Сэмми сказал, что устал и не хочет ехать. Но жена переубедила его.
Встреча оказалась приятным сюрпризом для них обоих. «Я встретился со своим братом на парковке перед рестораном Боба Эванса в Саут-Бенде, Индиана, – вспоминает Майкл. – Я увидел его там, прямо перед собой. И не мог не заметить семейного сходства».
Жена Сэмми ахает от удивления, обращаясь к своему мужу: «Боже мой, это же ты десять лет назад».
И в этот же момент Грейс говорит Майклу: «Теперь мы знаем, как ты будешь выглядеть через десять лет».
Оказалось, что их жизни также похожи. Сэмми, который на десять лет старше Майкла, тоже служил в армии. Вопреки традиции, они оба дали своим старшим сыновьям их собственные имена и не стали называть их «Сэм-младший» или «Майкл-младший». Они оба начали курить в двадцать лет и бросили в шестьдесят три. Они даже одеваются одинаково: в день встречи на них надеты похожие кроссовки, шорты и рубашки.
Усыновленные дети и члены их семей часами изучают документы, фотографии, официальные записи и рукописные заметки в надежде отыскать ключи к семейным тайнам.
Теперь, когда они видятся друг с другом намного чаще, Грейс говорит: «Мы можем приехать в гостиницу, и на наших мужьях будут рубашки одного цвета». «Среди своих знакомых нет ни одной девушки по имени Кира, – смеется Майкл. – Именно поэтому мы назвали так свою внучку. Оказалось, что правнучку Сэмми тоже зовут Кира».
Грейс и Майкл, а также его брат с женой каждый год посещают «Старинную Гранд-Опера»[5] в Нашвилле. «Мы собираемся вместе, играем в карты и просто развлекаемся», – говорит Грейс.
«Мы не просто стали близки, как могут быть близки два брата, – вторит ей Майкл. – Мы – лучшие друзья».
Часть третьяВстреча
По сей день я просматриваю сайт Ancestry.com и использую результаты анализов своей ДНК в надежде отыскать хоть какую-то зацепку с моей семьей. Если бы только я смогла узнать правду о жизни моей матери, то обрела бы хоть немного покоя.
Еще будучи начинающим репортером, я знала, что каждая история начинается со старых добрых вопросов «кто», «что», «когда», «где», «почему» и «как». С отправных точек, как их называют в школе журналистики. Ответы на эти вопросы, подобно каменной дорожке в саду, приведут вас к сердцу любого сюжета, будь то разрушительный торнадо, обед с Нэнси Рейган в Белом доме, успешный запуск ракеты с мыса Кеннеди или фамильный рецепт кукурузного хлеба, которым делится простой фермер.
Те же вопросы помогают мне, когда я знакомлюсь с приемными детьми и членами их семей, с их удивительными, уникальными историями. Я слышу рассказы о мучительных расставаниях и радостных встречах, и мне хочется увидеться с каждым усыновленным лично.
Наша главная встреча состоится уже через пару недель, и я подумываю о том, чтобы отправиться в Теннесси заранее и взять несколько интервью по дороге. Посреди продолжающейся организационной суматохи выясняется, что один из членов нашей основной группы усыновленных приехать не сможет. Это Патриция Форстер, которая назвала себя «тем самым еврейским ребенком» на выступлении Лизы на книжном фестивале прошлой осенью.
Я беспокоюсь даже не только о том, что все мероприятие может провалиться без таких людей, как она. Главное, чтобы ее бесценные воспоминания не оказались навсегда потерянными. Мне нужно встретиться с ней. Выслушать. Поспешность может быть излишней, но кто знает, что принесет будущее?
Несколько десятилетий назад я начала свою карьеру в качестве репортера актуальных новостей. Я знаю, как дорога бывает каждая минута. И не хочу упустить эту историю. Поэтому я обналичиваю все свои премиальные мили и сажусь в самолет.
Глава 7Малыш на рождество«Я была одной из тех еврейских детей»
МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА, ПОЯВИВШАЯСЯ НА СВЕТ аккурат на Рождество 1942 года, – это подарок, от которого ее мать решает отказаться. Малышке, оставленной в больнице Нашвилла, имя дает врач. Теперь ее зовут Кэрол.
Тринадцать месяцев спустя Джорджия Танн придумывает свое продолжение для этой маленькой рождественской трагедии.
В тысяче километров от Нашвилла, в Буффало, штат Нью-Йорк, живет семья фермеров, которая за двадцать лет брака так и не смогла зачать ребенка. Похоже, им уже никогда не посчастливится иметь детей – согласно правилам, 46-летний Говард и 40-летняя Лариса слишком возрастные, чтобы получить разрешение на усыновление.
Лариса родом из Нижнего Ист-Сайда. Она родилась в семье русских родителей, недавно переехавших в Соединенные Штаты. Ее сестра-близнец умерла в возрасте восьми лет от зубной инфекции. Семья живет дружно, но детство Ларисы проходит в бедности. Ее положение мало чем отличалось от положения тех молодых девушек, которых Танн присматривала для своих темных дел в сельской местности Юга. Лариса и другие соседские дети частенько собираются возле кондитерских магазинов и дерутся за остатки газировки. Девочка буквально прыгает от счастья, когда ей перепадает хоть немного сладкого.
