— Не стоит. Давайте встретимся на нейтральной территории. Кэтрин тоже прихвати с собой. Скажем, в доме у Фреда. Он вряд ли будет против.
— К чему это?
— Я так хочу. Ты же не можешь отказать мне в такой малости.
Диане нравится, как звучит сейчас ее голос. Абсолютно невозмутимо и отчетливо. А еще нравится сознавать, что Майкла вместо упреков и скандального выяснения супружеских отношений поджидает некий сюрприз.
— Ладно, сейчас…
— Не торопись, у меня пока есть некоторые дела в городе. Скажем, часа в три. Или лучше в четыре.
— Договорились.
Собственно, никаких неотложных дел у Дианы не имеется. Но приятно оттянуть долгожданный момент и заодно заставить Майкла домысливать, какие дополнительные гадости она в состоянии устроить за эти несколько часов. Воображение у него богатое, это ведь неотъемлемое профессиональное свойство.
Диана тщательно одевается, ей нынче следует выглядеть безупречно. Спускается в ресторан перекусить.
Вернувшись в номер, внимательно осматривает коралловое платье. Оно совершенно не пострадало, не помялось, не обзавелось ни единым пятнышком. Натуральный шелк вряд ли оказался бы таким стойким. Диана прижимается щекой к нежной материи, потом складывает платье в фирменный пакет из салона проката. В другом пакете оказывается смокинг Майкла. Она ведь заботливая жена, которая охотно берет на себя все мелкие бытовые хлопоты. Галстук-бабочка остался валяться на балконе Ратуши, но это пустяки.
Диана с двумя пакетами в руках обходит излюбленные местечки Эдервиля, потом, побывав в салоне проката и побеседовав с его владельцем о недавнем празднике, продолжает очередную одиночную экскурсию. Время течет неспешно, но и не слишком медленно, именно так, как ей хотелось бы. Любопытно, о чем сейчас думает супруг? Диана присаживается на скамейку возле фонтана, вынимает из сумки телефон Майкла. Отправляет Итону и Роджеру предложение встретиться у Фреда. Встречаться с Роджером, конечно, рискованно, однако при свидетелях он наверняка будет держаться в рамках.
Пятый час…
Диана направляется к дому Фреда. Она первый раз заходит сюда со стороны улицы, через магазин. Каблуки уверенно стучат о плиточный пол. Кроме стандартных фарфоровых сувениров здесь много разнообразнейших часов. Самые помпезные, с расписным фарфоровым корпусом, висят прямо над скучающим за прилавком молодым продавцом. Тот с вялым интересом оглядывает потенциальную покупательницу, приоткрывает рот для дежурного приветствия, но тут из-за распахнутой двери, которая ведет во внутренние помещения, показывается Фред.
— Привет, заходи.
Пока они вместе идут по коридору, Фред шепотом спрашивает:
— Что у вас стряслось? Майкл мрачнее тучи.
— Ничего страшного. Небольшое недоразумение.
Фред с предельной точностью охарактеризовал настроение Майкла. Тот устроился в углу кожаного дивана, сложил руки на груди. Бросает на вошедших угрюмый взгляд. На другом конце дивана — ворох упаковочной бумаги, на ковре и возле стен несколько приоткрытых коробок с каким-то товаром. В комнате беспорядок, не то что во время самой первой встречи бывших одноклассников, на второй день после приезда Дианы и Майкла в Эдервиль.
Кэтрин тоже здесь, стоит у окна. При появлении Дианы на секунду оборачивается, потом возвращается к довольно странному занятию. Проводит подушечками своих тонких, как у девочки, пальцев по граням мясистого стебля кактуса. Это единственное растение на подоконнике — крайне уродливое само по себе, зато украшенное изысканным ярко-желтым цветком. Кэтрин осторожно касается острых колючек, которые чередуются с мягким серебристым пухом.
Диана присаживается в свободное кресло.
— Кофе будешь? — относительно любезно предлагает Фред.
— Нет, спасибо. Сейчас, кстати, Итон и Роджер должны подойти. Я им сообщения отправила, правда, с чужого телефона.
— Это еще к чему? — спрашивает Майкл. — Планируется публичный разбор моего поведения?
— Ну что ты, Майкл. Какой же публичный? Только в узком кругу ближайших друзей.
Недостающие участники собрания легки на помине. Роджер интересуется:
— Что-то отмечаем?
— Кажется, да, — после недолгой паузы отвечает Фред. — Спроси у Дианы, она точно знает.
— Вот как.
Роджер усмехается, однако Диана не обращает на него внимания. Когда вокруг свидетели, находиться с Роджером в одном помещении не страшно.
— Я всего лишь хотела узнать, что произошло на Изумрудном холме. И почему погиб Джонни. Только это. Остальное мне больше не нужно.
Майкл не успевает откликнуться, потому что в разговор вклинивается Итон.
— Твоя любопытная женушка уже достала! Вечно сует нос, куда не просят. Вынюхивает, высматривает. Какого черта ты притащил ее сюда?!
— Оставь ее в покое!
Нет смысла обольщаться, Майкл даже не смотрит в ее сторону. Заступился автоматически, как за любую женщину, на которую нападают, да еще и беременную. Спрашивает Диану, глядя куда-то в сторону:
— Зачем тебе?
— Для меня это очень важно.
