, чтоб по силам была, — пожал плечами Ладислав. — Мы же не просто так тягло даем, рассчитываем возможности. Да и вообще, с этим у нас никогда проблем не было. Знаешь, что меня сейчас действительно беспокоит?
— Что?
— Остались ли чури отцу верны…
— Мы свое слово всегда держим, князь! — раздался внезапно голос откуда-то сбоку.
Лишка подскочила, выхватив меч, и завертелась, оглядывая стоящие вокруг деревья. Послышался короткий смешок, на глазах у девочки ствол стоящего рядом дуба как бы раскрылся, и оттуда вышел невысокий и очень худой юноша. Он поклонился Ладиславу, а потом обнял, скрывавшее его дерево. Дуб закрылся и как-то очень ласково покивал голыми пока еще ветвями. Юноша же, опустился на одно колено.
— Приветствую тебя князь. Мое имя Брезень. Позволь провести тебя и твою спутницу на нашу стоянку.
— Твое приветствие принято, — кивнул головой Ладислав. — Рад, что народ моего княжества так хорошо… организовал оборону в столь неспокойные времена.
Все двинулись через лес по внезапно наметившейся дорожке.
— Прости, что не обнаружил себя сразу, и позволил себе услышать разговор, не предназначенный для моих ушей, но приходится быть осторожным, — еще раз поклонился на ходу парень. — Некоторые люди умеют менять личины, мне надо было убедиться, что ты именно тот, кого мы ждем уже несколько дней.