Родственники Говарда – иммигранты из Польши. К четырнадцати годам он уже трудится на двух работах в Буффало, доставляя телеграммы «Вестерн Юнион» и подрабатывая помощником официанта в отеле Статлера[6]. На свою зарплату он покупает галоши, которые потом продает на улицах города. Этот маленький бизнес Говард начал еще подростком, и впоследствии именно он побуждает их с братом открыть собственное дело по розничной продаже обуви в Буффало. Проходит всего несколько лет, и Говард превращается во владельца семи обувных магазинов.
Дядя Говарда знакомит его с Ларисой. Расчет прост: у обоих еврейские корни. У Говарда есть машина и деньги, которые он не растрачивает направо и налево, и Ларисе он нравится.
Однажды они отправляются на свидание к Ниагарскому водопаду, и Говард пытается ее поцеловать. В ответ он получает пощечину.
«Но мне сказали, что все девчонки из Нью-Йорка это делают», – бормочет он.
Только не Лариса.
В течение следующих недель Говард упорствует в своих ухаживаниях, пишет письма и приезжает в Нью-Йорк, чтобы повидаться с ней. В конце концов, в 1924 году, пара сыграла свадьбу в многоквартирном доме родителей Ларисы и уехала жить в Буффало.
Лариса – независимая женщина, сильно опережающая свое время. Она носит брюки и водит машину. Она ходит на службы и помогает в храме. И она смирилась с тем фактом, что ребенка у них не будет.
Потом наступает 1944 год. Две сестры Ларисы и жены двух ее братьев ждут детей. И она тоже заражается этим ожиданием, отчаянно желая стать матерью. И вот кто-то рассказывает ей о некоем докторе в Нью-Йорке – говорят, он знает, как можно усыновить ребенка.
Лариса обращается к нему. «Я слышал об одном месте на юге, в Теннесси, – говорит врач. – Но это стоит дорого».
Говард, выросший в семье с шестью братьями, не в восторге от этой идеи. Однако Лариса угрожает бросить его, если он не обратится в Общество детских домов Теннесси. Говард слишком ее любит и не рискует проверять, исполнит ли она свою угрозу. Поиски ребенка переносятся в далекий штат, в котором они никогда не бывали ранее.
Хотя Говард соглашается на усыновление ребенка из ОДДТ, его условия однозначны. Он хочет мальчика, который унаследует его бизнес, – и никаких подгузников. С помощью Танн они останавливают свой выбор на светловолосом голубоглазом малыше.
Однако за две недели до того, как им должны были привезти сына, из приюта приходит телеграмма: «Мальчика забрали. Есть девочка. Тринадцать месяцев. Вас интересует?»
ПАТРИЦИЯ ФОРСТЕР, КОТОРОЙ СЕЙЧАС УЖЕ семьдесят пять лет, листает журнал «Пипл», ожидая своей очереди в маникюрном салоне в пригороде Атланты. И вдруг испуганно замирает.
Короткая статья будит воспоминания, к которым она по возможности старается не возвращаться. Вышел новый роман, основанный на правдивой истории сиротского приюта в Мемфисе.
Ногти Патриции едва успевают высохнуть, а она уже мчится через весь город, чтобы купить книгу «Пока мы были не с вами». Открыв ее, она не остановится, пока не прочитает все до конца.
Несколько дней спустя Патриция узнает, что автор понравившегося ей романа приезжает в их город для знакомства с читателями. Женщина застигнута врасплох. Это совпадение или судьба? Она никак не может договориться сама с собой.
Хочу ли я пойти?
Ты уже прочитала книгу. Так стоит ли идти?
В конце концов, дело состоит не столько в том, что Патриция уговаривает себя пойти, столько в том, что она просто не может найти аргумента, чтобы не сделать это.
В день презентации она надевает одно из своих любимых платьев из струящейся ткани. Зять подвозит ее на машине до книжного клуба. При виде огромной толпы Патриция теряется. Лиза уже на сцене, когда женщина осторожно пробирается в середину зала и садится на свободное место.
Она слушает рассказ писательницы и понимает, что ей самой уже известны некоторые подробности.
Лиза объясняет, какую роль Джорджия Танн сыграла в судьбе огромного количества детей, прошедших через ОДДТ. Нередко их отправляли на усыновление к возрастным родителям и относились к ним как к некоей собственности, которой можно было распоряжаться по своему усмотрению. Похоже, никто не задумывался о том, сможет ли ребенок вписаться в приемную семью.
«Это чистый лист бумаги, – Лиза цитирует фразы из рекламных буклетов Танн. – Наши дети – это самые сливки общества».
У каждого ребенка был своя сложная история, зачастую выдуманная Танн. Лиза упоминает о младенцах из семей разных исповеданий, которых отдавали на усыновление в еврейские семьи, представляя их как сирот, оставшихся после холокоста.