Утром кинулся по тем знакомым, кому успел подарить роман. Врал, что в пробном тираже опечатки, и я принесу другой экземпляр. Пару книжек, которые стояли на открытых полках, попросту украл. Не знаю уж, что обо мне те люди думали, я с большинством дальше раззнакомился. Один экземпляр забрал домой рецензент. Как я просочился к нему и заполучил книжку — отдельный сюжет, до сих пор стыдно. К счастью, больше никаких трагедий не было, может, не сразу начинали читать, может еще что.
Тираж лежал на складе, ждали книжной ярмарки, которая намечалась в ближайшее время. Повезло, тираж был небольшим, но все равно пришлось влезть в долги, чтобы его выкупить. Доступа к банковскому счету родителей у меня пока не было. Рукопись я тоже забрал и добился, чтобы все связанные с изданием файлы стерли. Издатель не остался внакладе, даже наоборот. Конечно, мой поступок он счел идиотским. Я бы наверняка получил черную метку для остальных издателей, и дорога дальше оказалась бы закрыта. Однако издательство было мелким и малоизвестным, а через несколько месяцев обанкротилось. Так что эта выходка сошла мне с рук. Добытые экземпляры тоже отправились в камин.
— А тебе было так же больно их сжигать?
— Нет, с каждым разом боль слабела. По мере того как книжек оставалось все меньше. Под конец уже ничего не чувствовал. Видимо, иммунитет выработался, — Майкл невесело усмехается.
— Значит, ты уничтожил все экземпляры?
— Почти. Один оставил себе, рука на него не поднялась, все-таки это был мой первый роман. Еще один экземпляр исчез вместе с владельцем, который успел улететь в Америку. Молодой скульптор, он планировал обосноваться в Нью-Йорке, а в первый раз собирался туда ненадолго. Я пытался связаться с ним, но безуспешно. Приятели тоже ничего не знали, сразу после приезда он отправил сообщение и пропал без вести. Лет пять назад показалось, что я нашел его след, но это был другой человек. А тогда пришлось ночью залезть в его мастерскую, в ней он и жил. Я надеялся, что книжка осталась там. Все перерыл, но… Возможно, он прихватил ее, чтобы почитать в самолете.
— Прости, я не ослышался? Ты ночью залез в чужую мастерскую? — спрашивает Роджер.
— Ну да, через окно. Второй этаж, не очень высоко. Сигнализации не было.
— Майкл, да у тебя еще и криминальные таланты имеются.
— Посмотрел бы я на тебя на моем месте! — огрызается Майкл. — Очень смешно! Или надо было оставить, все как есть? Больше трех тысяч экземпляров… Даже жутко подумать, что эта цепочка продолжилась бы.
— Ладно-ладно, не стоит так реагировать. А дальше что?
— Работал над вторым романом, как проклятый, день и ночь. Надо было еще и учиться нормально, чтобы из колледжа не вылететь. Свободной минуты не оставалось. Но иначе я бы, наверное, свихнулся. Главное, даже поделиться ни с кем нельзя было… Потом появился новый издатель. Второй роман имел успех, с него все и началось… А Брэндон… умер через полгода… его признали невменяемым. Если бы можно было хоть что-то вернуть! За все приходится расплачиваться…
— Ну, пока другие расплачивались своими жизнями. Хотя тебе тоже досталось.
— Мне все-таки непонятно, — вмешивается в диалог Фред. — Чего надо было этой самой Фейт Ричардс? Майкл написал роман о ней, она вроде как ожила в какой-то степени. Радовалась бы. Почему не сиделось спокойно?
Майкл пожимает плечами.
— Откуда я знаю? Она передо мной не отчитывалась.
— Но должна быть какая-то логика даже у призрака?!
— Мне кажется, ей доставляло удовольствие сеять ненависть, конфликты, подозрительность. Они в некоторых случаях способны привести к убийству. С каждым новым преступлением у нее прибавлялось бы энергии, или что уж там требуется для призраков… Судьба и близкие обошлись с Фейт жестоко, вот она и мстила, но уже другим людям. Их преступления словно оправдывали ее саму.
— Эдакая провинциальная Эрида, которая решила покорить столицу, — замечает Роджер.
— Провинциальная кто? — переспрашивает Фред.
— Богиня раздора.
— Хорошо, что практически все книжки сгорели…
— О господи, — внезапно изменившимся голосом произносит Майкл. — Я ведь подарил одну книжку миссис Броуди, когда приезжал на похороны родителей! Как можно было об этом забыть?!
— Ничего удивительного, — отзывается Роджер. — Вытесненные воспоминания. Связанное со смертью родителей для тебя слишком тяжело, отдельные эпизоды изгладились из памяти. Такое встречается сплошь и рядом.
— Наверное, ты прав. Но сейчас четко помню. Когда собирался в «Каменное сердце», заметил в гостиной книжку, которую прислал родителям по почте, машинально сунул ее в сумку. Миссис Броуди потом как-то случайно увидела… Роджер, получается, те сплетни были не на пустом месте? Грэг Броуди умер из-за…
— Скорее всего. Только миссис Броуди, в отличие от твоей героини, женщина умная и осторожная. Провернула дело так, что не подкопаешься. Вероятно, потенциальные последователи Фейт не только начинают конфликтовать с окружающими. У некоторых такая скрытая реакция.
