Второе обстоятельство — фраза, сказанная однажды Федором Кузьмичом. Вспоминая как-то день, в который он расстался с обществом, старец заметил, что это случилось в хорошую солнечную погоду. Быть может это простое совпадение, однако день 19 ноября 1825 г (когда Александр I, как считается, «ушел из мира») был тоже теплым и солнечным. В дневнике императрицы Елизаветы Алексеевны отмечена даже температура дня — плюс 15 градусов по Цельсию.
Вот и все, что известно на сегодняшний день о таинственной связи между императором Александром I и старцем Федором Кузьмичом. И напоследок остается лишь добавить, что 10 июля 1903 г. состоялось вскрытие могилы старца. В присутствии свидетелей подняли крышку гроба и увидели в нем «остов старца, голова которого покоилась на истлевшей подушке. Волосы на голове и борода сохранились в целости, цвета они белого, т. е. седые. Борода волнистая — протянулась широко на правую сторону».
Но вскрытие могилы не пролило никакого света на выявление личности Федора Кузьмича. Кто он? — на этот счет по-прежнему можно строить какие угодно догадки.
Глава IIКапризы Клио
Пояс Дмитрия Донского
Едва ли найдется человек, который не слыхал бы о так называемой шапке Мономаха — оригинальном венце московских князей; ее возлагали на них, когда они занимали великокняжеский стол. Менее известна другая подобная реликвия — золотой пояс Дмитрия Донского. Вероятно, по той простой причине, что его нет ни среди экспонатов Исторического музея, ни среди собрания московского Кремля. Как нет его и вообще в России, из которой он исчез несколько веков назад.
Какие обстоятельства сопутствовали пропаже — об этом мы расскажем ниже; а пока лишь заметим: несмотря на то, что упомянутая шапка Мономаха не раз демонстрировалась на разных выставках, среди некоторых ученых бытует мнение, что знаменитый венец — всего-навсего копия. Впервые эту мысль высказал археолог Федор Солнцев (1801–1892), а его приверженцы пошли дальше, назвав время появления дубликата — 1613 г. Новую шапку, будто бы, изготовили ко дню коронации царя Михаила Романова; что же касается оригинала, то он, опять же по мнению последователей Солнцева, был подарен Лжедмитрием I в 1605 г. родственникам жены — польским магнатам Мнишкам.
С именем первого самозванца многие исследователи связывают и исчезновение пояса Дмитрия Донского — исчезновение, так сказать, окончательное, ибо история пропажи уникального творения древнерусских златокузнецов началась значительно раньше, в 60-Х гг. XIV в. Именно оттуда берет свое начало запутаннейший исторический детектив, разгадку которого не могут найти и по сей день.
18 января 1366 г. в Коломне, в Воскресенской церкви, состоялось венчание великого князя московского Дмитрия Ивановича (будущего героя Куликовской битвы) с дочерью Дмитрия нижегородского Евдокией.
Почему, спрашивается, столь важное событие происходило в Коломне, а не в Москве? По одной простой причине: на тот период времени Москвы как таковой не существовало. Она сгорела дотла до венчания в Коломне — летом 1365 г.
Из церкви молодые, как водится, отправились за свадебный стол, и там, за чередой хмельных кубков и всевозможных яств, новобрачным были показаны подарки от родных и близких. Все они произвели на гостей большое впечатление, но подлинное восхищение вызвал подарок тестя — золотой княжеский пояс. В те времена эта принадлежность одеяния знатных людей играла такую же важную роль, как ныне, скажем, смокинг для дипломата или фрак для дирижера, и изготавливалась с особым тщанием.
К сожалению, нам не известно имя мастера, сработавшего пояс; нет в летописи и описания изделия, однако на основании сведений, собранных в разного рода исторических документах, удалось воссоздать его «портрет». Подробный рассказ занял бы много места, поэтому остановимся лишь на главных деталях.
Пояс был четырехконцовый (изготавливались и трехконцовые) — два конца предназначались для застегивания, два — для подвешивания к ним меча и лука со стрелами. Обильно украшенный тончайшей золотой чеканкой и самоцветными камнями, он представлял собой настоящее произведение искусства. Работа златокузнеца была поистине филигранной, что особенно подчеркивал подбор самоцветов. Они украшали пояс не просто так, а в соответствии с символикой драгоценных камней, где каждый обозначал определенные качества и свойства. Так, агат символизировал здоровье и долголетие, карбункул — дар предвидения, яспис — мужество и скромность. Помимо золота и самоцветов, пояс украшало изображение популярного на Руси святого — Дмитрия Солунского, выполненное методом перегородчатой трехцветной эмали.
Словом, пояс был поистине княжеским, и когда гости насладились его видом, ключнику был дан приказ отнести дар в княжескую скарбницу, что и было сделано. А утром княжеские хоромы облетела невероятная весть: пояс пропал! Точнее — оказался подменённым. Вместо шедевра, которым еще вчера любовались пирующие, в скарбнице оказалось совсем другое.
