Запрещается низшим чинам самовольно оформлять и выдавать документы о демобилизации, производить замену среди военнослужащих.
Настоящая статья не распространяется на телохранителей.
Если во время проведения проверки количественного состава подразделений чиновниками обнаружится недостача или случаи восполнения недостачи за счет нанятых бедняков или беглецов, то [виновные] будут осуждены и подвергнуты наказанию»[454].
Из процитированных выше фрагментов Свода монгольских военных законов, найденного в корейском средневековом источнике, явствует, кто и чему обучал будущих воинов монгольской армии. Что же касается средств обучения монгольских воинов, то, по свидетельству А.-М. Джувейни, лучшим из них была ловитва (облавная охота. — А. М.), которую «Чингисхан рассматривал как лучшую школу военного обучения… Большая облава требовала участия целых корпусов монгольской армии, чтобы окружить и загонять стада диких животных… Облава играла в подготовке армии приблизительно ту же роль, что большие маневры в настоящее время»[455].
Следующий указ Чингисхана имел отношение к такому принципу военного строительства, как постоянная боеготовность.
УКАЗ О ПОСТОЯННОЙ БОЕГОТОВНОСТИ ВСЕХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ МОНГОЛЬСКОЙ АРМИИ
«Когда бы ни ставилась задача уничтожить неприятеля или усмирить бунтовщиков, они приготовляют все, что потребуется в этом случае, от различного оружия и снаряжения до знамен, иголок, веревок, верховых и вьючных животных, таких как ослы и верблюды; и каждый должен предоставить свою долю сообразно своему десятку или сотне. В день смотра они предъявляют свое снаряжение, и если чего-то не хватает, виновного жестоко наказывают»[456].
«Еще он (Чингисхан. — А. М.) сказал: „Военачальники тумэнов, тысячники и сотники должны каждый так содержать в порядке и готовности свое войско, чтобы во всякую пору, по приказу его воины тут же садились на коня и выступали, пусть даже ночью“»[457].
В соответствии с этим указом Чингисхана был установлен порядок участия и ответственность «десятков» и «сотен», а значит и их командиров, в обязательной подготовке к боевым действиям воинов, которых они выставляли в соответствующие армейские подразделения. Эти административные единицы обязаны были обеспечить призванных в армию членов «десятка» или «сотни» оружием и военным снаряжением, лошадьми, провиантом. Если в снаряжении воина не хватало чего-то нужного, наказывались и сам воин, и ноён, у которого он был в подчинении.
Придавая важное значение действиям своих воинов во время сражений, Чингисхан принял целый ряд яс, регламентировавших эти действия. Прежде всего, в «Книге Великой Ясы» в качестве основополагающего принципа соблюдения воинской дисциплины в армии Чингисхана закреплен принцип круговой поруки.
УКАЗ ЧИНГИСХАНА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ВОИНОВ И КОМАНДИРОВ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ЗА НАРУШЕНИЕ ВОИНСКОЙ ДИСЦИПЛИНЫ ВО ВРЕМЯ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
«В войске всякому десятку ставится десятник, все слушаются его команд, тот, кто действует самовольно, будет признан виновным в [воинском] преступлении…
[Будь то] сотник ли, десятник ли, если в любом его подразделении совершено преступление, то он будет виновным в преступлении наравне с ним [подразделением][458].
Когда же войска находятся на войне, то если из десяти человек бежит один, или двое, или трое, или даже больше, то все они умерщвляются, и если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все умерщвляются; и, говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умерщвляются; точно так же, если один, или двое, или больше смело вступают в бой, а десять других не следуют, то их также умерщвляют, а если из десяти попадают в плен один или больше, другие же товарищи не освобождают их, то они также умерщвляются»[459].
«Воины не должны оставлять на поле брани раненых товарищей.
До тех пор, пока во время сражения боевое знамя не свернуто и не убрано, воины не имеют права оставлять поле брани»[460].
Как явствует из представленных выше яс, строго, вплоть до смертной казни, карались невыполнение приказов командиров, самовольные действия, в частности бегство с поля боя, а также невызволение из плена товарищей по подразделению, неоказание помощи раненым.
О существовании и действии специальной ясы, связанной с использованием знамени для подачи команд, в том числе при отступлении командирами высокого ранга, которые производили условные движения своим знаменем или бунчуком, свидетельствует один из авторов «Кратких сведений о черных татарах» Пэн Дэ-я: «Обычно свернутые и убранные [стяги] всякий раз при встрече [с противником] то разворачивают, то сворачивают, [чтобы]управлять сражением»[461].
