Теперь можно и привести доказательства того, что смерть Чапаева обусловлена заговором, который сложился между белыми и определёнными силами в Красной армии.
Есть все основания говорить о том, что белые получили сведения о дислокации чапаевского штаба в Лбищенской благодаря специально организованной утечки информации либо из самого этого штаба, либо из вышестоящего.
Далее. Трудно представить, как 12-тысячный конный корпус остался незамеченным в ровной степи. Что из того, что он продвигался по ночам, — авиационная разведка красных постоянно совершала облёты и, по некоторым сведениям, обнаружила скопление большой конной массы в камышах. Об этом было сообщено в штаб армии, но полученная информация так и не вышла за его стены. Это говорит о наличии в штабах изменников, которыми могли быть военспецы царской армии, привлечённые Лениным и Троцким к сотрудничеству, а также штабисты из сторонников Троцкого, которые уже давно решили избавиться от Чапаева.
И тут необходимо более обстоятельно поговорить о самом Председателе РВС Республики.
Споры о том, какова роль этого человека в Гражданской войне, ведутся до сих пор. Одни считают его едва ли не гениальным военным руководителем, чей вклад в победу Красной Армии огромен, другие числят его дилетантом в военном деле, умелым шарлатаном от военной науки и политическим мистификатором.
Автору этих строк ближе вторая точка зрения. Выше уже приводилась цитата из директивы РВС войскам. Но РВС надо читать как Троцкий, поскольку его Председатель был в нем фигурой номер один. И не по занимаемому положению, а по абсолютному неприятию любого чужого взгляда на тот или иной вопрос, любого совета. Слово Троцкого было истиной в последней инстанции и требовало безусловного выполнения.
А что касается директив, то Василий Иванович Чапаев был абсолютно прав в их оценке, ибо они на девяносто процентов состояли из революционной риторики и ничем не подкреплённых эмоций. Кто захочет почитать эти самые директивы, пусть отыщет в Исторической библиотеке двухтомник директив РВС времён Гражданской войны.
Но если бы дело ограничивалось только директивами. Ими Лев Давидович скорее развлекался; любимым же его занятием были поездки по фронтам. Вот здесь уж было не до смеха. Каждое посещение Председателем РВС какого-либо военного театра вызывало у его командования повальную панику. И было от чего. Свои приезды на фронт Троцкий обставлял с мастерством актёра-трагика. Все в его появлении должно было внушать страх и ужас. Бронепоезд Льва Давидовича, в котором имелось все — от бани до типографии, — тянули два мощных локомотива, а сам бронепоезд, одетый в специальные бронеплиты, поражал количеством установленных на нем орудий и пулемётов. Но главное было не это, главным был «спецназ» Троцкого — особая команда, одетая в чёрную кожу и вооружённая маузерами. Едва бронепоезд прибывал на место, как «спецназ» начинал наводить порядки, главным аргументом при этом был, конечно же, «товарищ маузер».
Жестокость проводимых экзекуций была беспримерной. Наверное, мало кто знает, что во время Гражданской войны Троцкий ввёл в войсках наказание, которое не применялось в армиях мира со времён Римской империи. Имеется в виду так называемая децимация, т. е. казнь каждого десятого в подразделении, обвинённом в трусости, в недисциплинированности, в пресловутой партизанщине. Обречённый батальон ли, полк выстраивали в длинные шеренги, после чего давалась команда: «на первый-десятый рассчитайсь!». Десятый подлежал расстрелу, независимо от того был ли он трусом или смельчаком — все решал слепой жребий.
Думается, сказанное в достаточной мере характеризует Троцкого и как человека, и как военного деятеля. У нас же остаётся невыясненным последний вопрос: кто же приказал снять дополнительные посты вокруг Лбищенской в ночь на 5 сентября 1919 года? Здесь двух мнений быть не может: это сделали люди из ближайшего окружения Чапаева. Но кто? В архивах сохранились документы, содержащие ответ на это вопрос.
Оказывается, военспецы работали и в штабе 25-й дивизии, а потому следовало ожидать, что они окажутся среди той тысячи чапаевцев, которую вырубили казаки в ночном бою. Однако там их не обнаружили: они отыскались месяц спустя, когда окончательно разгромленные белые лавиной покатились к Каспийскому морю, к Гурьеву, чтобы оттуда перебраться в Иран и Турцию. Именно в Гурьеве и были взяты в плен военспецы из штаба 25-й дивизии, уже обмундированные в белогвардейскую форму. На допросе они показали, что были на постоянной связи с белой контрразведкой и что именно от них исходил приказ караульным начальникам о снятии дополнительных постов.
Таким образом, можно с абсолютной гарантией заявить о существовании сговора между троцкистами в красных штабах и белым командованием, целью которого было уничтожение одного человека — Чапаева. Всего же за годы Гражданской войны от рук наёмных убийц погибло несколько десятков наиболее талантливых красных командиров. В их числе такие известные фигуры, как Анатолий Железняков, командовавший отрядом бронепоездов и убитый, как полагают, агентом ЧК Южного фронта; как командарм 2-й Конной Армии Филипп Миронов, застреленный во время прогулки в Бутырской тюрьме; как командарм Иван Сорокин, объявленный вне закона и убитый без суда и следствия; как комбриги Александр Богунский и Тимофей Черняк, о которых говорили выше; как командир 2-го Конного корпуса Григорий Котовский, убитый тремя выстрелами из маузера.