— Тоже с удовольствием послушаю, — неожиданно заявляет Роджер и с комфортом располагается в кресле напротив дивана. — Лично для меня в той давней истории осталось много пробелов. Из Майкла ведь лишнего слова было не вытянуть.
— Ты в своем уме? — кричит Итон. — Хоть понимаешь, что она потом может нам устроить?!
— Мы тогда были несовершеннолетними. Прошло больше десяти лет. Собственно говоря, криминала никакого нет. Да и кто поверит в эту историю? К тому же, Диана не из болтливых. Молчание — это бесценный золотой слиток, не так ли?
Она согласно кивает.
— Вот. Так что ничем повредить она нам не сможет, расслабься.
— «Золотой слиток»… Оставь красивые метафоры для Майкла! Если кому-то интересно мое мнение, то я категорически против! Фред, хотя бы ты подумай разок головой!
— Я ведь прямого отношения к тем делам не имею. Пусть Майкл сам решает.
И Майкл решает.
— Хорошо. Закроем вопрос раз и навсегда.
— Вы придурки! Как можно снова это поднимать?! — продолжает протестовать Итон.
— Да не орите вы так или подождите, пока я лавку закрою. Сейчас продавца отпущу, чтобы чего лишнего не услышал.
Фред выходит из комнаты, а Роджер говорит:
— Итон, ты в меньшинстве, поэтому не разоряйся. Очень внимательно слушаем тебя, Майкл.
Майкл все же удостаивает Диану взглядом:
— Откуда такой навязчивый интерес к Джонни? Какое тебе дело до него? Что вообще ты об этом слышала?
Первые два вопроса Диана благоразумно не замечает, отвечает лишь на третий:
— Слышала, что Джонни сам спрыгнул вниз из-за любви к Кэтрин, которая его игнорировала.
Кэтрин в растерянности задевает колючку, трясет уколотой рукой. Майкл удивленно поднимает брови.
— Кто рассказал тебе такую чушь?
— Линда.
— Понятно. Нет, это в самом деле был несчастный случай. Только при странных обстоятельствах.
Вслед за вернувшимся хозяином появляется кошка. Задрав пушистый хвост, подбирается к дивану, встает на задние лапы, а передние протягивает Майклу. Тот сначала отмахивается, потом все-таки позволяет запрыгнуть к себе на колени. Рассеянно проводит рукой по дымчатой шерсти. Кажется, постепенно успокаивается, во всяком случае, голос у него уже звучит бесстрастно.
— Все началось, когда я учился в выпускном классе. Стал видеть смутные сны, в которых появлялась женщина в старинном платье, явно из девятнадцатого века. Первое время она лишь неясно мелькала, дальше появлялась все чаще и надолго. Сперва она молчала. Даже складывалось впечатление, что не может раскрыть рот. Но со временем стала произносить отдельные слова, фразы. Уже можно было понять: она пытается что-то объяснить или попросить о чем-то. Из отдельных обрывков постепенно сложилась более-менее четкая картина. Эта женщина, ее звали Фейт, Фейт Ричардс — хотя имя я узнал позже — когда-то жила в Эдервиле. Ее чуть ли не насильно выдали за одного местного аристократа. Она с мужем жила в доме, где сейчас гостиница. До замужества у Фейт был любовник, который ее бросил и через какое-то время собрался жениться на другой. Муж со своими сексуальными причудами, при этом вокруг сплошное ханжество и лицемерие. Викторианская эпоха в разгаре. В целом, банальная история, каких много. Правда, закончилась не совсем банально. Фейт подсыпала мышьяк в вечерний грог мужа и скоропостижно овдовела. Ее заподозрили, началось следствие. В конечном итоге приговорили к смерти, но Фейт сама повесилась в камере накануне казни. Вот, собственно, весь сюжет. Свой первый роман я написал о Фейт. Она умоляла об этом, но мне и самому было интересно.
— То есть она тебе диктовала текст? — спрашивает Роджер.
— Нет, конечно. Отдельные сцены я видел во сне, знал, как выглядят действующие лица, как звучат их голоса. Фактический материал пришлось собирать самому. Это было не особенно трудно. В библиотеке нашлись подшивки старинных газет, там кое-какие сведения о Ричардсах всплывали. В одном номере вскользь упоминалось о процессе, но информации было мало. Думаю, из-за того, что Ричардсы принадлежали к самым влиятельным семьям в округе. Устроили так, чтобы их имя не полоскали в прессе. Зато в архиве хранилось много полезных документов. Я помог архивариусу занести опись фондов в компьютер, и за это получил разрешение рыться в архиве, сколько угодно. А в «Каменное сердце» часто заходил вместе с родителями, миссис Броуди была их приятельницей. Знал расположение комнат, всю планировку. Еще раньше, когда Броуди только купили здание и затеяли ремонт, видел прежние интерьеры. Со времен Фейт там мало что изменилось. Ричардсы ближе к двадцатому веку начали разоряться. Им было не до обновлений.
Фейт была довольна и счастлива, когда роман подошел к финалу. Во всяком случае, так казалось. Как только я поставил последнюю точку, Фейт исчезла из моих снов. Само собой, хотелось узнать мнение друзей. Я и распечатал один экземпляр. В общем, вся компания его прочитала.
— Мне очень понравилось, — говорит Роджер. — Я даже загордился слегка, что мой друг прямо такой настоящий писатель. Рассказы и сказки это одно, а целый роман — совсем другое. Но давай ближе к Изумрудному холму, а то Диана до сих пор не в курсе.