– Ффлам никогда не падает духом! – провозгласил король-бард. – Подходите, эй, вы, волки, или кто там еще!
Дзин-нь! – лопнула струна на арфе.
А серые тени все плотнее обступали их, и беспокойство путников усиливалось. Мелингар, до сих пор покорная и послушная, стала пугливой и нервно подрагивала. При каждой попытке утихомирить ее Мелингар вздергивала голову и выкатывала крупные сливы глаз. Золотая грива ее взметалась над шеей.
К тому же Ффлеуддур объявил, что перевалить через холмы не удастся и прямая дорога для них закрыта.
– Если мы пойдем, как и прежде, прямо на восток, – сказал бард, – то упремся в высокие горы. Нам, с грузом оружия и с больным на руках, через них не перейти. Но и здесь мы обнесены стеной из скал и вынуждены петлять по прихоти тропинок. Эти скалы, – он повел рукой вдоль высящейся каменной преграды, – слишком суровы и неприступны, чтобы преодолеть их. Я думал найти тропу, ведущую сквозь них по какому-нибудь ущелью. Но теперь вижу, что нам остается покорно идти на север, пока не найдем другого пути.
Он закончил свою длинную невеселую речь таким же длинным и невеселым вздохом.
– Волки, кажется, легче нас находят дорогу, – заметила Эйлонви.
– Моя дорогая девочка, – обиделся бард, – если бы у меня было четыре ноги и нос, чующий обед на милю вперед, не сомневаюсь, я бы тоже легко отыскал нужную дорогу.
Эйлонви хихикнула.
– Забавно было бы посмотреть на барда, скачущего на четвереньках! – сказала она.
– У нас есть тот, кто ходит на четырех ногах, – вдруг воскликнул Тарен. – Мелингар! Если кто-нибудь и сможет как можно быстрее найти дорогу в Каер Датил, так это она!
Бард прищелкнул пальцами.
– Ай да Тарен! – обрадовался он. – Именно так! Каждая лошадь знает дорогу к своему дому. Стоит попробовать. Хуже, чем сейчас, нам все равно не будет.
– Для Помощника Сторожа Свиньи, – сказала Эйлонви, – ты, по-моему, до странности часто выдаешь хорошие идеи.
Они снова двинулись в путь. Тарен отпустил поводья и позволил Мелингар самой выбирать дорогу. Почуяв свободу, белая лошадь с привязанным к ее седлу стонущим Гурги ускорила шаг и рысью понеслась по тропе. Путники еле поспевали за ней.
К полудню Мелингар нашла расселину среди скал, которую проглядел Ффлеуддур. День быстро иссякал. Мелингар вела путников через узкую каменистую теснину. Высокие острые хребты нависали над их головами. В какой-то момент Мелингар ускорила бег и скрылась за поворотом. Тарен поспешил следом. Он видел, как лошадь вдруг резко дернулась и замерла, словно превратившись в неподвижный белый камень.
Крикнув барду и Эйлонви, чтобы они поторопились, Тарен ринулся вперед. Внезапно он увидел на каменной плите прямо над собой огромного волка с желтыми глазами и вывалившимся из пасти алым влажным языком. Не успел Тарен выхватить из ножен меч, как тощее тело волка взвилось в воздух.
Глава тринадцатаяТайная долина
Удар тяжелого косматого тела пришелся Тарену в грудь и опрокинул его навзничь. Уже падая, он краем глаза увидел, как Ффлеуддура тоже прижали к земле сильные лапы другого волка. Эйлонви застыла в стороне, а перед ней напрягся готовый к прыжку волк.
Рука Тарена рванулась к мечу, но волк тут же впился в нее. Зубы зверя сомкнулись мертвой хваткой на запястье.
Внезапно в глубине ущелья возникла громадная фигура, закутанная в плащ. Чуть позади стояла Мелингар. Человек поднял руку и что-то повелительно крикнул. Волк, державший Тарена, моментально разжал челюсти и ослабил хватку. Он вдруг превратился в покорную собаку и трусливо отбежал в сторону. Человек крупно зашагал к Тарену, который с трудом поднялся на ноги.
– Ты спас нам жизнь, – сказал Тарен, тяжело дыша. – Мы благодарны тебе.
Человек опять что-то сказал волкам, и звери, припав к земле, поскуливая и виляя хвостами, поползли к его ногам. Высокий, широкий в плечах, мускулистый, человек этот походил на древнее крепкое дерево. Его белые волосы ниспадали ниже плеч, а борода покрывала пояс. Лоб его стягивала узкая золотая лента, в которой горел голубым пламенем драгоценный камень.
– Эти животные, – произнес он глубоким голосом, суровым, но неожиданно мелодичным, – не сделают вам никакого вреда. Но вы должны немедленно покинуть это место. Для людей оно запретно и закрыто.
– Мы заблудились, – сказал Тарен, – и шли за нашей лошадью, доверившись ее чутью.
– Мелингар? – Старец повернулся и пронзил Тарена своими проницательными серыми глазами. Под густыми нависшими бровями они сверкали, как льдинки. – Это Мелингар привела вас четверых сюда? Я-то думал, что бедняга Гурги был один. Если вы друзья Мелингар… Вы ведь ее друзья, не так ли? И это Мелингар, я не ошибся? Она так похожа на свою мать. Да, стар я стал и часто забываю имена…
– Я знаю, кто ты, – догадался Тарен. – Ты Медвин!
– Неужто? – улыбнулся старец, и лицо его покрылось сетью добродушных морщин. – Да, меня называют Медвином. Но откуда тебе это известно?
