к. И Hyp ад-Дин воскликнул: «Ты призываешь на меня зло! Как могу я продать дух из моего тела?»
И он рассказал ему всю историю, с начала до конца, и сообщил ему обо всем, что с ним случилось, и старик москательщик обрадовался сильной радостью, больше которой нет, и воскликнул: «Клянусь Аллахом, о дитя мое, ты меня обрадовал, и если захочет Аллах, тебе всегда будет благо! Я хотел бы для тебя блага из любви к твоему отцу, и чтобы наша дружба с ним сохранилась!» И затем Hyp ад-Дин расстался со старым москательщиком, и в тот же час и минуту пошел на рынок и, купив, как обычно, мясо, плоды и все необходимое, принес это девушке.
И Hyp ад-Дин с девушкой ели, пили, играли, веселились, и дружили, и развлекались за трапезой целый год. И каждую ночь девушка делала зуннар, а утром Hyp ад-Дин продавал его за двадцать динаров и расходовал часть их на то, что ему было нужно, а остальное отдавал девушке, и та прятала деньги у себя до времени нужды.
А через год девушка сказала: «О господин мой Hyp ад-Дин, когда ты завтра продашь зуннар, возьми мне на часть денег цветного шелку шести цветов; мне пришло на ум сделать тебе платок, который ты положишь себе на плечо. Не радовались еще такому платку ни сыновья купцов, ни сыновья царей». И тогда Hyp ад-Дин пошел на рынок, и продал зуннар, и купил цветного шелку, как говорила ему невольница, и принес его ей, и Мариам-кушачница сидела и работала, вышивая платок, целую неделю (а каждую ночь, окончив зуннар, она работала немного над платком), и наконец окончила его. И она подала платок Hyp ад-Дину, и тот положил его на плечо и стал ходить по рынку, и купцы, люди и вельможи города останавливались возле него рядами и смотрели на его красоту и на этот платок, так хорошо сделанный.
И случилось, что Hyp ад-Дин спал в одну ночь из ночей, и пробудился от сна, и увидел, что его невольница плачет сильным плачем и произносит такие стихи:
И вот с любимым настает разлука!
О, горе мне! Пришел прощальный час!
Терзает жалость, как стрела из лука!
Уходят ночи, тешившие нас!
Завистники небось глядели зорче,
Чем мы с тобой, – и страшен черный глаз.
Не убежать от зависти и порчи,
И злоречивцы разлучают нас.
И Hyp ад-Дин спросил ее: «О госпожа моя Мариам, что это ты плачешь?» И девушка сказала: «Я плачу от страданий разлуки – мое сердце почуяло ее». – «О владычица красавиц, а кто разлучит нас, когда я теперь тебе милей всех людей и сильнее всех в тебя влюблен?» – спросил Hyp ад-Дин. И девушка ответила: «У меня любви во много раз больше, чем у тебя, но доверие к судьбе ввергает людей в печаль».
«О господин мой Hyp ад-Дин, – сказала она потом, – если ты желаешь, чтобы не было разлуки, остерегайся человека из франков, кривого на правый глаз и хромого на левую ногу (это старик с пепельным лицом и густой бородой). Он-то и будет причиной нашей разлуки. Я видела, что он пришел в наш город, и думаю, он явился, только ища меня». – «О владычица красавиц, – сказал Hyp ад-Дин, – если мой взгляд упадет на него, я его убью и изувечу!» И Мариам воскликнула: «О господин мой, не убивай его, не говори с ним, не продавай ему и не покупай у него. Не вступай с ним в сделку, не сиди с ним, не ходи с ним, не беседуй с ним и не давай ему никогда ответа на привет. Молю Аллаха, чтобы он избавил нас от его зла и коварства!»
