. Каждый раз звучание собственного имени как будто переносит меня в 1940–1950-е годы. По сей день я спрашиваю себя: разве можно позволять семилетнему ребенку присваивать имена новорожденным?
Родители Лизы тоже долго спорили из-за ее имени. «Я почти стала Стейшей или Стейси, – говорит она. – Когда я об этом думаю, это вызывает в моей душе совершенно иные ощущения. Какой была бы моя жизнь с таким именем?»
Одна из самых печальных вещей, с которой ты сталкиваешься при знакомстве с усыновленными детьми, заключается в том, что каждому из них при рождении давали имя – иногда семейное, передававшееся из поколения в поколение. Но в момент усыновления это имя заменяли на другое. Один судья из Мемфиса настаивал на том, чтобы детям разрешали оставлять свои настоящие имена, но Джорджия Танн одержала в этой битве верх. Новые имена затрудняли отслеживание ребенка и как бы подтверждали тот факт, что у него нет прошлого.
Как трогательно, что внучка Дианы носит имя своей давно потерянной прабабушки Норы. Это имя хранит память о ней и отдает дань уважения.
Между тем до встречи остается всего три недели, и мне не терпится услышать истории, скрывающиеся за именами, которые я пока видела только в письмах, полученных по электронной почте. За каждым из них стоит что-то особенное.
Глава 5Все ответы в твоей ДНК«Сначала я подумал, что это ошибка»
МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА ПО ИМЕНИ ВЕРА МЭЙ с младенцем на руках заходит в аптеку маленького городка на западе Теннесси. Она говорит фармацевту, что не может позволить себя оставить ребенка, и спрашивает, не знает ли он кого-то, кто может им заинтересоваться. Мальчика зовут Джон Стивен.
Дороти и Билл Гибсоны из городка по соседству давно мечтают о ребенке. Каким-то образом (детали так навсегда и останутся в секрете) они связываются с отчаявшейся молодой женщиной. Возможно, Дороти и Билл сами в тот день находились в аптеке и услышали предложение несчастной матери. Или фармацевт, знакомый с их ситуацией, сообщил им об этом. Так или иначе, если они поторопятся, то смогут практически сразу стать родителями.
Дороти и Билл забирают своего приемного сына и называют его Гленном. Датой его рождения считается 4 сентября 1934 года, хотя в момент передачи никто толком не знает его возраста.
Десять лет спустя Вера Мэй, которая снова готовится стать матерью, совершает путешествие длиною в сотню километров, направляясь прямиком в Общество детских домов Теннесси для подготовки к родам. Очевидно, ее планы относительно второго ребенка отличаются от прежних: ясно, что в аптеку она его не отдаст.
17 апреля 1944 года, через четыре дня после прибытия Веры Мэй в Мемфис, в больнице при католической церкви Святого Иосифа на свет появилась Тереза Селеста. Буквально сразу же новорожденную, в сопровождении сотрудника ОДДТ и с благословения Джорджии Танн, доставляют в семью, проживающую за пределами штата.
Новые родители, Сара и Карл Киплинг, живущие в Нью-Йорке, как и многие приемные родители, имеют свои выходы на ОДДТ. Мать Карла, воспитательница в детском саду в Алабаме, дружит с социальным работником приюта в Теннесси. Она и рассказывает им о Джорджии Танн, которая, как известно, готова обойти любые законы и правила усыновления… в обмен на соответствующее вознаграждение.
В письме к Танн Сара просит подобрать для них здорового ребенка крепкого телосложения. И признает существование потенциальной проблемы: «Несмотря на то что мы с мужем принадлежим к разным конфессиям, это никак не повлияло на наше семейное счастье. Мы готовы дать ребенку надлежащее религиозное воспитание в еврейских традициях, поскольку это является моей религией, и мой муж полностью согласен с этим. При этом религиозное происхождение ребенка нас совершенно не волнует».
«Мы бы очень хотели усыновить крепкую и здоровую новорожденную девочку».
ИЗ ПИСЬМА ПРИЕМНОЙ МАТЕРИ БЕСС К ДЖОРДЖИИ ТАНН, 11 ДЕКАБРЯ 1943
Такие мелочи не волнуют и сам приют. Там с радостью принимают тысячу долларов (четырнадцать тысяч в пересчете на современные деньги) в обмен на Терезу Селесту. Танн пишет Киплингам о «процедуре перевозки детей в другие штаты» и объясняет, что «ребенок будет передан в ваш дом на испытательный срок в один год, в течение которого вы можете вернуть его обратно, если сочтете не отвечающим вашим требованиям». Танн обманывает Сару и Карла, говоря, что биологическая мать младенца – молодая девушка, которая не может оставить ребенка. В реальности матери уже почти сорок, дома ее ждут четверо детей, и еще троих она уже передала на усыновление. Киплинги, как и другие приемные родители, ничего об этом не знают. Они на седьмом небе от счастья и души не чают в милой дочурке, которую называют Бесс Эллен.
Однако вскоре им придется невольно стать персонажами весьма запутанного сюжета.
