— Вот как? Ждете? — удивился Ладислав.
— Лес шумит тревогой, господин. Бойня в столице не прошла для нас незамеченной. Мы надеялись, что ты спасешься и придешь к нам.
— Плохо, — покачал головой княжич. — Если вы меня ждали, значит и для скимаха мой маршрут не долго останется секретом.
— У нас тебе ничего не грозит, господин. Лес защитит своих детей, пока есть силы. Плохо то, что эти силы уходят.
— Вы тоже это чувствуете? — заинтересовалась Лишка.
— Наши владыки чувствуют, госпожа, — повернулся к ней Брезень. — Лешие уходят дальше на север. К Ледяному морю. Там еще обилен источник силы. Мы скоро тоже вслед снимемся. Хотели вот только долг отдать. Помочь, чем сможем, новому князю. Его отец нам руку в тяжелый час протянул. Наше племя раньше на юге за Светлым лесом ходило, — Брезень внезапно замолчал.
— Ты знаешь, что скимахи на юге объявили войну лесам? — спросил Лишку княжич
— Как это? Как можно воевать с лесом? Зачем?
— О! Скимахи очень логичны, этого не отнять, — сверкнул глазами Ладислав. — Смотри сама. Где капищ больше всего? В лесах. Где комлям и чародеям скрываться удобно? Опять в лесах. Добавь сюда, что некоторые народы деревьям поклоняются. Вот и получается, что лес — враг. И враг опасный.
— И что дальше?
— А дальше, — поднял голову Брезень, — Дальше окружили наш лес с подветренной стороны, да и начали жечь. Никогда бы не поверил, что можно так варварски быстро погубить то, что жило веками … — лицо его перекосилось. — Мы видели, как погибали наши владыки, пытаясь спасти своих детей. Многие из моего племени сгорели в том пожаре. Тех, кто выжил, гнали собаками, рубили, брали в плен. Без леса, мы беззащитны. Немногим удалось спастись и добраться сюда. Князь нас приютил. Одарил новым лесом.
Он нагнулся и убрал сухую ветку, упавшую на молодую сосенку. Лишка потрясенно молчала.
— А что, Брезень, в южных землях все встали на сторону Нового бога? — решил развернуть разговор княжич.
— Похоже на это, господин. Очень похоже.
— И хорошо живут?
— Те, кто Нового бога принял — хорошо. Даже очень. Дожди, говорят в норму вошли. Урожаи, что ни год только обильнее. Пашен много, на лесных-то пепелищах. Разбойников прижали, читать всех желающих учат. Порядок, достаток. Однако, воли нет.
— Как это? — удивилась Лишка.
— Да так. Все друг за другом досматривать обязаны. Чуть кто подозрительный, тащат к выжлецам. А уж у них суд интересный. Чего делал и чего не делал, все расскажешь.
— Как же люди это терпят?
— А что такого? Пока тебя не касается, все кажется правильным. Опять же, тепло, сытно. Живи — радуйся. Нового бога хвали. И ведь, вроде есть за что хвалить…
— Да, сложно, — кивнула Лишка, припоминая свою историю.
Тропинка расширилась и выплеснула путников на небольшую особенно чистенькую поляну. Впрочем, поляной, по строгости это место назвать было можно только с натяжкой. Посреди ровной, слегка покрытой травой каменистой площадки росли, переплетаясь ветвями три могучих дуба. Ветви их, хоть и голые, настолько плотно закрывали небо, что почти все свободное пространство пряталось в сумраке. По краям поляны стояли сосны. Их гладкие теплые, серо-оранжевые стволы колоннами взмывали ввысь. Запах смолы и терпкой дубовой коры успокаивал и бодрил одновременно. Лишка закрутила головой в поисках жителей диковинного места.
— Наверх смотри, — улыбнулся Брезень, — и повел рукой.
И как по волшебству, вдруг открылись перед взором девочки странные, скрытые до этого ветвями жилища. Они вырастали, казалось, прямо из стволов.
— Вот это да! — не сдержалась Лишка.
— Лес — наша жизнь, — Брезень подошел и ласково прикоснулся к центральному дубу, с которого, тем временем, уже спускались другие жители деревни.
Пока Ладислав общался со старшинами, Лишку накормили и устроили на ночлег в одном из домиков. Небольшая комнатка, в размер лежанки, частично скрытая в стволе, частично оплетенная ветвями, была теплой и уютной. То ли дупло, то ли гнездо — не понять. Незаметно девочку одолел сон. Во сне она плыла сквозь нежно-зеленые волны навстречу яркому солнцу. Хороший был сон: спокойный и радостный, даже просыпаться не хотелось. Но утром, поднял ее Ладислав, и едва дав умыться, потащил, по своей новой привычке, бегом снова к реке. У берега увидела девочка почти полностью снаряженную и груженую лодчонку. На корме что-то правил Брезень.
— Садись, сейчас отправляемся, — поторопил Ладислав. — Поедим в дороге. Если все пойдет по плану, к вечеру подойдем к самому тракту. Переночуем в землянке около капища Великой матери, а завтра, уже все беды будут позади. В Усольи стены крепкие, и дружина у князя — не последнего разлива воины!
