– Радуйся этому, – промолвил Даллбен. – Он бы правил здесь, если бы не Дети Дон, сыновья леди Дон и ее супруга Белина, короля Солнца. Давно пришли они в Придайн из Страны Лета. И поняли они, что хоть люди здесь бедны, но обычаи их справедливы, а страна богата. Сыновья Дон построили свою твердыню, свою крепость, далеко на севере в Орлиных горах, в Каер Датил. Они-то и помогли нам вернуть ту небольшую часть сокровищ, украденных Арауном, и защищают страну от скрытой угрозы, идущей из Аннуина.
– Страшно даже представить, что случилось бы, не приди сюда Сыновья Дон, – сказал Тарен. – Судьба благоволила нам, приведя их сюда. И потому мы можем жить спокойно.
– Не уверен, – грустно улыбнулся Даллбен. – Люди Придайна слишком полагаются на силу Дома Дон. Они беззаботны, как ребенок на руках матери. Они так привыкли к этому, расслабились, что никакие тревоги не посещают их. Конечно, и нынешний король Мат происходит из Дома Дон, и принц Гвидион. Это наша защита. И до сегодняшнего дня в Придайне был мир настолько, насколько люди вообще могут быть мирными. Но это пока…
Он задумался, помолчал и ровным голосом продолжал:
– Тебе еще неведомо то, что знаю я, что дошло до моих ушей. Явился в нашу страну новый могущественный предводитель, воин, военачальник столь же сильный, как принц Гвидион. Некоторые считают даже, что он сильнее. Но он человек зла, для которого смерть – черная забава. Он играет со смертью, как ты забавляешься с собакой.
– Кто он? – вскричал Тарен.
Даллбен покачал головой:
– Никто не знает его имени, и ни один человек не видел его лица. Он носит маску с оленьими рогами и потому зовется Рогатым Королем. Я не знаю, чего он хочет, что замыслил и к чему стремится. Но я чувствую, что здесь не обошлось без Арауна, а значит, пощады не жди. Я говорю это все сейчас, чтобы спасти и защитить тебя, – Даллбен пристально глянул на Тарена. – Из того, что я сейчас видел, мне ясно одно – твоя голова забита глупыми мыслями о боевых подвигах и геройстве. Я советую тебе выбросить эту чепуху из головы. Неведомая опасность подстерегает всюду. Ты еще только на пороге возмужания. И я должен позаботиться, чтобы ты достиг зрелости и при этом в целости сохранил свою шкуру и глупую голову. Вот почему ты не покинешь Каер Даллбен ни под каким видом, не станешь ходить дальше фруктового сада и уж тем более не отправишься в лес. До поры до времени.
– До какой же поры и до какого времени? – вспыхнул Тарен. – Мне кажется, что всегда так и будет «до поры до времени»! Неужто моя жизнь так и пройдет среди овощей да кривых подков!
– Распетушился! – усмехнулся Даллбен. – Бывают в жизни вещи и похуже кривых подков. Ты мечтаешь выйти в герои? И представляешь это себе как веселый звон сверкающих мечей да лихие скачки на огненном коне! Чтобы добиться славы…
– А как же принц Гвидион? – ревниво воскликнул Тарен. – Он же герой! И я хочу, да, очень хочу быть похожим на него!
– Боюсь, – покачал головой Даллбен, – что это почти невозможно.
– Но почему? – Тарен вскочил на ноги. – Если только мне представится случай…
– Ты спрашиваешь почему? – перебил его Даллбен. – И ждешь от меня ответа. Но знай, что мы постигаем и достигаем больше, когда сами ищем ответ и не находим его, чем получая его готовым из чужих уст. Я мог бы тебе объяснить почему. Но это только еще больше тебя запутает. Если ты вырастешь, постепенно постигая все своим умом и сердцем, в чем я, признаться, очень сомневаюсь, то, надеюсь, добьешься чего-нибудь в этой жизни. Тебя ждут ошибки, но они будут твоими, и принесут они тебе больше пользы, чем чужие ответы.
Тарен снова опустился на скамью. Он сидел теперь мрачный и тихий. Даллбен уже словно бы забыл о нем и углубился в свои размышления. Его подбородок уткнулся в грудь. Борода серым туманом окутала лицо. Он мирно захрапел.
Весенний ветерок донес в окно аромат цветущих яблонь. Тарен видел вдали бледно-зеленую опушку леса. Чернели вспаханные поля, которые скоро начнут зеленеть и золотиться. Он перевел взгляд на «Книгу Трех», лежащую на столе. Тарену никогда не разрешали прикасаться к ней, листать страницы, читать.
Теперь она лежала совсем близко – стоит протянуть руку. Он был уверен, что книга таит намного больше, чем Даллбен ему рассказывал. Мягкий солнечный свет пронизывал комнату. Даллбен по-прежнему размышлял. Или дремал?
Тарен медленно приподнялся. Осторожно пересек полосатое от солнечных лучей пространство хижины и остановился перед столом. Тишина. Лишь из окна доносилось монотонное гудение жука.
Тарен коснулся кожаного фолианта, но тут же ахнул от боли и резко отдернул руку. Пальцы жгло, словно в каждом застряло жало громадной пчелы. Он резко отскочил назад, споткнулся о скамью и грохнулся на пол. Не пытаясь даже встать, он посасывал горящие пальцы.
Глаза Даллбена выплыли из тумана бороды и молодо блеснули. Он глядел на Тарена и сонно зевал.
– Ты бы лучше поискал Колла и попросил у него мазь, – спокойно сказал Даллбен, – не то, не ровен час, пальцы твои покроются волдырями.