Всех этих военачальников убивали разные люди, но связанные, однако, странным образом с одним и тем же человеком — Троцким. Случайностью эту связь не объяснишь. Да и не надо объяснять, поскольку причина устранения названных выше командиров лежит в иной плоскости: если не все они, то подавляющее большинство не состояло в РКП(б). Железняков был анархистом, Чапаев — анархо-коммунистом, Котовский долгое время состоял в партии эсеров, примыкая к ее левому крылу, которое ратовало за террор; командарм Миронов был беспартийным, но представлял опасность для большевистского руководства, как ярый противник расказачивания, которое с необычайной жестокостью проводилось Свердловым и Троцким (конечно, при полном одобрении со стороны Ленина).
Но до определённого момента большевики терпели своих идейных оппонентов и широко использовали их таланты. Например, Нестор Махно, анархист, никогда не исповедовавший коммунистическую идеологию, одно время воевал в союзе с большевиками. И воевал так хорошо, что удостоился ордена Боевого Красного Знамени (высшей награды тех лет) за номером 2!
Однако 6 июля 1918 года произошло событие, заставившее Ленина и его окружение кардинальным образом изменить своё отношение к тем, кого они меж собой называли «попутчиками». В день 6 июля вспыхнул левоэсеровский мятеж. Начался он, конечно, в столице, но затем с быстротой лесного пожара распространился за пределы Москвы и достиг своего пика в Поволжье, где у левых эсеров обнаружились многочисленные сторонники. В самой же Москве случились вещи экстраординарные: во-первых, левый эсер Блюмкин в провокационных целях (чтобы осложнить отношения Советской Республики с Германией) убил немецкого посла Мирбаха, а во-вторых, эсеры захватили в плен не кого-нибудь, а самого Дзержинского!
Конечно, мятеж был подавлен, а Председатель ВЧК освобождён, но о былой дружбе с попутчиками не могло быть и речи. Ленин незамедлительно разослал по фронтам директиву, обязывающую очистить войска от представителей эсеров и анархистов. А вместе с ними в проскрипционные списки попали и те, кто был самостоятелен, кто имел свою точку зрения на происходящие события, заслужив тем самым прозвище «партизан».
Выполнять же ленинскую директиву принялся Председатель РВС Республики Лев Троцкий.
Григорий Котовский
Григорий Иванович Котовский, командир Второго Конного корпуса Красной Армии, бунтарь и правдоискатель, осуждённый царским правительством к смерти и помилованный февральской революцией, боевик, действовавший в 1918 году в оккупированной Одессе и годом позже освободивший её во главе своих конников, кавалер ордена Красного Знамени и Почётного революционного оружия, член Реввоенсовета СССР, был убит в ночь на 6 августа 1925 года тремя выстрелами из маузера. Стрелял в него человек, которому Котовский не мог не доверять…
В июле 1925 года Котовский с семьёй приехал отдыхать в закрытый санаторий совхоза «Чабанка». Именно здесь его застало известие о том, что наркомвоенмор СССР Михаил Васильевич Фрунзе собирается назначить его своим заместителем. Поэтому Григорий Иванович решил уехать из санатория на неделю раньше, чтобы подготовиться к сдаче дел по командованию корпусом. Отъезд в Умань, где находился штаб корпуса, был назначен на 6 августа, а 5-го ночью Котовский возвращался к семье на дачу из правления совхоза. Комкор уже подошёл к крыльцу, когда из кустов выскочил человек и трижды выстрелил в него из маузера. Котовский плашмя рухнул на землю.
На выстрелы из дома выбежала жена комкора Ольга Петровна, появились соседи по даче. Котовского внесли на веранду, и Ольга Петровна, сама врач, стала осматривать супруга, надеясь, что он жив.
Увы! Осмотр подтвердил худшие опасения. Одна из пуль попала в аорту, и комкор умер мгновенно.
Вскоре после того, как Котовского внесли в дом, на веранду в состоянии, близком к истерии, ворвался человек и, упав перед Ольгой Петровной на колени, объявил, что убийца её мужа — он. Признание поразило Ольгу Петровну, поскольку она прекрасно знала этого человека.
Имя убийцы Котовского и все подробности покушения оставались сверхтайной до конца 80-х годов. В официальных биографиях Котовского советские авторы вообще старались не касаться трагических событий 6 августа 1925 года. В 20-х годах эмигрантский писатель Роман Гуль в своей книге «Красные маршалы» сделал предположение, что Котовского устранило ГПУ, и даже назвал имя убийцы — Майоров, но со временем выяснилось, что это ошибка.
В действительности убийцей Котовского был некто Зайдер, возглавлявший охрану сахарного завода, входившего в состав корпуса, которым командовал Григорий Иванович. Ничего странного в таком симбиозе: кавкорпус-сахарный завод — по тем временам не было. После гражданской войны в стране царила разруха и, чтобы преодолеть её, был введён нэп. Котовский, будучи неплохим хозяйственником, взял под опеку завод, продукция которого пользовалась спросом у населения. Полученные доходы шли на благоустройство быта красноармейцев.