Розыск ни к чему не привел, и мало-помалу Дмитрий Иванович и его близкие смирились с пропажей. Великий князь так никогда и не узнал, кто произвел подмену. Это выяснилось лишь после его смерти и произвело настоящее потрясение, поскольку подменщиком оказался главный распорядитель на свадьбе Дмитрия, его дядя и один из самых влиятельных людей в Москве, тысяцкий Василий Вельяминов!
Каким расчетом, какой корыстью он руководствовался — никто не ведает, зато доподлинно известно: Вельяминов подарил украденный пояс своему сыну Микуле (командовавшему в Куликовской битве коломенским полком и павшему на поле), который, в свою очередь, отдал его своему зятю, а тот — в приданое дочери. Истины ради поясним: никто из этих людей не знал, что пояс ворованный, и вся вина за содеянное лежит только на тысяцком Вельяминове.
Прошло 67 лет, и 8 февраля 1433 г. в Москве справляли другую свадьбу. Женился внук Дмитрия Донского князь Василий Васильевич, вошедший в историю под именем Тёмного. На торжество съехалось немало гостей, и среди них — его двоюродные братья Василий Косой и Дмитрий Шемяка.
Пир был в разгаре, когда произошла одна из тех роковых случайностей, которые изменяют ход не только каких-то частных, локальных событий, но и ход истории: 90-летний боярин, присутствовавший в свое время на свадьбе Дмитрия Донского, вдруг заявил: пояс, коим опоясан князь Василий Косой, не его, а тот самый, что пропал тогда!
Заявление было грому подобно и вызвало немедленную реакцию: мать жениха, великая княгиня Софья Витовтовна, женщина резкая и решительная, тут же, при всех, сорвала пояс с Василия Косого.
Оскорбленный Василий, а за ним и Дмитрий Шемяка, покинули свадьбу и уехали в свой удельный Галич (не путать с Галичем-Волынским! Город, о котором идет речь, входил в состав Ростово-Суздальской земли.). Никто и представить не мог, чем обернется инцидент. А обернулся он 20-летней жестокой распрей между московским князем и его двоюродными братьями. За эти годы враждующие стороны неоднократно разоряли земли друг друга (Москва несколько раз была взята противниками Василия Васильевича), грабили и убивали ни в чем не повинный народ. Жестоко поплатились и главные действующие лица междуусобного раздора: были сначала Василий Косой, а затем и захваченный в Троице-Сергиевой лавре великий князь Василий Васильевич (отсюда и прозвище — Тёмный). Итогом же бесславной войны стала смерть Дмитрия Шемяки от яда в Новгороде в 1453 г.
Итак, обоюдное разорение кончилось, и пояс вернулся к исконным владельцам, в скарбнице которых и сохранялся до начала XVII в., до времён общерусской Смуты. По прошествии лет вещи, собранные в скарбнице, стали называться «Большой казной». По сути, она представляла собой наследственные сокровища московских великих князей, и в распоряжении историков имеются их духовные грамоты, из коих видно, что «Большая казна» переходила без потерь от одного властителя к другому до 1605 г., то есть до занятия московского трона Лжедмитрием I.
Мы уже говорили, что у некоторых ученых есть подозрения относительно подлинности шапки Мономаха. Но если это мнение часть исследователей категорично отметает, то насчет пояса Дмитрия Донского все единодушны — самозванец подарил его кому-то из родственников своей жены, небезызвестной Марины Мнишек.
На этом, казалось бы, и должна закончиться история с поясом, но не тут-то было. В 1919 г. она получила неожиданное продолжение, когда в Харькове, занятом Добровольческой армией генерала Май-Маевского, объявилась пропажа трехвековой давности. Да, пояс Дмитрия Донского нашелся, но у кого бы вы думали? У начальника белой контрразведки полковника Друцкого.
Когда стали разматывать весь клубок загадки, высветился столь причудливый сюжет, что впору класть его в основу авантюрного романа.
Начнем с того, что с гибелью Лжедмитрия I в мае 1606 г. род Мнишков, лишенный поддержки самозванца, не только не захудал, но продолжал пышно куститься. Внук Юрия Мнишка, или, как его еще называют, Мнишка Старого, тестя Лжедмитрия, был волынским воеводой, а правнук — великим маршалом Литовским. В конце XVIII в. Мнишки стали графами Австрийской империи. Не порвали они и с Россией — их род был внесен в родословную книгу Волынской губернии.
Но это, так сказать, внешняя канва нашего расследования; главное же, что является ключом к решению задачи, — документы из архива Мнишков, хранящегося в Вене. Именно в них было найдено описание золотого княжеского пояса, присланного во время оно Лжедмитрием I Мнишку Старому в Краков. Туда его привёз находившийся на службе у самозванца боярин Афанасий Власьев. Он и сказал Мнишку, что когда-то пояс принадлежал московскому князю, победившему татарского темника Мамая.
Так русская национальная реликвия стала реликвией польского рода. По убеждению всех Мнишков, пояс приносил удачу в битвах.
Это обстоятельство и привело к очередному крутому повороту в его истории. Когда один из Мнишков, Адам, отправился в XVII в. на войну с Богданом Хмельницким, он взял пояс с собой.