Пальцы действительно ныли непереносимо. Тарен с виноватой улыбкой выскочил из хижины. Колла он нашел на огороде.
– Трогал «Книгу Трех», – сразу догадался Колл. – В другой раз будет неповадно. Запомни три правила и три основы учения: много видеть, много узнавать, много претерпевать.
Он повел Тарена в хлев, где хранились лекарства для домашнего скота, и помазал его пальцы каким-то снадобьем.
– Зачем вообще учиться, коли я не шагну дальше фруктового сада? – с досадой возразил Тарен. – Наверное, за всю свою жизнь я ничего интересного не узнаю, ничего важного не увижу, ничего замечательного не совершу! И уж наверняка я никем не стану! Даже здесь, в Каер Даллбен, я – никто и ничего не значу!
– Ты хочешь быть кем-то? Отлично! – сказал Колл. – Отныне я назначаю тебя, Тарен, Помощником Сторожа Свиньи. Ты будешь помогать мне заботиться о Хен Вен: следить, чтобы корыто ее было всегда полным еды, носить ей воду и каждый день чистить ее.
– Этим я и сейчас занимаюсь, – горько усмехнулся Тарен.
– Но без должного старания, – упрекнул его Колл. – Если ты хочешь стать кем-то, а не оставаться вечно никем, научись сначала простым вещам. Приучи к работе свои руки. Тем более что не каждому юноше выпадает честь быть Помощником Сторожа Свиньи-прорицательницы. Ты же прекрасно знаешь, что во всем Придайне нет свиньи, подобной нашей. Она единственная и самая драгоценная в нашем хозяйстве.
– Мне наша драгоценная свинья еще ничего не предсказала! – в сердцах воскликнул Тарен.
– А разве она обязана? – спросил Колл. – Прежде надо суметь правильно задать ей вопрос… ой, что это?
Колл заслонил руками лицо. Черное жужжащее облако вырвалось из гущи сада и пронеслось так близко от Колла, что он невольно отпрянул.
– Пчелы! – воскликнул Тарен. – Пчелиный рой!
– Сейчас не время пчелам роиться, – озадаченно пробормотал Колл. – Что-то здесь неладно.
Пчелиное облако поднималось все выше и выше, прямо к солнцу. В то же мгновенье Тарен услышал встревоженное кудахтанье и пронзительные крики птиц из курятника. Он обернулся и увидел пять кур и петуха, судорожно хлопающих крыльями. Прежде чем он сообразил, что они пытаются взлететь, куры уже были в воздухе.
Тарен и Колл помчались к птичьему загону, но тщетно пытались поймать вдруг обретших силу кур и петуха. Они, словно стая гусей, во главе с петухом устремились, неуклюже махая крыльями, в сторону холма. И вскоре исчезли за его вершиной.
Быки в хлеву протяжно мычали и в страхе выкатывали глаза. А в окне появилось облако бороды Даллбена.
– Не даете ни минутки спокойно поразмышлять, – раздраженно сказал он, строго взглянув на Тарена. – Я не раз уже просил тебя…
– Что-то напугало животных, – оправдывался Тарен. – Сначала пчелы умчались куда-то, а потом и куры улетели…
Взволнованное лицо Даллбена показалось сквозь седое облако.
– Странно, – сказал он. – Никаких знаков я не видел, не слышал. Колл, мы немедленно должны вопросить Хен Вен. Скорей помоги мне отыскать буквенные палочки!
Колл заспешил к хижине.
– Не спускай глаз с Хен Вен! – приказал он Тарену.
Колл скрылся в хижине. Тарен знал, что буквенные палочки – это длинные ясеневые прутики, испещренные заклинаниями. Даллбен вспомнил о них неспроста. Тревожные предчувствия взбудоражили Тарена. Даллбен, он знал это, советуется с Хен Вен очень редко, только в самых крайних случаях. На памяти Тарена такого еще не бывало. Он заспешил в загон.
Хен Вен обычно спала до полудня. И только солнце вставало в зенит, как свинья, несмотря на свой немалый вес, изящной рысью проносилась в затененный угол загона и заваливалась там. Эта белая свинья постоянно хрюкала, хмыкала, что-то, казалось, бормотала. Завидев Тарена, она задирала свою украшенную плоским широким пятачком морду и нахально требовала, чтобы он почесывал ее. Но на этот раз она не обратила на Тарена никакого внимания. Тяжело, со свистом дыша, Хен Вен яростно рыла мягкую землю в дальнем углу загона. Она уже прорыла довольно глубокий ход и вот-вот должна была очутиться снаружи.
Тарен закричал на нее, затопал, комья земли продолжали лететь во все стороны. Он перелез через забор загона. Свинья-прорицательница замерла и поглядела на него. Тарен увидел, что яма уже довольно глубокая. Он отогнал свинью, но та перебежала на противоположную сторону загона и начала рыть заново.
Тарен был сильным и длинноногим юношей, но, к своему удивлению, заметил, что свинья передвигается быстрее его. Стоило ему отогнать ее от второй норы, как она, мелькая короткими ножками, стремительно понеслась к первой. Теперь уже обе норы были достаточно просторны, чтобы свинья могла протиснуться.
Тарен начал бешено забрасывать нору землей. Хен Вен рыла ловко и споро, как барсук. Ее задние ноги прочно упирались в землю, а передние гребли и гребли. Тарен выбился из сил и уже отчаялся остановить ее. Он выпрыгнул из загона и устремился к тому месту, где вот-вот должен был открыться ход, в надежде схватить Хен Вен и удерживать ее до тех пор, пока не прибегут Даллбен и Колл. Но он недооценил быстроту, ловкость и силу Хен Вен.