НАЧНЕМ С ТОГО, ЧТО НИКАКОЙ ВЕРЫ МЭЙ не существует. Настоящее имя женщины, которая оставила своего маленького сына в аптеке, – Элси Клара. Это ее первый шаг в долгой истории отказа от собственных детей. В общей сложности на усыновление будут переданы четверо ее детей, трое из которых отправятся прямиком в детский приют Джорджии Танн: дочь, родившаяся в 1938 году, еще один сын, появившийся на свет в 1940 году, и, наконец, Тереза Селеста, родившаяся в 1944 году. Эти четверо детей будут разбросаны по всей стране. А их три сводных брата и сводная сестра останутся с Элси Клара. Самый младший младенец умрет, едва родившись. Семья зарабатывает на жизнь фермерством, но живет очень бедно.
Итак, четверо детей брошены, и еще четверо остались. Однажды усыновленные дети зададутся вопросом, не делала ли их родная семья бизнес на продаже младенцев Танн?
Возможно, Элси Клара попала в поле зрения Танн в тот самый день, когда она впервые вошла в аптеку и объявила о том, что хочет кому-нибудь передать ребенка. Был ли Джон Стивен первым из детей, о котором узнали в Обществе детских домов Теннесси? Может быть, семья Элси была внесена в особый список для наблюдения? Или ей предложили сделку по покупке будущих детей? Какими бы ни были причины и мотивы матери, родные братья и сестры оказались разделены.
Чтобы собрать их всех вместе, потребуется один решительный подросток, текст ДНК и вмешательство высших сил.
КОГДА Я СВЯЗЫВАЮСЬ С 74-ЛЕТНЕЙ БЕСС Уинтерс, организация встречи приемных детей уже идет полным ходом. Она очень хочет приехать в Мемфис, где по ее семье был нанесен такой сокрушительный удар. Однако пенсия медсестры очень невелика, так что Бесс, живущая в северной части штата Нью-Йорк, не может позволить себе такую поездку. Несмотря на это, ей не терпится рассказать о своих многолетних отчаянных попытках отыскать сестру и двух братьев.
Приемная семья обеспечила Бесс безбедное детство, наполненное бродвейскими спектаклями, поездками на Кубу и в Калифорнию и путешествиями на поезде через Скалистые горы. «Где мы только не побывали», – говорит она и тут же признается, что с радостью променяла бы все это на жизнь вместе с родными братьями и сестрами. «Я бы отдала свою правую руку, чтобы жить вместе с ними».
История Бесс – яркий пример борьбы с превратностями судьбы. И еще это напоминание о том, как деятельность Танн повлияла не только на жизни самих усыновленных детей, но и на последующие поколения. «Я знаю, сколько преступлений совершила эта женщина», – говорит Бесс во время телефонного интервью.
Она и впрямь очаровательна, энергична и рассказывает о своих родных братьях и сестрах с волнением и любовью. Их связь – редчайший дар и благословение на этом этапе жизни. «У меня на руках есть все необходимые документы», – говорит она мне.
«Все восхищаются ее золотым характером и лучезарной улыбкой… Я уверена, что во мне говорит не только материнская гордость за своего ребенка. Она замечательная. Позвольте нам еще раз поблагодарить вас за счастье, которое вы нам подарили».
ИЗ ПИСЬМА ПРИЕМНОЙ МАТЕРИ БЕСС К ДЖОРДЖИИ ТАНН, 24 ОКТЯБРЯ 1944
Несколько дней спустя я нахожу в своем почтовом ящике конверт из плотной бумаги. В нем не только ксерокопии, но и оригиналы. Я чувствую себя польщенной доверием Бесс и медленно вынимаю из конверта один листок за другим. Письма ее приемной матери Танн. Постановление об удочерении. Объявление, которое Бесс когда-то разместила в газете Нашвилла в попытке отыскать своих братьев и сестер.
Тогда объявление не дало никаких зацепок. Пройдут годы, прежде чем подсказки придут к Бесс совершенно иным путем. Братья и сестры, живущие в разных семьях по прихоти Танн, останутся разлученными до той поры, пока на сцене не появится еще один брат, о существовании которого они не подозревали.
Мурашки бегут у меня по спине, когда Бесс рассказывает мне свою историю. Она прочитала роман «Пока мы были не с вами», фотография на обложке книги напомнила ей о сестре. В романе есть момент, когда разлученные сестры наконец встречаются. «Это было так, будто Лиза писала о нашей семье, – признается Бесс. – Джорджия Танн… она была ужасным человеком. Она разрушила так много семей».
Бесс, конечно же, не могла предположить, насколько странным окажется ее путешествие по жизни. Начало этого путешествия сохранилось в большом конверте с документами, который она прислала мне по почте. В конверте были письма от Танн с четкими указаниями: отправить на ее имя сто сорок восемь долларов в качестве покрытия расходов на переезд и подготовку к удочерению Бесс. «Пожалуйста, подготовьте чек на имя мисс Джорджии Танн и отметьте его как «Транспортные расходы», – пишет Танн в 1944 году. Сегодня эта сумма составила бы около двух тысяч долларов.
Приемная мать Бесс, Сара, регулярно отправляет Танн длинные письма, написанные изящным почерком. С их страниц веет восторгом и любовью, которую она испытывает к своей маленькой дочери. «Все считают ее красивой – не думайте, что это только наше родительское мнение. Еще раз спасибо вам за нее. Мы, безусловно, любим ее и будем к ней добры».