– Выбор есть всегда. И мне кажется, что ты свой выбор сделала – решила отказаться от того, что нам принадлежит, и отречься от отца.
– Мамуся, мы не отрекаемся от него. Мы пытаемся выжить. Именно этого он хотел.
– Откуда ты знаешь? – Ее мать душили рыдания. – Мы подвели его, Ева! Неужели ты не понимаешь? Мы позволили им забрать его! Ты позволила им забрать его! Ты знала, что они придут, и просто стояла и ничего не делала.
Ева повесила голову, принимая эти обвинения. Она должна была убедить отца уехать. Теперь ее всегда будет терзать совесть.
– И что теперь? – спросила мать. Она снова начала ходить по комнате, выкрикивая гневные фразы и яростно размахивая руками. – Теперь ты хочешь, чтобы мы остались жить здесь и делать вид, будто наш настоящий дом не в Париже? Ты ведь даже не спросила меня, хочу ли я этого! – Ее слова сменились рыданиями.
Ева заморгала, пытаясь сдержать слезы.
– Мамуся, наша прежняя жизнь закончилась.
Мать нахмурилась и внимательно посмотрела на нее:
– Ладно. Тогда мы поедем в Швейцарию. Ведь отец говорил, что мы должны так поступить, правда? А он приедет к нам, когда его ситуация разрешится.
Ева отвела взгляд, чтобы мать не видела боли в ее глазах. Неужели мамуся верила в то, что отцу удастся договориться и его выпустят из немецкого лагеря, а потом у него получится проехать через половину континента и найти их?
– Да, мамуся, мы поедем туда. Но сначала мне нужно кое-что сделать.
Мать взглянула на нее с недоумением.
– Кое-что? Ты говоришь о подделке документов, об обмане, вроде того, который помог нам выбраться из Парижа без отца.
– Мамуся…
– Ложь, Ева, все это ложь! – На Еву упали брызги ее слюны. – Ты обманываешь саму себя! Как ты можешь быть такой эгоисткой? Почему для тебя важнее остаться здесь и работать с незнакомцами, вместо того чтобы поступить так, как сказал твой отец?
– Потому что им я еще могу помочь, – выпалила Ева. – Потому что их дело еще не безнадежно!
Она тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно. Лицо мамуси побагровело, глаза горели, а сжатые губы вытянулись в тонкую ниточку. Она пошла к двери, оттолкнув Еву в сторону.
– Ты куда? – спросила Ева, когда мать очутилась в коридоре. Но мамуся не ответила и удалилась прочь, едва не столкнувшись с мадам Барбье. Та, видимо, услышала крики и пришла узнать, что случилось.
– Простите, – пробормотала Ева и устремилась вслед за матерью.
Но мадам Барбье преградила ей путь.
– Оставьте ее, – сказала она. – Вы, моя дорогая, пытаетесь найти дорогу в будущее, а ваша мать пока способна лишь оглядываться назад. Ее боль слишком сильна, и она не видит ничего, кроме своей утраты.
– Но…
– Дайте ей время, – сказала мадам Барбье, голос ее был убаюкивающим, как колыбельная. – Я постараюсь ей помочь. А вы тут немного отдохните.
Ева кивнула и вернулась в комнату. Все ее тело болело, голова гудела от переутомления, но она понимала, что не сможет заснуть, пока не вернется мать.
Глава 14
Мамуся вернулась в комнату в начале пятого утра и тут же улеглась в постель. Лишь после этого Ева позволила себе задремать – тепло материнского тела успокаивало ее. Через несколько часов, когда она проснулась, тонкие солнечные лучики уже пробивались сквозь щелки в шторах. Ева повернулась, посмотрела на мирно спящую рядом с ней мать, и внезапно ее охватила грусть. Боевой настрой покинул мамусю, и теперь она напоминала маленькую девочку. Возможно, отчасти она оставалась такой до сих пор. Мамусе было всего восемнадцать, когда она вышла замуж. Лишившись мужа, она еще не до конца осознала, каково это – быть самостоятельной. Ева тихо оделась и вышла, стараясь ее не разбудить.
– Вы присмотрите за ней сегодня? – спросила она мадам Барбье, которую встретила в коридоре.
– Смотря куда вы направляетесь. Вы идете к отцу Клеману?
Ева замешкалась, но затем кивнула.
– Хорошо. Тогда я позабочусь о ней, – согласилась она. – Подождите здесь минуту. – Она ушла и вернулась с яблоком и куском сыра. Ева сделала отрицательный жест рукой, пытаясь отказаться от угощения, но урчащий желудок предал ее, и мадам Барбье с улыбкой настояла, чтобы Ева взяла еду. – Я оставила немного и для вашей матери. Вам обеим нужно подкрепиться.
Несколько минут спустя Ева шла к церкви Сен-Альбан, сжимая в руках свой паек. На улицах Ориньона стояла тишина, но ее трудно было назвать мирной. Чистый воздух был неподвижен, словно небо затаило дыхание, даже птицы не пели, приземистые горы вдали за церковью отбрасывали свои рассеянные тени на город и казались зловещими.
Отец Клеман подметал пол между рядами скамей. Когда Ева вошла, он поднял голову.
– Ева, ваша матушка хорошо себя чувствует? Вчера вечером я видел ее на городской площади. Вы должны напомнить ей, что после захода солнца выходить на улицу небезопасно. Город маленький, и в таких местах слухи распространяются быстро.
