тв о рождении. А еще написанный от руки список с именами и датами рождения. Ева быстро просмотрела его.
– Но здесь же почти одни дети, – заметила Ева, подняв глаза. – Маленькие дети.
– Да, – подтвердил отец Клеман, пристально глядя на нее.
– Кто они?
– Им нужно уехать как можно быстрее. Многие из них совсем юные, им не требуются удостоверения личности, только свидетельства о рождении, справки о крещении и продуктовые карточки, доказывающие, что они действительно те, за кого себя выдают. Ну и также разрешения на проезд и тому подобное.
У Евы перехватило дыхание.
– А где их родители?
– Их увезли. На восток.
«На восток». Их родителей, как и ее отца, отправили в Освенцим или в другие подобные места.
– Где эти дети сейчас? – спросила Ева, еще раз просматривая список. Большинству не было и десяти, некоторые были совсем крохами. Неужели все они потеряли родителей? Это просто не укладывалось в голове. – За ними кто-нибудь присматривает?
Отец Клеман смерил ее долгим взглядом:
– Ева, я могу вам доверять?
– Ну кому я об этом расскажу? Я ведь еврейка, которая оказалась в незнакомом месте и путешествует по поддельным документам. – Когда он удивленно приподнял брови, она смущенно откашлялась и пробормотала: – Я просто хотела сказать, что, разумеется, вы можете мне доверять.
Он кивнул.
– Видите ли, Ева, как вы уже наверняка догадались, эта церковь является частью эвакуационного канала по переправке беженцев в Швейцарию, где они окажутся в безопасности. Мы сотрудничаем с группами Сопротивления, которые работают в оккупированной зоне. В последние несколько месяцев, когда участились аресты, детей стали переправлять сюда и в другие города вроде нашего, расположенные в свободной зоне. – Он глубоко вздохнул: – Как вам уже известно, в Париже на прошлой неделе было много облав и арестов. Наши люди помогли некоторым детям бежать, иначе их отправили бы в лагерь вместе с родителями. Многие из них находятся здесь, спрятаны в частных домах без документов.
– Все евреи, – тихо проговорила Ева, чувствуя тяжесть на сердце.
– Все евреи, – повторил отец Клеман. – Все в большой опасности, и угроза растет с каждым днем.
– Как вы собираетесь их переправлять? Если перевозить через границу такую большую группу, это вызовет подозрения.
– Вот здесь мне и понадобится ваша помощь. Детей будут перевозить в Швейцарию небольшими группами по четыре-пять человек, под видом большой семьи, путешествующей с матерью или отцом. Но для этого нам потребуются документы, которые выглядели бы как настоящие. И они нужны нам как можно скорее. – Он замялся. – Понимаете, ходят слухи, что немцы планируют захватить и свободную зону.
У Евы от удивления округлились глаза.
– Свободную зону? Но они же заключили договор с Петеном.
– И вы думаете, они будут верны своему слову? Их обещания ничего не стоят. И если они пойдут на это, то покинуть Францию станет намного сложнее.
Отец Клеман внимательно посмотрел на нее, и Еве показалось, что он читает ее мысли. Если граница скоро закроется, ей надо успеть вывезти свою мать.
– Но время пока есть, – сказал он, отвечая на ее незаданный вопрос. – Я прошу вас остаться. Число беженцев постоянно растет.
Ева с усилием сглотнула:
– Хорошо.
– Вы сказали, у вас есть идея, как ускорить изготовление документов?
– Да, хотя я не уверена в ее жизнеспособности. Она пришла мне на ум вечера вечером. Вы слышали про ручной печатный станок? Такие используют в школах, чтобы готовить материалы для учеников.
– Кажется, я понимаю, о чем вы. Это такой войлочный валик, на который наносят специальный гель. А потом учителя пишут поверх этого геля? Но как вы собираетесь это использовать? Ведь документы должны заполняться от руки.
– Так и будет, но я имею в виду печати. Их сложнее всего нарисовать, и на это уходит больше всего времени. Если мне удастся скопировать их на войлочном валике и мы подберем чернила подходящего цвета, то сможем делать их по пятьдесят штук за раз. Я могла бы заняться этим, пока Реми будет заполнять документы от руки.
Отец Клеман с удивлением уставился на нее:
– Вы думаете, что сможете скопировать печати достаточно аккуратно, чтобы их нельзя было отличить от настоящих?
Ева медленно кивнула:
– Думаю, да. Во всяком случае, надеюсь на это.
– Ева, это же чудесно! Не хотите составить мне компанию в покупке этого инструмента?
Она замялась:
– А это не вызовет подозрений?
– Нет, если хозяйка магазина – одна из нас. – Его глаза заблестели. – Мадам Нуаро хорошо отзывалась о вас.
– Мадам Нуаро?
– Хозяйка книжного магазина. Вы же не думаете, что я мог к вам обратиться, не наведя предварительно справки в городе?
– Женщина, которая дала мне книгу «Милый друг»? – Ева была озадачена. – Но почему она поручилась за меня? Мы с ней побеседовали совсем недолго.
– Да, но она разглядела в вас родственную душу, и ее предположение, для чего именно вам понадобились те ручки, оказалось верным. Она навестила меня и сказала, что только хороший человек может разглядеть магию в книгах.
