Решетчатый квадрат окна над ним потемнел. Ночь хлынула в камеру темной, холодной и сырой волной. В щели под дверью камеры что-то грохнуло, звякнуло, и Тарен различил в темноте что-то проскользнувшее внутрь. Это была неглубокая миска. Он осторожно понюхал плескавшуюся в ней жидкость, боясь, что еда отравлена. Но это оказалась вовсе не еда, а всего лишь несколько глотков теплой и затхлой воды. В горле так пересохло, что Тарен, будто зверек, приник ртом к миске и жадно вылакал вонючую воду.
Он свернулся на соломе калачиком и постарался заснуть, не прислушиваясь к боли во всем теле. Руки так опухли, что жесткие ремни глубоко врезались в кожу. Вместе со сном навалились кошмары, и Тарен проснулся от собственного крика. Он попытался уснуть снова. Но теперь под соломой услышал приглушенную возню и царапание.
С трудом Тарен поднялся на ноги. Царапание перешло в скрежет.
– Отойди! – донесся до него приглушенный голос.
Тарен удивленно огляделся.
– Сойди с камня!
Он сделал шаг в сторону. Голос определенно долетал из-под соломенной подстилки.
– Ну не могу я поднять его, пока ты, глупый Помощник Сторожа Свиньи, стоишь на нем! – совсем близко раздался сердитый голос.
Испуганный и ошарашенный, Тарен отпрыгнул и прижался к стене. Соломенный тюфяк медленно приподнялся. Каменная плита под ним тоже приподнялась, и из-под земли в камеру проскользнула легкая грациозная тень.
– Кто ты? – вскрикнул Тарен.
– А кого, интересно, ты ожидал? – прозвенел в темноте голосок Эйлонви. – И пожалуйста, не устраивай столько шума! Я же сказала, что приду. О, вот и моя игрушка!
Тень метнулась к мерцающему шару, про который Тарен вовсе и забыл.
– Где ты? – закричал Тарен. – Я ничего не вижу…
– Только это тебя беспокоит? – спросила Эйлонви. – Так бы сразу и сказал.
Тотчас яркий свет ослепил его. Свет этот излучал золотой шар в руках Эйлонви. Тарен зажмурился.
– Что это такое? – прошептал он.
– Это? Моя игрушка, – просто сказала девушка. – Сколько раз мне еще повторять тебе?
– Но… но она светится!
– А что она, по-твоему, должна делать? Порхать пташкой под потолком? Блеять по-козлиному?
Теперь Тарен разглядел освещенную отблеском шара Эйлонви. Кроме огромных голубых глаз, у нее были удивительно длинные, ниже талии, рыжевато-золотистые волосы. Лицо несколько надменное, но нежная кожа и чуть выступающие скулы делали его милым. Ее перепачканное глиной белое платье было перепоясано серебряной цепью с крупными звеньями. Серебряный полумесяц на тонкой цепочке посверкивал у нее на груди. По виду Эйлонви была на год или два моложе его, но ростом ему не уступала.
Эйлонви положила светящийся шар на пол, подошла к Тарену и развязала ремни, спутывающие его руки.
– Я собиралась прийти побыстрее, – сказала она. – Но Акрен застала меня, когда мы с тобой разговаривали. Она пыталась отхлестать меня. Но я ее укусила. За это она заперла меня в темной комнате под землей. – И Эйлонви указала рукой на приподнятую каменную плиту. – Таких темниц здесь, под Спиральным замком, сотни. И целое переплетение всяких галерей, коридоров, тупиков и спусков. Будто пчелиные соты. Строила все это не Акрен. Говорят, этот замок принадлежал когда-то Верховному королю. Акрен думает, что знает здесь все ходы-выходы, все тайные коридоры и переходы. На самом деле и в половине из них она никогда не бывала. Можешь себе вообразить Акрен, шныряющую по узким и грязным тоннелям? Куда ей! Она же намного старше, чем выглядит, – хихикнула Эйлонви. – Но я-то знаю тут каждый закуток. Всю запутанную сеть коридоров. Но сейчас мне пришлось бродить в темноте. У меня же не было моей игрушки!
– Ты хочешь сказать, что постоянно живешь в этом страшном замке? – ужаснулся Тарен.
– Естественно, – сказала Эйлонви. – А ты полагаешь, что я прилетела на крылышках радости погостить сюда на недельку?
– Акрен – твоя мать? – с опаской прошептал Тарен и в страхе отпрянул от девушки.
– Конечно нет! – воскликнула девушка. – Я – Эйлонви, дочь Ангарад, дочери Регаты, дочери… Ой, мне так надоедает доводить этот список до конца! Мои предки, – она гордо подняла голову, – Народ Моря. Я из рода Ллира Молчаливого, Морского Царя. Акрен – моя тетка, хотя иногда мне кажется, что она вовсе не тетя мне.
– Тогда что же ты тут делаешь?
– Я же сказала, живу! – нетерпеливо топнула ножкой Эйлонви. – Тебе все так долго надо втолковывать, чтобы ты понял? Мои родители умерли, и родичи послали меня сюда, чтобы Акрен научила меня волшебству. Понимаешь, это семейная традиция. Так уж повелось, что все мальчики – военачальники, а девочки – волшебницы.
– Акрен в союзе с Арауном из Аннуина! – вскричал Тарен. – Она злое, отвратительное существо!
– Подумаешь, это всем известно, – пожала плечами Эйлонви. – Иногда мне хочется, чтобы родичи взяли меня отсюда. Но наверное, они обо мне просто забыли.
Она вдруг заметила глубокую рану на его плече.
