м набеге царь Иуды Давид беседует с глазу на глаз с главнокомандующим Израиля Авениром Давид сердечно прощается с Авениром у ворот Хеврона целует обнимает его из чего явствует что он доволен исходом переговоров Иоав возвращается с богатой добычей узнает о приезде Авенира возмущается Иоав Давиду: «Что ты сделал? Я слышал, к тебе приходил Авенир; зачем ты отпустил его, и он ушел? Ты знаешь Авенира, сына Нирова; он приходил обмануть тебя, узнать выход твой и вход твой и разведать все, что ты делаешь», немыслимо чтобы Давид поверил этому однако возможно он изменил свое мнение после отъезда Авенира и решил что проще заполучить трон Израиля если убрать Авенира
Иоав действует вопрос: с ведома Давида или без? Давид говорит по этому поводу: «Невинен я и царство мое вовек пред Господом в крови Авенира, сына Нирова. Пусть падет она на голову Иоава». по букве закона Давид оказывается невиновен это вина исключительно Иоава Иоав посылает гонцов вслед за Авениром они настигают его у колодца Сира и возвращают в Хеврон Иоав встречает Авенира у хевронских ворот отводит в сторону как будто для того чтобы переговорить по секрету и поражает кинжалом под пятое ребро — любимый удар самого Авенира но на этот раз Иоав оказывается проворней Давид как всегда распоряжается устроить торжественные похороны Авенира все израильские вельможи в том числе Иоав раздирают свои одежды и переодеваются во вретища Давид шествует за гробом на самое почетное кладбище Хеврона что находится на холме с видом на кипарисовую рощу здесь Давид плачет над гробом Авенира плачет и весь народ
ПЛАЧ ДАВИДА О ПРЕЖДЕВРЕМЕННОЙ КОНЧИНЕ АВЕНИРА, СЫНА НИРА
Смертию ли подлого .
Умирать Авениру?
Руки твои не были связаны,
и ноги твои не в оковах,
и ты пал, как падают от разбойников.
Нашу третью беседу принцесса Мелхола заканчивала весьма раздраженно:
— Смотри-ка, — сказала она мне, кивая на главного царского евнуха, — до чего он похож на своих птицеголовых богов.
Я скромно промолчал.
— И ты, Ефан, тоже злишь меня — пишешь и пишешь. Все, что царь Соломон хочет знать от меня, я могу сказать ему прямо в лицо.
—Я отложил вощеную дощечку, Аменхотеп поклонился и проговорил:
— Если госпожа желает, чтобы мы удалились…
— Оставайтесь, — сухо отозвалась Мелхола, — я хочу рассказать все до конца. — Она поднялась, худая, в черной одежде. — Не могу забыть голову Иевосфея. Остального уже почти не помню: ни походки, ни жестов, ни манеры говорить. В тот день Давид послал за мною на женскую половину хевронского дворца с приказанием: «Царь хочет видеть тебя». Я удивилась, но пошла за гонцом. Давид сидел в тронном зале меж херувимов, рядом стоял Иоав и остальные приближенные; поклонившись, я сказала: «Раба твоя пришла по зову твоему, господин». Он поднял руку, указывая на столик, где лежало что-то, укрытое темным платком. Давид проговорил: «Гляди, это брат твой Иевосфей». Слуга откинул платок, и я увидала голову; волосы сплетены в две косицы, связанные между собой, как ручка, чтобы удобнее нести; глаза, как два серых камешка; на бороде и горле — запекшаяся кровь.
Маленькими глотками принцесса отпила ароматной воды. Затем своей надменной походкой она подошла к Аменхотепу, легонько стукнула его веером по руке и сказала:
— Можешь удалиться, если это звучит слишком жестоко для изнеженного слуха египтянина.
— Будь египтяне слишком изнежены, госпожа, — отозвался он, — мы не сумели бы заставить ваших предков таскать глыбы для наших великих пирамид.