И когда наступило утро, Hyp ад-Дин взял зуннар и пошел с ним на рынок. Он присел на скамью перед одной из лавок и начал разговаривать с сыновьями купцов, и взяла его сонная дремота, и он заснул на скамье перед лавкой. И когда он спал, вдруг прошел по рынку в это самое время тот франк, и с ним еще семь франков, и увидел Hyp ад-Дина, который спал на скамье перед лавкой, закутав лицо платком и держа его конец в руке. И франк сел подле Hyp ад-Дина и, взяв конец платка, стал его вертеть в руке, и вертел его некоторое время. И Hyp ад-Дин почувствовал это, и пробудился от сна, и увидел, что тот самый франк, которого описала ему девушка, сидит подле него. И Hyp ад-Дин закричал на франка громким криком, который испугал его, и франк спросил: «Почему ты на нас кричишь? Разве мы у тебя что-нибудь взяли?» – «Клянусь Аллахом, о проклятый, – ответил Hyp ад-Дин, – если бы ты у меня что-нибудь взял, я бы, наверное, отвел тебя к вали!» И тогда франк сказал ему: «О мусульманин, заклинаю тебя твоей верой и тем, что ты исповедуешь, расскажи мне, откуда у тебя этот платок». – «Это работа моей матушки», – ответил Hyp ад-дин…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала восемьсот семьдесят седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда франк спросил Hyp ад-Дина о том, кто сделал платок, Hyp ад-Дин ответил: «Этот платок – работа моей матушки, она сделала его для меня своей рукой». – «Продашь ли ты мне его и возьмешь ли от меня его цену?» – спросил франк. И Hyp ад-Дин воскликнул: «Клянусь Аллахом, о проклятый, я не продам его ни тебе, ни кому-нибудь другому! Моя мать сделала его только на мое имя и не станет делать другого». – «Продай его мне, и я дам тебе его цену сейчас же – пятьсот динаров, и пусть та, кто его сделала, сделает тебе другой, еще лучше этого», – сказал франк. «Я никогда не продам его, потому что ему нет подобного в этом городе», – ответил Hyp ад-Дин, а франк молвил: «О господин мой, а ты не продашь его за шестьсот динаров чистым золотом?» И он до тех пор прибавлял сотню за сотней, пока не довел цену до девятисот динаров, но Hyp ад-Дин сказал ему: «Аллах поможет мне и без продажи платка! Я никогда не продам его ни за две тысячи динаров, ни за больше!»
И франк продолжал соблазнять Hyp ад-Дина деньгами за платок, пока не довел его цену до тысячи динаров, и тогда некоторые из присутствующих купцов сказали ему: «Мы продали тебе этот платок, давай за него деньги!» И Hyp ад-Дин воскликнул: «Я не продам его, клянусь Аллахом!» И один из купцов сказал: «Знай, о дитя мое, что красная цена этому платку, даже если найдется на него охотник, сто динаров, а этот франк дал за него тысячу динаров сразу, так что твоя прибыль – девятьсот динаров. Какой же ты хочешь прибыли больше, чем эта? Мое мнение, что тебе следует продать платок и взять тысячу динаров. Скажи той, кто тебе его сделала, чтобы сделала тебе другой или еще лучше, а сам наживи тысячу динаров с этого проклятого франка, врага веры». И Hyp ад-Дину стало стыдно купцов, и он продал франку платок за тысячу динаров, и франк тут же отдал ему деньги. И Hyp ад-Дин хотел уйти, чтобы пойти к своей невольнице Мариам и обрадовать ее вестью о том, какое было у него дело с франком, но франк сказал: «О купцы, задержите Hyp ад-Дина, – вы с ним мои гости сегодня вечером. У меня есть бочонок румийского вина, из выдержанных вин, и жирный барашек, и плоды, свежие и сухие, и цветы, и вы возвеселите нас в сегодняшний вечер. Пусть же ни один из вас не остается сзади». – «О Сиди-Нур ад-Дин, – сказали купцы, – мы желаем, чтобы ты был с нами в вечер, подобный сегодняшнему, и мы могли бы с тобой побеседовать. Окажи милость и благодеяние и побудь с нами; мы с тобой – гости этого франка, так как он человек благородный».
