Она замолчала и потянулась потрогать ключ.
— Какой красивый. Старинный? — спросила она, поворачивая ключ в мягком свете бара.
Конни промолчала. Она подносила тяжелый бокал к губам, и коктейль вдруг плеснулся через край. Чтобы Джанин не заметила, Конни подхватила дрожащий бокал другой рукой.
Скрипнув тормозами, машина остановилась. На ветровое стекло шлепнулась капля дождя. Конни прижала руку к груди, где бешено и неровно билось сердце, как бегун, который то бросается вперед, то, запыхавшись, прислоняется к дереву передохнуть. Она рассказала Джанин Сильве о странном символе, выжженном на ее двери. Джанин ужаснулась и забросала ее вопросами. Что значит «выжженном»? Кому понадобилось портить бабушкину дверь? Что сказали в полиции? Ну, теперь, когда она подала жалобу, наверное, уже ничего больше не сделаешь. Наверное, страшно одной в доме?
Конни нахмурилась, глядя на магазин через улицу. Еще несколько капель упали на капот и крышу, стуча по металлу и скатываясь, как змеи, по стеклу. При мысли о дымящемся круге, врезанном, как шрам, в деревянную дверь, возникал единственный вопрос: откуда он взялся? Еще несколько часов после того, как ушли полицейские, Сэм нервно подходил к окну гостиной, где они сидели, и светил фонарем во двор. Ответа ждать не приходилось. Полиция права, это просто подростки из Салема чудят, — предположила Лиз. Но такое объяснение никого не устроило.
Не имея возможности понять, как круг появился, они стали думать, что он может означать. «Господь, мой заступник», — перевела Лиз. А греческие буквы альфа и омега указывали на божественное как начало и конец всего. Но еще было странное слово Agla и огромное количество букв x. Что означали они? Наконец, уставшие от напряжения и страха, Конни и Лиз отправились спать наверх. Сэм настоял на том, чтобы остаться. Девушки не возражали. И он сидел, изредка подремывая, всю ночь в кресле у камина с фонарем в руке, пока на небе не показалась заря. Конни вздрогнула от этого воспоминания. В этот момент по небу прокатился гром — словно рев зверя, рыщущего по соседним улицам.
Тихо ударил гонг, когда Конни открыла дверь магазина «Сад Лилит: травы и магические сокровища». Та же женщина с большими серьгами в ушах сидела за стеклянным прилавком у кассы и разбирала квитанции. Ее волосы на сей раз были собраны в большой пучок на макушке.
— Светлейшие… благословения, — сказала она, узнавая Конни, и проворно перевернула обложкой вниз книгу, которую читала.
— Что значит Agla? — не здороваясь, потребовала Конни.
Как ей противна эта женщина с ее глупыми серьгами! И ее магазин, процветающий на костях горстки ни в чем не повинных людей. Конни буравила женщину глазами и вдруг поняла, что она добрый и чувствительный человек с развитой интуицией, но почти вся ее так называемая интуиция заключается в кротком взгляде на мир. Она совсем не плохая, эта женщина с большими серьгами. Просто ее мир слишком маленький и розовый.
— Что? — смутившись, напряженно переспросила женщина.
— Agla, — громко повторила Конни, приближаясь к кассе. — Я хочу, чтобы вы мне сказали, что значит это слово. Особенно если оно внутри какого-то бредового круга и около него буквы x.
Ее голос напрягся, женщине стало еще больше не по себе — от нее исходили почти видимые волны тревоги.
— Я… я не знаю! — воскликнула она, испуганно перебегая взглядом по дальним углам магазина.
— Кто-то, — продолжала Конни, — выжег его на двери бабушкиного дома. Пытался запугать меня. — Она оперлась ладонями о прилавок, у женщины затрепетали веки. Конни хотелось переложить на кого-нибудь ответственность за тот неослабевающий страх, который владел ею с тех пор, как на двери появился злосчастный круг. Она мстительно ждала, что женщина начнет с ней препираться, и тогда у Конни будет предлог повысить голос и выплеснуть хотя бы часть ужаса, который она прятала ото всех. — Выжег его. И я бы желала по крайней мере знать, что означают написанные там слова.
Сглотнув слюну, женщина посмотрела на Конни с беспокойством и жалостью.
— Этот круг, — начала она. — Насколько он… совершенен?
— Что вы имеете в виду? — переспросила Конни.
— Есть ли там случайно прожженные места и линии? Отличаются ли следы по глубине?
— Нет, — ответила Конни, складывая руки на груди.
Женщина открыла рот, намереваясь что-то сказать, передумала и поманила Конни за собой.
— Я так и думала. Пойдемте со мной, — сказала она. — Я не знаю, что это значит, но знаю, где можно посмотреть.
Конни поплелась за ней в заднюю комнату магазина, где одна стена была заставлена книгами, а другая — просроченными травами. Женщина вытащила с одной из полок толстую книгу.