Поскольку армия Чингисхана постоянно пополнялась за счет еще «необстреленных» новобранцев, в том числе мобилизованных в завоеванных им государствах, все процитированные выше ясы военной направленности, имеющие своей целью добиться строгого соблюдения воинской дисциплины, были крайне важны и своевременны для боевой подготовки монгольской армии.
Следует заметить, что монголы, в том числе Чингисхан, придавали первоочередное значение подготовке конного состава своей армии. Поэтому неслучайно, что вопросам коневодства посвящены и его ясы, и его наставления-билики, которым монголы неукоснительно следовали, готовя своих лошадей к дальним военным походам.
УКАЗЫ ЧИНГИСХАНА О ПОДГОТОВКЕ КОННОГО СОСТАВА МОНГОЛЬСКОЙ АРМИИ
«Всякую лошадь, будучи в теле, бегущую хорошо, можно назвать хорошей, если она побежит так же, будучи в полтеле и тощей. Но нельзя назвать хорошей лошадь, которая бежит хорошо только в одном из этих трех состояний»[462].
«После возвращения из военного похода следует пригнать на пастбища, богатые травой и водой, лошадей, которые были в нем задействованы. Строжайше запрещается использовать их для езды и на скачках»[463].
«Если же всадник стянет удилами рот своего коня, когда тот пасется, то это они (монголы. — А. М.) воспринимают как смертный грех и великое преступление перед Богом (Всевышним Тэнгри. — А. М.)»[464].
«Греховно поступает и тот, кто ударяет [по голове и глазам[465]] лошади уздою»[466].
Такое отношение к лошадям у монголов неслучайно. Они издревле из всех животных своего хозяйства более всего ценили лошадь и сравнивали ее не иначе как с драгоценностью. На протяжении всей жизни монгола лошадь не только являлась самым быстрым средством передвижения, но и была незаменима и в быту и на охоте, и во время боевых походов.
Уважительное отношение монголов к лошади нашло свое отражение в нормах обычного права, в частности, в запретах, которые действовали в повседневной жизни. Некоторые из них, например запрет ударять лошадь уздою по голове и глазам, были узаконены Чингисханом и включены в «Книгу Великой Ясы».
Вполне возможно, что в первоначальном тексте этой ясы были положения, которые мы находим в правовых нормах из Свода военных статей, обнаруженного в средневековой корейской летописи: «Запрещается доводить до изнурения и падежа в тяжком труде кавалерийских лошадей, а если это произошло, то нельзя возмещать убытки лошадьми, купленными из средств, конфискованных у рядовых воинов»[467].
В первоначальном составе «Книги Великой Ясы» были подтверждены, получили дальнейшее развитие и дополнены новыми положениями важнейшие повеления Чингисхана 1189–1205 гг.
В частности, к таковым относится яса о порядке дележа трофеев.
УКАЗ ЧИНГИСХАНА О ПОРЯДКЕ ЗАХВАТА И ДЕЛЕЖА БОЕВЫХ ТРОФЕЕВ
«Запрещается и карается смертью мародерство в стане неприятеля прежде, чем на то будет дано разрешение главного командования, но после того, как оно дано, рядовой воин имеет равное право с командиром и ему разрешается взять себе все, что ему удалось захватить, при условии, что он заплатил свою долю сборщику дани для императора»[468].
«За нарушение установленного порядка захвата и дележа боевых трофеев налагается взыскание, вплоть до смертной казни. А если не казнят, посылают в штрафное подразделение, наподобие китайского подразделения смертников. После 3–4-х удачных штурмов крепостей взыскание может быть снято. За незначительные проступки налагается штраф, равный половине его добычи»[469].
Процитированная нами яса, посвященная захвату и дележу боевых трофеев, не только подтверждала указ Чингисхана 1202 г., но и, развивая его, устанавливала, между кем и в каких пропорциях делятся захваченные трофеи, определяла меры наказания, применявшиеся к нарушителям.
Китаец Чжао Хун писал по поводу дележа трофеев: «Во всех случаях, когда [татары] разбивают оборону города и захватывают добычу, то распределяют ее пропорционально. Каждый раз все от высшего до низшего независимо от количества [добычи] оставляют одну часть для преподнесения императору Чингису, а остальное раздается повсюду [чиновникам] в зависимости от рангов. Получают свою долю также министры и другие [лица], которые нахо