— Тем не менее мы выжили, — сказала принцесса. — Мы вообще весьма жизнестойки. — Наморщив лоб, она помолчала. — На чем мы, собственно, остановились? Ах, да… Так вот, мой муж Давид повернулся к двум мужчинам, стоявшим рядом, и велел: «Будьте любезны, Баана и Рихав, сыновья беерофянина Реммона, повторите ваш рассказ моей жене Мелхоле, дочери Саула и сестре Иевосфея». Баана и Рихав побледнели, лица их стали менее самоуверенны, они принялись рассказывать: «Мы пришли к дому Иевосфея в самый жар дня и проникли внутрь без помех, ибо Иевосфей давал нам разные поручения насчет Авенира, сына Нирова, и его стражники знали, что он ждет нас. Мы дошли до спальни, где Иевосфей лежал, похрапывая, на постели своей, а вокруг лица его летали мухи. Тут мы поразили его, и умертвили его, и отрубили голову его, и взяли голову его с собою, и шли пустынною дорогою всю ночь. Мы принесли голову Иевосфея в Хеврон к вашему супругу царю Давиду и сказали: «Вот голова Иевосфея, сына Саула, врага твоего, который искал души твоей; ныне Господь отметил за господина нашего Саулу и потомству его «.
Принцесса Мелхола села, скрестив руки на коленях. Я видел, как опустились уголки ее губ, видел морщины на ее лице, и думал о Давиде, о его поразительном даре устраивать зрелища, подобные тому, о котором шла речь.
— Давид поднялся, — продолжала принцесса, — и сказал: «Слушайте, сыновья Реммона, и ты, Мелхола, дочь Саула». Он заговорил об юном амаликитянине, который некогда принес ему в Секелаг венец Саула и запястье с его руки в надежде на награду, однако Давид приказал убить амаликитянина. Тут Давид, обращаясь к Баану и Рихаву, ко мне и остальным присутствующим, повысил голос: «Жив Господь, избавивший душу мою от всякой скорби, я сурово покараю негодных людей, убивших человека невинного в его доме на постели его! Неужто не взыщу я крови его от руки вашей и не истреблю вас с земли?» Баана и Рихав взмолили о пощаде, подняли крик, но Давид отдал приказ слугам, и те убили их; братьям отрубили руки и ноги, а тела повесили над прудом в Хевроне, Принцесса сложила руки. — Не знаю, какая извращенная прихоть побудила Давида распорядиться, чтобы голову Иевосфея похоронили во гробе Авенира в Хевроне. Разве Иевосфей не был такой же жертвой Авенира, как и убийц Баана и Рихава? А может, смертная близость обоих была каким-то символом, тайным сравнительным знаком, понятным только Давиду
И Богу?
ЗАМЕТКИ И СУЖДЕНИЯ ЕФАНА, СЫНА ГОШАЙИ, О ВНЕШНИХ ВОЙНАХ ДАВИДА И ОБ ИНЫХ СОБЫТИЯХ
ВРЕМЕН ЕГО ЦАРСТВОВАНИЯ, ОБСУЖДЕННЫЕ НА ОЧЕРЕДНОМ ЗАСЕДАНИИ ЦАРСКОЙ КОМИССИИ ПО СОСТАВЛЕНИЮ ЕДИНСТВЕННО ИСТИННОЙ И АВТОРИТЕТНОЙ, ИСТОРИЧЕСКИ ДОСТОВЕРНОЙ И ОФИЦИАЛЬНО ОДОБРЕННОЙ КНИГИ ОБ УДИВИТЕЛЬНОЙ СУДЬБЕ И Т. Д.
Всем одарит Господь Своего избранника, а кому Он судил пасть, тот будет повергнут. Как за алефом следует бет, так за убийством Иевосфея неизбежно последовало помазание Давида. Старейшины всех колен Израиля пришли к нему и сказали: «Вот, мы — кости твои и плоть твоя; еще вчера и третьего дня, когда Саул царствовал над нами, ты водил Израиль в походы и возвращался с богатой добычей, поэтому надлежит тебе стать царем над Израилем». Давид заключил с ними завет в Хевроне пред Господом, и они помазали его на царство над Израилем.