И потом они стали заклинать Hyp ад-Дина разводом, и силой не дали ему уйти домой, и в тот же час и минуту поднялись, и заперли свои лавки, и, взяв Hyp ад-Дина, пошли с франком, и пришли в надушенную просторную комнату с двумя портиками. И франк посадил их в ней, и положил перед ними скатерть, диковинно сработанную и дивно сделанную, на которой было изображение сокрушающего и сокрушенного, любящего и любимого, спрашивающего и спрошенного, и затем поставил на эту скатерть дорогие сосуды из фарфора и хрусталя, и все они были наполнены прекрасными плодами, сухими и свежими, и цветами. А потом франк подал купцам бочонок, полный выдержанного румийского вина, и приказал зарезать жирного барашка, и, разведя огонь, начал жарить мясо и кормить купцов и поить их вином, и он подмигивал им, чтобы они приставали к Hyp ад-Дину с питьем. И купцы до тех пор поили Hyp ад-Дина, пока тот не опьянел и не исчез из мира.
И когда франк увидел, что Hyp ад-Дин погружен в опьянение, он сказал: «Ты возвеселил нас, о Сиди-Нур ад-Дин, в сегодняшний вечер – простор тебе и еще раз простор!» И франк принялся развлекать Hyp ад-Дина словами, и затем приблизился к нему, и сел с ним рядом, и некоторое время украдкой смотрел на него, разговаривая, а потом он спросил: «О Сиди-Нур ад-Дин, не продашь ли ты мне твою невольницу? Год назад ты купил ее в присутствии этих купцов за тысячу динаров, а я теперь дам тебе в уплату за нее пять тысяч динаров, больше на четыре тысячи». И Hyp ад-Дин отказался, а франк продолжал его угощать и поить и соблазнял его деньгами, пока не довел цены за девушку до десяти тысяч динаров, и Hyp ад-Дин в своем опьянении сказал перед купцами: «Я продал ее тебе, давай десять тысяч динаров!» И франк сильно обрадовался этим словам и призвал купцов в свидетели.
И они провели за едой, питьем и весельем всю ночь до утра, а затем франк крикнул своим слугам: «Принесите деньги!» И ему принесли деньги, и он отсчитал Hyp ад-Дину десять тысяч динаров наличными и сказал ему: «О Сиди-Нур ад-Дин, получи деньги в уплату за твою невольницу, которую ты продал мне вчера вечером в присутствии этих купцов мусульман». – «О проклятый, – воскликнул Hyp ад-Дин, – я ничего тебе не продавал, и ты лжешь на меня, и у меня нет невольниц!» И франк сказал: «Ты продал мне твою невольницу, и эти купцы свидетельствуют о продаже».
И все купцы тогда сказали: «Да, Hyp ад-Дин, ты продал ему свою невольницу перед нами, и мы свидетельствуем, что ты ее продал за десять тысяч динаров. Поднимайся, получи деньги и отдай ему твою невольницу. Аллах даст тебе взамен лучшую. Разве не приятно тебе, Hyp ад-Дин, что ты купил невольницу за тысячу динаров, и вот уже полтора года наслаждаешься ее красотой и прелестью и всякий день и ночь услаждаешь себя беседой с нею и ее близостью, и после этого ты нажил на этой девушке девять тысяч динаров сверх ее первоначальной цены? А она ведь каждый день делала тебе зуннар, который ты продавал за двадцать динаров. И после всего этого ты отрицаешь продажу и считаешь прибыль малой. Какая прибыль больше этой прибыли и какая нажива больше этой наживы? А если ты любишь девушку, то ведь ты насытился ею за этот срок. Получи же деньги и купи другую невольницу, лучше ее, или мы женим тебя на одной из наших девушек за приданое меньше половины этих денег, и девушка будет красивей ее, и остальные деньги окажутся у тебя в руках капиталом». И купцы до тех пор говорили с Hyp ад-Дином, уговаривая и обнимая его, пока он не взял эти десять тысяч динаров в уплату за невольницу. И тогда франк в тот же час и минуту привел судей и свидетелей, и они написали ему свидетельство о покупке у Hyp ад-Дина девушки, которую зовут Мариам-кушачница.