— Дело в том, — сказала она, шурша страницами, — что я знаю многих из местной викканской общины. Некоторые из них — посвященные третьего уровня, чего очень трудно достичь. — Она взглянула на Конни, ожидая одобрения, однако не получила его. — Многие весьма искусны в заклинаниях — они практикуются на шабашах. Но… — Она пробежала пальцем по странице, а потом повернула книгу к Конни, чтобы та смогла прочитать нужную строку. — Никто из тех, кого я знаю, — она помолчала, — никто никогда не мог изобразить круг, подобный тому, который вы описываете. Одна группа однажды попыталась сотворить что-то вроде круглого клейма, но маленького. И то выжженный круг получился неполным. И конечно, не действовал.
Книга, которую женщина достала с полки, оказалась энциклопедией язычества и оккультизма. Конни наклонилась и взглянула на ту строку, куда указывал палец женщины.
AGLA. Каббалистический нотарикон, предположительно образованный от Atah Gibor Leolam Adonai, непроизносимого имени Бога, которое иногда переводится как «Господь Бог могуществен во веки веков». Первое упоминание в алхимическом трактате Spiegel der Kunst und Natur («Зеркало искусства и природы») в 1615 году наряду с немецким словом Gott (бог) и греческими буквами альфа и омега.
— Зеркало искусства и природы, — вслух сказала Конни, и женщина, наклонившись над ней, спросила:
— Что это?
— Название книги, — ответила Конни, сдвинув брови. — Немецкой. 1615 года.
Она подняла голову и встретилась взглядом с женщиной. На лице той отразилось беспокойство, казавшееся искренним. Сунув тяжелый фолиант ей в руки, Конни замерла в задумчивости.
— Как вы думаете, мог ли кто-то из хулиганства нарисовать такую штуку на чьей-нибудь двери? — наконец спросила она, пристально глядя на женщину.
Женщина с большими серьгами вздохнула и сжала губы.
— Не хочу вас пугать, — сказала она, — но нет. Такое творение требует тщательной работы. Никто бы не нарисовал его просто так.
Она сочувственно смотрела на Конни широко открытыми глазами, словно умоляя, чтобы та ей поверила. Разум Конни противился. Творение! Что это значит, в конце концов? Получается, круг появился неспроста. Какое дурацкое предположение. Мир и без того полон необъяснимых вещей.
— Послушайте, — сказала женщина, закрывая книгу и прижимая ее к груди, — я знаю, что вы не верите в религию Богини. Я вижу по вашему лицу. — Конни нахмурилась, но отрицать не стала. — И все же, если вы желаете, я могу сотворить для вас мощное охранительное заклинание.
— Что? — не веря своим ушам, переспросила Конни.
— Ну, вы понимаете. Заклинание. Чтобы ваша бабушка чувствовала себя в безопасности. — Ее брови поднялись над глазами, как два маленьких полумесяца, и Конни подумала: вот и свелось все к деньгам.
— Моей бабушки уже двадцать лет нет в живых, — ответила Конни.
— Как хотите, — сказала женщина, ставя книгу на полку. — Но помните: только потому, что вы во что-то не верите, еще не значит, что оно не существует.
Пробормотав «спасибо», Конни большими шагами подошла к двери и распахнула ее. И в этот момент небо словно раскололось пополам, и капли дождя забарабанили по земле.
Несколько часов спустя, когда дождь уже кончился, Конни сидела, слушая тишину бабушкиного дома, прерываемую цоканьем коготков Арло по широким сосновым половицам и шуршанием об окна листвы, тронутой легким летним ветром. В доме по-прежнему было душно и жарко. Конни ловила себя на том, что прислушивается ко всем еле слышным шорохам и иногда, работая за столом, оглядывается через плечо, словно ожидая кого-то увидеть. Полиция сказала, что бояться нечего, повторяла она про себя, а глухие удары сердца отдавались в ушах. Никого нет. Если бы и были, Арло бы всех распугал. И несмотря на казавшуюся безупречной логику, через несколько минут она снова вскидывала голову и прислушивалась.
Арло показался из-под ее стула, широко и сладко зевая. Продолжая просматривать свои записи, Конни опустила руку почесать собаку между лопаток.
— Не понимаю, почему ты так спокоен, — заметила она. — Ты даже не пикнул в ту ночь, когда мы вернулись с фейерверков и обнаружили выжженный круг. Ты сидел тихо, пока полицейский не посветил в окно фонариком.
Пес перекатился на бок и подставил ей подбородок, сонно улыбаясь усатой мордой. Конни мысленно собрала в кулак все нити своих размышлений, пытаясь сплести их в единое связное целое. Книга Деливеренс исчезла из дневника Пруденс, но Конни думала, что, возможно, ее называли или описывали по-другому. Чилтон в ярости по поводу ее забуксовавшего исследования, но Джанин считала, что это из-за проблем с его собственной работой. Женщина из викканского магазина со всеми своими амулетами и искренностью не знала ничего конкретного про круг на двери. Друзья волновались, что Конни живет в доме одна, а ее обычно беспокойная собака спокойно спит, очень довольная собой.
Конни поставила босую ногу на сиденье стула, опершись коленом о стол. Листочки из блокнота были разбросаны по столу, и из всей массы написанных ее почерком слов бросались в глаза дом, сад, альманах, я осталась дома.
— Она хотела продать мне заклинание, — сказала Конни псу. — Представляешь?