– Откуда это у тебя? – спросила Эйлонви. – Да, ты, как я вижу, не великий воин, если позволил так побить себя. Конечно, Помощник Сторожа Свиньи не обязан совершать подвиги и бросаться в гущу сражения. И все же позволить ранить себя…
Она оторвала кайму от подола своего платья и принялась перевязывать рану юноши.
– Я и не позволял ранить себя! – сердито сказал Тарен. – Это Араун или твоя тетка, не знаю, кто из них, да мне и все равно. Один не лучше другого.
– Я ненавижу Акрен! – неожиданно воскликнула Эйлонви. – Она подлая и гадкая! Из всех, кто появлялся здесь, ты первый, с кем приятно поболтать. А она навредила тебе!
– Это еще не самое страшное, – мрачно сказал Тарен. – Она задумала убить моего друга.
– Если она это сделает, – сказала Эйлонви, – так и тебя не забудет. Акрен не останавливается на полпути и полдела не вершит. Как будет жалко, если тебя убьют. Мне бы не хотелось, чтобы это с тобой случилось…
– Эйлонви, послушай, – перебил ее Тарен, – если под замком такое переплетение ходов, то какой-нибудь ведет и в другую камеру? Ты можешь отсюда проникнуть туда?
– Ведет. И могу, – ответила Эйлонви. – Ты опять задаешь глупые вопросы. Если есть путь внутрь, то и наружу должен быть непременно. Не так ли?
– Ты поможешь нам? – рванулся к ней Тарен. – Нам очень важно вырваться отсюда. Ты выведешь нас?
– Устроить вам побег? – Эйлонви тихонько засмеялась. – Акрен взбесится! – Она надменно посмотрела на Тарена и важно проговорила: – И вынуждена будет отхлестать меня и запереть в темнице. – Глаза ее вдруг весело заблестели. – Да, это великолепная мысль! Забавно бы взглянуть на нее, когда она спустится сюда и увидит пустые темницы. Да ничего забавнее и придумать нельзя! Можешь себе представить…
– Послушай меня внимательно, – прервал ее болтовню Тарен. – Можешь ли ты… отвести меня… к моему другу? Поняла?
Эйлонви покачала головой:
– Это будет не так-то просто. Видишь ли, в камеры ведут просторные галереи, но переходы из одной в другую достаточно тесны и бежать по ним не очень-то удобно. Тем более втроем.
– Ладно, – согласился Тарен, – тогда я присоединюсь к вам в одной из галерей.
– Не понимаю, зачем тебе это? – пожала плечами девушка. – Будет гораздо проще, если я пойду и выпущу его, выведу за стены замка, а потом приду за тобой. Почему тебе так нравится все усложнять? Я же объяснила, что втроем ползать по переходам трудно. Намного труднее, чем ты думаешь. А сам ты отсюда никогда не выберешься.
– Хорошо! – в нетерпении воскликнул Тарен. – Освободи моего друга первым. Я надеюсь, что у него достанет сил двигаться. Если же нет, вернись сюда, и я подумаю, как его вынести наружу. Кроме того, – вспомнил вдруг Тарен, – где-то здесь и наша кобылка Мелингар. Как быть с ней?
– Она, наверное, в конюшне, – сказала Эйлонви. – Надеюсь, ты знаешь, что лошадей обычно держат в конюшнях?
– Пожалуйста, – попросил ее Тарен, – послушай меня. Ты и ее должна вывести. И еще достань нам оружие. Сделаешь это?
Эйлонви быстро кивнула:
– Это будет страшно интересно! – Она хихикнула. – Уж-жасно весело!
Эйлонви подняла светящийся шар и спрятала его в ладошках. В камере снова стало темно. Стукнула опускающаяся плита, и серебристый смех Эйлонви постепенно растаял вдали.
Тарен метался по тесной камере взад-вперед. Впервые за эти два дня у него появилась какая-то надежда, хотя он и не был уверен, что можно положиться на эту легкомысленную девушку. Она, казалось, могла тут же забыть обо всем, что только что обещала. И хуже того, по неосмотрительности выдать их Акрен. А вдруг это все же ловушка, устроенная лишь для того, чтобы навлечь на них новые невзгоды и пытки? О, потеря надежды еще мучительнее, чем полная безнадежность! И все же хуже, чем сейчас, быть не может!
Чтобы сохранить силы, он растянулся на соломе и постарался расслабиться. Перевязанная Эйлонви рана больше не беспокоила. Он был голоден, но те несколько глотков воды, поданные под дверью в миске, убавили нестерпимую жажду.
Тарен и представить себе не мог, как долго придется им плутать по подземным галереям. Не знал он и сколько времени осталось до утра. Но время шло, и тревога не оставляла его. Тарен попытался сдвинуть с места каменную плиту, которой воспользовалась девушка. Но как ни старался, разодрав руки в кровь, не смог даже и пошевелить ее. И он опять погрузился в бездействие, в томительное ожидание. Эйлонви все не возвращалась.
Глава седьмаяЛовушка
Из коридора донесся слабый звук. Он приближался, становясь все громче. Тарен бросился на пол и поспешно прижался ухом к щели под дверью. Он услышал гул марширующих ног и звяканье оружия. Юноша выпрямился и прислонился спиной к стене. Сомнений не было – девушка предала его! Он лихорадочно стал искать хоть что-нибудь, чем можно защищаться. Так просто он не сдастся! Ничего не найдя, Тарен схватил пучок соломы. Как бы он хотел сейчас иметь силу Гвидиона, чтобы превратить эти жалкие гнилые травинки в пылающую сеть!