Однако после стольких злодейств и бед, убийств и интриг такой исход не вполне устраивал Давида.
ОБРАЩЕНИЕ ДАВИДА К ВОЙСКУ ПЕРЕД ШТУРМОМ КРЕПОСТИ СИОН, ЗАЧИТАННОЕ ВАНЕЕЙ, СЫНОМ ИОДАЯ, НА ОЧЕРЕДНОМ ЗАСЕДАНИИ КОМИССИИ
— Сыны Израиля и Иуды, слушайте избранника Божьего. Священники принесли жертвы и вопросили Бога через урим и тумим; они клятвенно заверяют, что наступил самый благоприятный день, чтобы взять Иерусалим, город иевусеев, отобрать его у язычников. Мне привиделся сон, в котором Бог, Господь воинств наших, явился мне и сказал: «Я вывел Израиль из Египта днем. Я шел пред вами, показывая путь, в столпе облачном, а ночью — в столпе огненном; вот и теперь пойду Я пред тобой и народом твоим, если пойдете вы на стены Иерусалима». (Крики «Ура!»)
Храбрецы мои, меч ваш ужасает врагов; падите ниц пред Господом и поклонитесь ему, и возблагодарите за то, что Он избрал вас на этот день. Во веки веков потомки станут завидовать вам, ибо изо всех сынов Израиля вам выпала честь пойти на крепость Сион и взять ее во славу Бога, Господа нашего, и во славу вашего царя Давида, и этим обессмертить свои имена, а также поживиться богатой добычей, ибо каждому многое достанется, (Громкие крики «Ура!») До меня дошли разговоры, а слух у меня острый, так вот, до меня дошли такие разговоры — некоторые спрашивают: «Зачем Давиду Иерусалим? Почему он хочет сделать именно Иерусалим своим городом? Ведь это лишь груда камней, где летом жарко, зимой холодно, и вообще — место тут унылое. Но мне был сон, о котором я уже говорил: Господь сказал мне: „Тебе, Давид, царствовать надо всеми коленами Израиля, поэтому быть твоему городу не в Иуде, и не в Вениамине, и не в Манассии, и не на земле любого другого колена, у тебя должен быть твой собственный город, посредине; Я же, Господь, Бог твой, Сам приду к тебе, и буду жить в Иерусалиме на благо обитателей его и всего Израиля“. Сами видите, храбрецы мои, что Господь уготовил Иерусалиму великую роль, потому нам и надлежит взять этот город. (Крики „Ура!“)
Кроме того, поговаривают, а слух у меня воистину остр, будто крепость Сион и город Иерусалим столь неприступны, что защитить их смогут даже хромые и слепые. Эту ложь распространяют враги Давида. Во сне, который я упоминаю уже в третий раз, Господь сказал мне: «Давид, в скале есть тайный ход, он ведет под стеной города от источника к подземному водоему; кто пройдет по этому ходу и выйдет в тыл врагов и поразит их, тот совершит благо в очах Господа». (Возгласы удивления. Крики «Ура!»)
А потому, храбрецы мои, говорю я вам: «Пусть то и то сделает со мною Бог и еще больше сделает, если Иерусалим не будет взят до наступления ночи. А кто первым спустится в подземный ход, дойдет до водоема и поразит иевусеев с их хромыми и слепыми, того назначу моим главным военачальником. Трубач, труби на приступ!
(Нескончаемые крики «Ура!» Трубач подает сигнал «На приступ!»)
' Ванея, сын Иодая, закончил чтение. Члены комиссии, явно испытывая неловкость, разглядывали ногти или почесывали носы. Причина смущения была очевидной: ведь первым спустился в подземный ход, добрался до водоема, вступил в схватку с иевусеями и побил их не кто иной, как Иоав, однако именно об Иоаве царь Давид завещал Соломону следующее: «Поступи с Иоавом по мудрости твоей, чтобы не отпустить седины его мирно в преисподнюю».