– Неужели все жители города участвуют вместе с вами в подделке документов?
Он улыбнулся:
– Нет. Но в нашем городе живут достойные люди. Многие из нас работают на общее дело, а еще больше народа предпочитает закрывать на это глаза. Так что здесь вы в относительной безопасности. И все же постарайтесь не совершать ошибок и не терять бдительности. Ну как, проведаем мадам Нуаро?
Ева кивнула, но, когда она пошла вслед за ним к двери, тревога закралась в ее душу.
Десять минут Ева и отец Клеман петляли по пустынным извилистым переулкам, обрамленным с обеих сторон деревянными балконами и карнизами, украшенным затейливыми завитками лепнины, и наконец добрались до книжного магазина. Внутри никого не было, кроме мадам Нуаро, она возле входа приводила в порядок полку с блокнотами. Услышав звон дверного колокольчика, мадам Нуаро подняла глаза и улыбнулась:
– Ах, отец Клеман. Я не сомневалась, что вы вернетесь. О, вы привели с собой вашу знакомую? – Она улыбнулась Еве: – Моя дорогая, вы еще не начали читать «Милого друга»?
– К сожалению, нет, мадам. – Ева вдруг поймала себя на мысли, что никогда еще у нее не было столь долгого перерыва в чтении, и загрустила. Немцы лишили ее даже этого. – Я была… занята.
– Ах да, я слышала.
Ева посмотрела на отца Клемана, но он, казалось, умышленно отводил от нее взгляд.
– Что привело вас сюда? – спросила мадам Нуаро. – Возможно, вы хотите взять еще какую-нибудь книгу?
– Нет, мадам, спасибо. Мы подумали, что, возможно, у вас есть печатный валик? Вроде тех, которые учителя используют, чтобы размножать задания для учеников.
Мадам Нуаро сморщила лоб:
– Вам нужно что-то скопировать?
– Понимаете, у Евы родилась блестящая идея. – Отец Клеман наконец-то отвлекся от разглядывания ручек и подошел к Еве. – Как лучше воспроизводить настоящие печати, – добавил он шепотом.
Мадам Нуаро молча открыла и закрыла рот.
– Я думала, что Реми вырезает печати из резины.
Отец Клеман кивнул.
– Но вы же прекрасно знаете, сколько на это уходит времени и как много разных печатей нам приходится изготавливать. Он рассказал об этом Еве, когда они только познакомились, и у Евы появилась идея: использовать такой валик, на котором просто нужно будет твердой рукой сделать копию нужной печати.
Мадам Нуаро медленно кивнула:
– И еще нужны чернила соответствующего цвета.
– Мы надеемся, что в этом вы нам тоже поможете, – подытожил отец Клеман.
Мадам Нуаро повернулась к Еве и несколько секунд изучала ее с восхищенным видом:
– Если бы я не знала всех обстоятельств, Ева, то подумала бы, что вас послал нам Бог.
Ева почувствовала, как краснеют ее щеки, а мадам Нуаро скрылась в глубине магазина, сообщив, что у нее точно было где-то несколько валиков и при необходимости она может заказать еще разных гелей.
– Зачем вы сказали ей мое настоящее имя? – шепотом спросила Ева отца Клемана.
Он удивился:
– Ну, во-первых, я сказал ей только ваше имя, а не фамилию. И разве Реми не рассказал вам, что подыскал для вас с матерью новые данные в «Журналь офисьель» и теперь вы можете использовать свое имя – Ева.
– Но он уже сделал для меня новое удостоверение личности на имя Мари Шарпантье.
– Это было временное удостоверение. К тому же вы использовали его в Дранси, значит, это имя попало в официальные протоколы и вам лучше про него забыть. Кроме того, новое имя нужно не только вам, но и вашей матери, раз уж вы живете вместе. Реми нашел идеальную семью – натурализованную белоэмигрантку, которая приехала во Францию через Турцию, вышла замуж за француза, а в 1920 году у них родилась дочь – Ева. То, что семья частично русская, позволяет мадам Барбье выдавать вашу мать за свою кузину и объясняет ваше проживание в ее пансионе. Вы будете Евой Моро, а ваша мать – Еленой Моро.
Ева с удивлением посмотрела на него.
– Чтобы найти такую семью, наверное, ушла уйма времени!
– Думаю, Реми не спал сегодня ночью. Он видел, как вы расстроились из-за отца, и хотел помочь вам, утешить. Он считал, что будет лучше, если вы сможете использовать ваше настоящее имя.
Ева заморгала, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Она заблуждалась насчет Реми. Но, с другой стороны, ничего странного, что она так плохо думала о человеке, который был на короткой ноге с хозяйкой борделя, обслуживающего нацистов.
– Он ведь хороший человек, не так ли?
– Да, Ева. Он такой.
В эту минуту вернулась мадам Нуаро и с гордостью продемонстрировала им две упаковки валиков.
– Я нашла их. Потом я достану еще гель, но для начала вам должно этого хватить. У меня под прилавком есть чернила особых цветов, и в ближайшее время я пополню их запас.
– Но не берите сразу много, чтобы не вызвать подозрений, – предупредил ее отец Клеман и забрал у нее пакет, в который она сложила валики и чернила. Он передал ей несколько франков, которые она взяла, даже не взглянув на них.