ит горничную перед собой, ее мимолетную, лукавую усмешку, россыпь мелких родинок на нежной шее, маленькую грудь, обтянутую темным сукном скромного платья, разлетающиеся оборки кружевного фартука… Майклу удивительно достоверно удаются описания не только главных, но и второстепенных персонажей. Даже просто тех, кто мелькает на заднем плане сюжета. Всего несколько предложений или слов хватает, чтобы ожили вымышленные люди…
Горничная в туфлях на мягкой подошве неслышно отступает к порогу, дверь ванной снова закрывается, и Диана остается в одиночестве. Пора все же выбираться из воды. В конце концов, Майкл когда-нибудь вспомнит о том, что он проживает в гостинице, а не в доме одноклассника, всегда готового предоставить кров для жарких свиданий. Диана ждет, пока сольется вода. Потом, поднимается, умудрившись не поскользнуться, заворачивается в большое белое полотенце. Оказывается, всего-навсего выйти из ванной почти непосильная задача, с которой трудно справиться с первого раза. Вот Диана уже бесцельно перемещается по гостиной, не понимая, каким образом и зачем сюда попала. Хотя нет, память четко сработала. Диана прикрывает створку бара, которую раньше оставила открытой. Исправив это мелкое упущение, бредет в спальню.
Садится на край кровати, находит ночную сорочку, расправляет ее. Нежная, легкая, шелковистая ткань, обволакивает тело, будто обнимает и гладит прохладными ладонями. То есть, какие там могут быть ладони у шелка… Крошечные ласковые ладошки…
Темные волны подхватывают Диану, и она куда-то проваливается.
***
Майкл ложится на свою половину постели очень тихо и осторожно, однако Диана просыпается. В окне светит огромная любопытная луна, которая почти что вкатывается в комнату. Майкл закидывает руки за голову, удовлетворенно вздыхает. Улыбается, расслабленный и счастливый. Диана улавливает его улыбку не зрением, а всей кожей.
Незаметно для себя Диана оказывается очень далеко от гостиничной спальни, да и от самого Эдервиля тоже. Возможно, на другом конце земли. Вокруг — бескрайнее море, мутная вода слабо плещется о борта старой деревянной лодки без весел, в которую кто-то усадил Диану. Кто именно и когда это сделал? Пасмурное небо, тоскливая, размытая картина перед глазами. Неизвестно, можно ли отсюда выбраться и куда направляется лодка. Вода вдалеке чуть темнеет, в глубине чувствуется какое-то движение. Уже через несколько секунд возникают очертания колоссального тела. Серебристая рыбина, наполовину показавшаяся из воды, приближается. Издали трудно судить, но одно можно сказать с уверенностью; она вряд ли уступает по размерам лодке, скорее всего, даже длиннее. Мокрая спина с острым гребнем, темные полосы на боках… Невидящий взгляд перламутровых глаз все ближе и ближе. Такому чудовищу совсем не сложно будет опрокинуть лодку… Сверху долетает пронзительный крик парящей в небе чайки. Мощные крылья взмахивают пару раз, птица внезапно падает прямо в лодку, слегка задев Диану, которая не успела отпрянуть в сторону. Крылья дергаются и застывают в последней судороге, бессильно распахивается острый, загнутый на конце клюв…
Глава 22
Ощущение такое, будто липкая змея свернулась между ног… Подол сорочки пропитался кровью. Очень удачно, что Диана спала на боку, иначе на постели тоже оказались бы пятна. Диана осторожно встает, бросает взгляд на спящего Майкла, на цыпочках уходит в ванную. Здесь все нормально, только возле порога валяется махровый халат. Диана поднимает его и быстро приводит себя в порядок. Застирывать сорочку не имеет смысла, все равно останутся следы пятен, напоминающие о минувшей ночи. И даже невидимые глазу пятна в любом случае будут мерещиться. Диана сворачивает нежную ткань, кладет в непрозрачный пакет и тщательно его завязывает. Как только появится возможность, выкинет где-нибудь подальше от гостиницы.
Время еще раннее. Фейт тогда едва смогла встать с постели к полудню, да и то лишь потому, что боялась подозрений и расспросов своей высокоморальной свекрови. У Дианы все складывается проще, хотя можно было бы ожидать обратное. Только чувство пустоты и легкий озноб. Она прячет пакет с сорочкой в сумку, которая висит на стуле посреди гостиной, и возвращается в спальню, не торопясь одевается. Майкл свернулся клубком на кровати, уткнулся носом в сползшую вниз подушку. Если наклониться, то можно услышать тихое мирное посапывание. В этой не слишком удобной позе Майкл еще умудряется улыбаться, наверняка снится что-то сладкое, даже можно примерно представить… Хотя возможно сновидение абсолютно невинное. Да и сам Майкл совсем не похож сейчас на взрослого мужчину. Прямо какое-то безгрешное дитя-переросток. Трогательная сценка, вполне достойная того, чтобы заснять ее на камеру и выложить в сеть. Значительная часть поклонниц Майкла скончалась бы от умиления прямо в процессе просмотра.
Улыбка пропадает, длинные темные ресницы вздрагивают.
Неужели Майкл почувствовал ее взгляд?