– Я передам ей. И спасибо, у нее все хорошо. – Она замялась, а потом добавила: – Думаю, она сильно подавлена.
– Как и все мы. – Отец Клеман грустно улыбнулся. – Ева, вчера вечером Реми принес мне документы. Вы проделали удивительную работу.
Ева опустила голову, чтобы он не увидел, как покраснели ее щеки.
– Спасибо. Надеюсь, они вам пригодятся.
– Уже пригодились. Я принес для вас еще материалы. Пока вы живете здесь, мы будем признательны вам за помощь. – С этими словами он протянул ей ключ. – Возьмите. Он от библиотеки. Кроме меня, такие ключи есть только у Реми и теперь еще у вас.
Он ушел, прежде чем она успела ответить. На лице Евы появилась слабая улыбка, и она отправилась в маленькую библиотеку.
Там она к своему удивлению обнаружила, что Реми уже сидит за столом, низко склонившись над работой. Когда она закрывала за собой дверь, он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Я принесла яблоко и немного сыра. Если хотите, могу поделиться, – сказала Ева, доставая из кармана юбки еду и укладывая перед ним на стол, словно в знак примирения.
Он посмотрел на ее скромную пищу.
– Вам совсем не обязательно меня угощать.
– Да, я знаю, – ответила Ева, но все равно протянула ему сыра и подождала, пока он не отломит немного.
– Спасибо. – Он вернул ей сыр и отказался от яблока. – Кстати, у меня тоже есть кое-что для вас. – Он достал книгу, которую Ева в панике схватила в первый вечер их знакомства. Это были «Послания и Евангелия» – выпущенный в восемнадцатом веке толстый сборник религиозных текстов в потертой обложке, который использовали во время религиозных служб.
Ева с хмурым видом взяла у него книгу.
– Вы хотите подшутить надо мной?
Реми рассмеялся:
– Нет, напротив. Пожалуйста, откройте первую страницу:
Она нерешительно посмотрела на него. Он снова засмеялся и указал на книгу:
– Открывайте.
Ева медленно распахнула обложку, открыв первую страницу, на которой были напечатаны выходные данные: заглавие книги, подзаголовок, имя издателя и год издания. Она перевела глаза на Реми.
– И что…
– Нет, листайте дальше. До страницы под номером один.
Старая бумага возмущенно хрустела, пока она не перелистала около восьмидесяти страниц, которые были пронумерованы римскими цифрами, в поисках страницы, на которой стояла арабская единица. Там она заметила крошечную черную звездочку, нарисованную над буквой «е» в слове «Его», а затем точку над «в» в слове «Рождество».
Ева с непониманием посмотрела на Реми:
– Теперь вы портите своими рисунками старинные книги?
Реми продолжал посмеиваться:
– Только ради благих целей. Листайте дальше. Ищите вторую страницу.
На второй странице была точка над буквой «а» в слове «так», а на третьей – точка над буквой «т» в слове «погубить», но на четвертой никаких отметок она не обнаружила. На пятой странице была точка над буквой «р» во фразе «с того времени», а на шестой – снова никаких отметок.
– Я не понимаю, – сказала Ева и отложила книгу.
– Вы когда-нибудь слышали о последовательности Фибоначчи? – спросил Реми.
– Кажется, нет.
– Я всегда любил математику. Видите ли, последовательность чисел Фибоначчи начинается с единицы, потом опять следует единица. Если сложить эти два числа, то получается два. Потом сложить один и два и получится три. Два плюс три будет пять. Три плюс пять – восемь. И так далее – нужно складывать два предыдущих числа, чтобы получить следующее. Вам понятно?
Ева с недовольным видом взглянула на Реми:
– Я знаю, что такое математика. Я не понимаю, какое она имеет отношение к этой старой книге?
Он усмехнулся:
– Терпение, Ева. Подождите еще немного. Теперь попробуйте продолжить эту последовательность.
– Реми…
– Просто сделайте то, о чем я вас прошу.
Она вздохнула и снова почувствовала себя ученицей младших классов, которую попросили решить необычную задачку по арифметике.
– Ну хорошо. Один, один, два, три, пять, восемь, тринадцать, двадцать один, тридцать четыре… – Ее голос сорвался.
Реми записывал числа, которые она называла, а затем передал ей этот листок.
– Теперь откройте каждую из этих страниц и найдите на них точку. А потом выпишите на бумаге буквы, над которыми эти точки стоят.
Ева нахмурилась, но выполнила его просьбу. На восьмой странице точка была над буквой «а» в слове «апостол». На тринадцатой – над буквой «у» в слове «посему».
И лишь когда Ева дошла до буквы «б» в слове «больше», она осознала, что пишет.
– Это же мое имя?
– Очень хорошо. Это способ записать имя так, чтобы оно не было забыто.
Она с изумлением посмотрела на него:
– Реми…
– Конечно, этот способ не назовешь абсолютно надежным. Но кому придет в голову искать в старой католической религиозной книге имена пропавших еврейских детей? И кто додумается расшифровывать звездочки и точки подобным образом? И это довольно просто. Каждое имя будет начинаться на новой странице, и нам нужно будет добавлять это число к каждому из чисел серии. К примеру, первая буква второго имени будет на второй странице, вторая – на третьей странице вместо второй, третья – на четвертой вместо третьей, четвертая – на шестой вместо пятой, пятая – на девятой вместо восьмой и так далее. Если на странице уже есть точка, ставьте еще одну, так код будет сложнее расшифровать, если кто-нибудь попытается это сделать.