– Я – Тарен из Каер Даллбен. Гвидион, принц Дома Дон, был моим спутником, и он говорил о тебе, когда еще был жив. Он спешил в Каер Датил, как и мы сейчас. Я и не надеялся тебя встретить.
– Это верно, ты и не мог встретить меня, – ответил Медвин. – Только звери знают дорогу в мою долину. Вас привела сюда Мелингар. Тарен – назвал ты себя? Из Каер Даллбен? – Он приложил огромную ладонь ко лбу. – Дай-ка взглянуть. Да, вы гости из Каер Даллбен, теперь я уверен.
Сердце Тарена екнуло в груди от радости.
– Хен Вен! – вскричал он.
Медвин озадаченно глянул на него.
– Ты ищешь ее? Это становится любопытным. Ее нет здесь.
– Но я думал…
– Мы поговорим о Хен Вен позже, – сказал Медвин. – Твой друг сильно ранен, ты же знаешь. Пойдем, я сделаю для него все, что смогу.
Он повелительным жестом позвал их за собой. Волки безмолвной цепочкой растянулись позади Тарена, Эйлонви и барда. Мелингар ожидала их в глубине ущелья. Медвин снял Гурги с седла так легко, будто тот весил не больше белки. Почти бездыханный, Гурги тихо лежал на руках у Медвина.
Они спускались по узкой крутой тропе. Медвин шел впереди, ступая так размеренно и мощно, словно это шагало дерево. Старец был босым, но острые камни будто бы и не беспокоили его. Тропа резко свернула, сделала еще один поворот. Медвин прошел сквозь узкую щель в голой скале, и Тарен вдруг увидел перед собой тихую зеленую долину. Горы, казавшиеся неприступными, короной высились вокруг. Воздух здесь был мягкий, словно и ветер сменил свои злобные порывы на ласковое и нежное поглаживание. Среди пологих холмов стояли низкие белые хижины, очень похожие на те, что были в Каер Даллбен. При взгляде на них Тарен почувствовал острую боль от тоски по дому. Позади одной из хижин он заметил то, что поначалу показалось ему рядами стволов, старых и замшелых. Но, приглядевшись, с удивлением понял, что это были скорее источенные дождями и временем шпангоуты и мачты длинного корабля. Земля почти полностью укрыла их, трава и луговые цветы проросли между ними, превращая в неотделимую часть древнего холма.
– Должен заметить, старец здорово укрылся здесь, – прошептал Ффлеуддур. – Никогда я не нашел бы дорожки сюда и не уверен, что отыщу обратную дорогу.
Тарен кивнул. Долина была самой красивой из всех, что когда-либо ему встречались. На лугу мирно паслись коровы. Небо и облака упали в крошечное озеро, и оно отсвечивало белым и голубым. Яркие очертания птиц мелькали в листве деревьев. Шагая по мягкой сочной траве, Тарен чувствовал, как усталость словно бы утекает в землю из его изнуренного тела.
– Смотрите, олень! – воскликнула восхищенная Эйлонви.
Из-за хижин появился пятнистый тонконогий олень, понюхал воздух и подлетел к Медвину. Грациозное существо ни малейшего внимания не обращало на волков и весело резвилось около старца. И в то же время олень опасливо держался поодаль от незнакомцев. Но любопытство пересилило, и вот уж он осторожно обнюхивает протянутую ему руку Эйлонви.
– Я никогда не видела оленя так близко, – сказала девушка. – У Акрен не было домашних животных, а лесные и подавно бежали от нее. Я не могу их винить в этом, ведь вряд ли найдешь такого, кто согласился бы жить рядом с ней. Но какой чудный олень! Ты весь трепещешь, красавец, будто дотрагиваешься до ветра.
Медвин жестом велел им подождать, а сам понес Гурги в самую большую хижину. Волки сели в кружок и сторожко наблюдали за путниками. Тарен расседлал Мелингар, которая тут же принялась спокойно щипать свежую траву. Полдюжины кудахтавших кур клевали зерно у чистого белого курятника. Петух поднял голову, гордясь и хвастаясь своим резным высоким гребешком.
– Это куры Даллбена! – удивленно воскликнул Тарен. – Я узнаю их! Вот пестрая, вот белая. А уж этот гребешок мне знаком наверняка! – Он присел на корточки и весело закудахтал, очень точно подражая курам.
Впрочем, куры, увлеченные едой, мало обращали на него внимания.
Медвин возник в дверях хижины. Он держал огромную ивовую корзину, наполненную кувшинами с молоком, сыром, медом и фруктами, которые обычно к этому времени еще и не созревают.
– Мне надо немедленно заняться вашим другом, – сказал он. – Тем временем вы можете подкрепиться… О, ты узнал их, не так ли? – обратился он к Тарену. – Эти куры – мои гости из Каер Даллбен. Где-нибудь здесь должен быть и пчелиный рой, загнавший их ко мне.
– Пчелы улетели в тот день, когда убежала Хен Вен, – сказал Тарен.
– И направились прямым ходом сюда, – улыбнулся Медвин. – Куры просто потеряли голос от испуга. Я никак не мог у них выведать, что же произошло. Правда, они достаточно быстро пришли в себя, но, конечно, из их куриных голов уже все выветрилось, и они никак не могли объяснить, почему улетели. Ты же знаешь, куры, узнав о конце света, в следующее мгновение будут спокойно клевать зерно. Как только они окончательно успокоятся, я верну их обратно. Конечно, жаль, что до тех пор Колл и Даллбен не получат на завтрак куриные яйца.