Потягивается, смотрит на Диану так, что и без слов понятно: Майкл нынче проснулся в прекрасном расположении духа, воспринимает окружающий мир исключительно позитивно, и даже законной супруге обязательно перепадет доза доброжелательного внимания.
Садится на кровати.
— Доброе утро. Какие планы на сегодня?
Законная супруга неопределенно пожимает плечами. Зато Майкл готов что-то предложить.
— Можно сходить на спектакль. Здесь есть любительская труппа, играют, как играли до Шекспира. Во всяком случае, они сами так считают. Даже называют себя… прешекспирианцами… кажется. В общем, по аналогии с прерафаэлитами. Если хочешь, пойдем сегодня… Ох!..
Майкл вдруг прижимает руку к низу живота.
— Что случилось? — спрашивает Диана.
— Не знаю… Как будто жжет все внутри…
На побелевшем лице застыло выражение даже не боли, а скорее, удивления и растерянности. Пауза кажется долгой, однако на самом деле она вряд ли длится больше минуты. Майкл с облегчением переводит дыхание.
— Все само прошло уже. Наверное, просто спазм какой-то, я лежал неудобно.
Как ни в чем не бывало встает с постели и отправляется в ванную, оставляя Диану наедине с Гомункулусом, который прохаживается по той стороне кровати, где спал Майкл.
Гомункулус теперь не такой плотный и материальный, каким казался прежде, через него отчетливо просвечивает постельное белье. Да и потрогать малыша вряд ли удастся. Но все равно он здесь и покидать свою территорию не намерен. Раскачивается при каждом шаге, потирает на ходу крошечные ладошки, заговорщицки подмигивает Диане. Этот странный малыш, конечно же, простил свою неразумную мамочку и не держит на нее зла. Скорее всего, за ее поступки будет расплачиваться кто-то другой.
***
Диана цепляет на вилку младенчески-розовые кусочки креветок, выбирает сочные ломтики авокадо. Да и все составные части салата хороши…
В ресторане гостиницы миссис Броуди в прежние времена располагалась парадная столовая Ричардсов, так что предназначение этой обширной комнаты осталось прежним, лишь интерьер поменялся. Фейт в тот памятный день пришлось выдержать прием гостей и званый обед. Ее муж провел предыдущую ночь в загородном доме своих давних знакомых и вернулся в Эдервиль вместе с ними. Почтенная супружеская пара, прожившая вместе лет двадцать. Глава семейства словно брат близнец самого мистера Ричардса, такой же самодовольный джентльмен с пышными полуседыми бакенбардами, его жена — не менее самодовольная болтливая особа, которой требуется постоянное внимание со стороны молодой хозяйки. Собрались и другие гости… Прямо напротив Фейт — вдовствующая миссис Хантер, близкая приятельница свекрови. Благопристойнейшая пожилая дама с вечной приторной миной на морщинистом лице упакована в темное, по-квакерски строгое платье. Достаточно кому-нибудь вызвать хоть малейшее подозрение в нарушении законов нравственности, чтобы миссис Хантер разнесла пикантную новость по всему городу, еще и с цветистыми дополнениями и красочными подробностями. При ней надо всегда быть настороже. Но хуже всего то, что в столовой присутствует бывший любовник Фейт. Семейства Одли и Ричардсов никогда не водили близкого знакомства, Гордона пригласили в последний момент, из-за того, что один из гостей не смог прийти. Гордон старательно избегает робких взглядов Фейт. Родители Фейт тоже здесь, такие далекие и холодные, практически как все остальные.
Держать спину прямо, выдерживать пытку корсетом, сохранять на лице приветливое выражение, вовремя и к месту произносить вежливые замечания, казаться внимательной, приветливой, всем довольной… И все время находиться на виду, когда единственное желание забиться в угол, молча лежать и не видеть никого вокруг, пока из тела вытекают последние частицы несчастного создания, которому благодаря собственной матери так и не удалось увидеть белый свет. Нет, у Дианы все проще… Или сложнее?
Телефон Майкла наигрывает лиричную мелодию.
— Привет, Ларри… Да, я тоже соскучился, — взгляд искоса на Диану, — соскучился по всем вам. Как дела?
Отчет о новостях, которые накопились у Ларри, растягивается надолго. Диана успела справиться с салатом и перешла к десерту, а беседа все длится. Судя по репликам Майкла, Ларри сейчас вдохновенно трудится над оформлением пафосного ночного клуба. Ларри, несмотря на свою внешность легкомысленного ангела, вполне может считаться профессионалом экстра-класса, этого у него не отнять. Всего на пару лет старше Дианы, а уже успел заявить о себе несколькими яркими проектами. Новый проект тоже сулит успех.
Любопытно, как Кэтрин отнеслась бы к присутствию Ларри и прочих персонажей, постоянно окружающих Майкла в Лондоне? Без проблем приняла бы их? Все возможно. Кэтрин и сама вполне типичный богемный персонаж. Когда-то мир богемы казался Диане манящим и привлекательным. До тех пор, пока она сама не заглянула туда.
— Да, мне понравились те эскизы. Ты отлично поработал… Нет-нет, я отдыхаю. Ты же знаешь, я даже ноутбук дома оставил… Со мной все хорошо, не беспокойся… И погода отличная… Даже не знаю, когда. Может, дней через десять, старых друзей тут встретил… К открытию, конечно, успею, это ведь еще не скоро.