— Кошмар. Еще одна жертва.
Майкл резко поворачивается к Диане:
— А ты, случайно, не успела весь роман прочитать?
Зря Диана это затеяла… Приходится снова лгать. Роджера не обманешь, но, может, Майкла удастся ввести в заблуждение.
— Когда бы я успела? В Лондоне прочитала первую главу, и ты сразу заставил положить книгу обратно. Из чемодана ты ее вышвырнул. А экземпляр миссис Броуди спалил в камине. Я только последнюю главу просмотрела, хотелось узнать, чем история закончилась.
— Выходит, лондонский экземпляр еще цел.
— Ну, потом избавишься от него, — перебивает Роджер. — Майкл, а как ты сам относился к Фейт?
— Сложно ответить. Скорее негативное чувство возникало, какое-то отторжение. Особенно ближе к финалу.
— Любопытно. А читатели, наоборот, должны были симпатизировать главной героине. Иначе ей бы не удавалось влиять на людей.
— Читатель видит события романа глазами Фейт и сочувствует именно ей. Есть такая закономерность, она не обязательно срабатывает, но довольно часто.
— Скажи, Майкл, а ты испытывал к Фейт физическое влечение?
— Что ты несешь?! Какое еще влечение к призраку! Опять материал для твоей статьи? Корчишь из себя великого психолога, а сам такие дурацкие вопросы задаешь.
— Вот именно, — поддакивает Итон. — Роджер, я удивляюсь прямо, как у тебя находятся клиенты, если с ними в таком духе общаешься. Да еще и характер кошмарный. Тебя только родственники могут терпеть и близкие друзья.
Пожалуй, напрасно близкие друзья усомнились в профессионализме Роджера. Тот сдвигает брови, упрямо выпячивает нижнюю челюсть и замолкает. Правда, ненадолго.
— Майкл, так ты говоришь, что прислал родителям свою книгу?
— Да. И что?
— Я слышал, как раз в это время у них начались сплошные скандалы, причем на людях.
— На что ты намекаешь? — вскакивает Майкл.
Заснувшая под длинные людские разговоры кошка оказывается на полу. Возмущенно фыркает и удаляется из комнаты.
— Ты уверен, что та авария случайна? Если они, к примеру, продолжали ссориться в машине, то… И это только одна из версий.
Майкл хватается за сердце.
— Не надо этих драматических жестов, — спокойно произносит Роджер. — Ты не на сцене. Привык, что все, в том числе и я, с тобой носятся.
— Ты… ты… Родителей-то моих зачем сюда приплел?
— Если книга влияла на других, почему она не могла и на них повлиять?
— Замолчи!!! Они были идеальной парой, всю жизнь смотрели друг на друга влюбленными глазами…
Майкл оборачивается к Фреду.
— Хоть ты скажи, ты ведь был тогда в городе! Только не обманывай!
— Майкл, мне жаль, но… Я тоже что-то такое слышал краем уха.
— А мне не рассказал ничего. Мы же виделись.
— Что я мог рассказать и зачем? Дерека и Анну только похоронили…
Роджер говорит:
— Вот видишь, а мне не верил. У меня сведения из первых рук, я постоянно с родными общался.
— Роджер, прекрати, — вмешивается Итон. — На нем лица нет. Чего ты добиваешься?
— Всего лишь высказываю свои предположения.
— Засунь себе эти предположения куда хочешь. Вечно собираешь сплетни. Устроил тут судилище!
— Почему сразу «судилище»? Я собираю не сплетни, а факты, которые можно систематизировать.
Майкл тем временем вернулся на прежнее место, сидит согнувшись, сжав виски ладонями. Кэтрин подходит, касается его плеча.
— Кэти, не трогай меня сейчас, пожалуйста. Отойди…
— Это всего лишь версия, — уже другим тоном говорит Роджер.
— Я предупреждал, что из этой затеи ничего хорошего не выйдет, — отзывается Итон. — Держал бы ты свои версии при себе, Роджер. Кому нужна такая правда? Ты для Фейт идеальный помощник. Доведешь, кого угодно.
— Эта дамочка любого способна обработать, кстати.
— Я думаю, лишь того, у кого душа подходящая. На таких людей вирус убийства и влияет. Почему, например, на Фреда не подействовало?
— Просто я обычный человек, то есть нормальный, — отзывается Фред. — А вы все чокнутые, сдвинутые на своих талантах.
Кэтрин возмущается:
— А я? Я в жизни мухи не прихлопнула. Мне даже в голову такая мысль прийти не может.
— Тебе вообще в голову мысли крайне редко приходят, — парирует Роджер.
— Что ты сказал?!
К дискуссии присоединяется Итон, скандал переходит на новый уровень. О Диане все давно позабыли, и она наблюдает за поставленной ею, но вышедшей из-под контроля пьесой со стороны. Верные школьные друзья азартно обмениваются накопившимися за годы претензиями. Как эти люди могли столько времени терпеть друг друга — неразрешимый секрет.
Фред вдруг прерывает общий гвалт.
— Да заткнитесь вы! Майклу плохо…
С ним действительно что-то творится. Бледный, как полотно, безвольно откинулся на спинку дивана, явно не воспринимает происходящее вокруг. Похоже, в следующую секунду потеряет сознание. Это было бы эффектно, однако вместо обморока или сердечного приступа начинаются отчаянные рыдания.