Лишка запрыгнула в лодку, устроилась на носу. Брезень отвязал веревку и суденышко заскользило по вверх бурному потоку. Лишка подивилась странному колдовству, доступному племени. Плыли молча. От нечего делать девочка пыталась гадать по воде. Ловила силу, вглядывалась в прозрачную глубину речки, но ничего путного не получалось. Только иногда казалось, что сквозь серо-белый рисунок струй проступают очертания какого-то каменного острова. Но, возможно, это просто камни со дна глядели на Лишку, да облака, отражаясь, морочили ей голову.
Глава 21
Глава 21
Лишка, Ладислав и Брезень стояли на берегу. Река в этом месте делала поворот и на широкой каменистой площадке, которую с одной стороны охватывало, загибаясь, русло, а с другой подпирал сосновый бор, высился храм Великой матери. Вернее, раньше там был храм…
Массивные резные деревянные колонны лежали на земле. Крыша завалилась внутрь. Алтарный камень был вытащен и расколот. Входы в землянки для путников завалены камнями. Пахло пожаром и еще чем-то неуловимо отвратительным. Лишка присела и подняла с земли обломок алтаря. На небольшом куске белого известняка распустила крылья птица Сирин. Резьба была искусная и девочка невольно залюбовалась.
— Та-а-ак… — протянул Ладислав. — Кто же это отважился.
— Битва была, князь.
Брезень водил руками по обгоревшим стволам сосен, росших ближе всего к храму. Под его ладонями раны затягивались и на месте черных пятен, возникала нежная пока еще розовато-оранжевая кора. По лицу паренька струился пот, было видно, что лЕкарство дается с трудом. Лишка подошла, встала рядом и положила свою руку ему на плечо, вливая дополнительную силу.
— Битва? Какая битва? — подошел к ним князь и с любопытством стал следить за волшбой.
— Лес храм защищал, — бросил через плечо Брезень, оканчивая работу. — Жалко, что не до всех дотянуться смог. Видимо, большая часть по реке уплыла.
Лишка, не понимая, закрутила головой.
— Туда смотри, — кивнул князь вглубь леса.
Лишка всмотрелась и тут же зажмурилась. Прямо в нескольких шагах от покалеченных деревьев на земле лежали три тела, буквально оплетенные ветвями кустарников. Некоторые побеги проросли насквозь, разорвав ткани и выворотив наружу внутренности. Огромные мухи суетились на уже начавших разлагаться трупах.
— Два выжлеца и какой-то простак, — протянул Ладислав, рассмотрев одежду. — Видимо проводник. Странно, как удалось его заставить пойти на такое кощунство. Ну, ничего. Сейчас переночуем, завтра войдем в Усолье, сразу сюда разъезд вышлем…
Он оборвал себя и поднял руку, призывая к тишине. Все замерли. Сквозь шелест снова начинающегося дождя до них долетел легкий скрип гравия под копытами и лошадиное всхрапывание. Брезень потянул зазевавшуюся Лишку в лес, ветви сомкнулись, скрывая отряд. Из-за поворота реки показалась всадница. Серая породистая лошадь под красивым резным седлом несла на спине девушку в зеленом плаще, подбитом беличьим мехом. Всадница остановила лошадь, легко спрыгнула. Мельком осмотрела привязанную у берега лодку, заглянула в разрушенное святилище, и, секунду подумав, повернулась к лесу.
— Ладислав, это я — Влада.
Она откинула капюшон и Лишка увидела девушку четь старше себя. Лицо с тонкими чертами — не очень, может быть, красивое, было по-своему интересным. Посадка головы, выражение глаз, изгиб бровей — все выдавало натуру гордую и уверенную в собственных силах.
— Ладка, — вырвался из зарослей Ладислав. — Что ты здесь делаешь?
— Тебя высматриваю. Уж третий день жду. Думала, если к нам в княжество побежишь, обязательно сперва к храму Матери завернешь. Через лес шел? Кто с тобой?
— Знакомься, это Брезень — проводник из чурей, и Лишка. А это — моя невеста, Влада, княжна Усолья.
Слова князя неприятно резанули Лишку по сердцу. Она опустила глаза, и убрала иссушенную руку за спину.
— Плохо. Я надеялась, что с тобой придут чародеи из Ведьмачьего двора и хоть сколько-нибудь дружинников. Очень плохо. Артефакты хоть успел забрать?
— Ты никак допрашиваешь меня, — напряженно и через силу ухмыльнулся князь. — Что произошло.
— Позволь я спрошу, — отмахнулась Влада. — Вы смотрели, куда вы идете?
Княжич растеряно отступил.
— Ладислав, прости, но ты слишком беспечен. С тобой чародейка. Ты ведь та самая магичка, которую ищут? — скользнула взглядом по Лишке княжна. — Ну, неужели, она не могла заглянуть в город. Просто безрассудство.
— Я… у меня совсем мало способностей.
— Странно… Тебя так разыскивают… Я думала… Впрочем, не важно. На, смотри.
Влада достала из сумки небольшое серебряное зеркало и поднесла к глазам Ладислава. На гладкой поверхности заклубился туман, потом показалась дорога и большой город вдалеке. По дороге шла конница, за ней по взбаламученной вязкой грязи тянулась пехота. Влада щелкнула пальцами, фокус переместился к голове колонны. Там на крупном боевом коне ехал пожилой грузный князь, по правую руку, что-то оживленно рассказывая, гарцевал юноша чуть старше Ладислава. Слева и чуть сзади двигалась свита, в которой серым инородным пятном выделялся плащ скимаха. Ладислав молча отодвинул руку Влады с зеркалом.
— Что это значит?
— Подумай.
— Твой отец нас предал?