копчур, состоявший в выплате 1 % от поголовья скота и скотоводческой продукции»[1060].
И наконец, заметим, что «вся сумма податей, которыми облагалось какое-либо владение, обозначалась тюркским словом Ясак»[1061]. Это однозначно свидетельствует о том, что в основе золотоордынских указов в области налогообложения лежали соответствующие ясы из «Книги Великой Ясы» Чингисхана…
После смерти Мунх-тумура в 1282 г. «Тод-мунх, третий сын Тукана (второго сына хана Батыя. — А. М.), некоторое время был государем (правил в 1282–1285 гг. —
А. М.)». По свидетельствам источников того времени можно сделать вывод, что Тод-мунх, как и два следующих хана Золотоордынского улуса (Тула-Буга, который правил в 1285–1290 гг., и Тогтао, правивший в 1290–1312 гг. — А. М.), были если не ставленниками упомянутого выше Ногая, то, во всяком случае, зависимыми от его воли и решений «марионеточными ханами».
Г. В. Вернадский по этому поводу писал: «Ногай был теперь достаточно силен, чтобы утвердить себя в качестве реального соправителя нового хана. Фактически с этого времени в русских летописях, за исключением ростовских анналов, Ногай, как и Туда-Менгу (Тод-мунх. — А. М.), назывался ханом. В некоторых западных источниках Ногай называется императором, а в египетских анналах — маликом (королем)… Каким бы ни был формальный статус Ногая, фактически он стал более могущественным, чем официальный хан кипчаков (Золотоордынского улуса. — А. М.), хотя это было и недостаточно для того, чтобы полностью устранить последнего. Результатом этого явилась нестабильная двойственность правительства, и хотя время от времени два хана сотрудничали друг с другом, в ряде случаев они отдавали противоречивые приказы, что создавало крайнюю неразбериху, по крайней мере, в русских делах…»[1062]
С подобным двоевластием в Золотоордынском улусе удалось покончить Тогтао-хану, войско которого смогло разгромить армию непокорного беклербека Ногая. Историю умерщвления самого Ногая «русским из войска Тохты (Тогтао-хана. — А. М.)» поведал Руки-ад-Дин Бейбарс: «Настиг его (Ногая. — А. М.) русский из войска Токты; он (Ногай) сообщил ему кто он такой, и сказал ему: „Не убивай меня, я Ногай, а отведи меня к Токте; мне нужно с ним сойтись и переговорить“.
Но русский не поддался его словам, а тотчас тут же отрубил ему голову, принес ее к царю Токте…
Токта вознегодовал на это сильным гневом и отдал приказание насчет [казни] русского. Он был убит за то, что умертвил такого великого по сану человека, а не представил его султану. Он (Токта) сказал: „Правосудие требует смерти его, чтобы не явился снова кто-нибудь, который сделал бы подобное этому“»[1063].
Вынося этот приговор, Тогтоа-хан действовал строго в соответствии с нормами «Книги Великой Ясы», по которой подданные не имели права покушаться на своих господ, а вассалы — на своих сюзеренов, тем более на чингисидов, судьбу которых должны были решать сами чингисиды[1064].
Что касается Руси, то и после уничтожения двоевластия в Золотоордынском улусе среди русских князей, по выражению Н. М. Карамзина, часто «открывались распри, дошедшие до вышнего судилища ханова…»[1065] Тем не менее именно благодаря победе Тогтао-хана над Ногаем «в Золотой Орде надолго установились стабильность и спокойствие. Она вступила в период апогея своего могущества. Расцвет государственности и культуры пришелся на время правления ханов Узбека и Джанибека, то есть 1310–1350 гг.»[1066].
Новым правителем Золотоордынского ханства стал племянник умершего Тогтао-хана, Узбек-хан (правил в 1312–1341 гг.).
Знаменитый арабский путешественник Ибн Баттута, побывавший в Золотоордынском улусе во время правления Узбек-хана, так начинает свой рассказ об этой стране: «Местность эта, в которой мы остановились, принадлежит к степи, известной под именем Дегит-Кипчака… Расстилается она на шесть месяцев пути; из них три (едешь) по землям султана Мухаммеда Узбека…»[1067]
Действительно, новый правитель Золотой орды Узбек-хан, приняв ислам, стал именоваться Мухаммедом, и уже в 1314 г. объявил ислам официальной религией своего государства. Это решение Узбек-хана стало решающим в процессе исламизации Золотой Орды, начатой Бэрх-ханом[1068].
Узбек-хан много сделал «по упрочению мусульманства» в Золотой Орде, в которой «постепенно мусульманские институты утвердились наряду с монгольскими»[1069]. В первую очередь это относилось к имевшейся в исламе «…своей подробно разработанной системе права, как уголовного и гражданского, так и государственного, и эта система отнюдь не совпадала с тем законодательством, которое Чингисхан завещал своим преемникам[1070]. Таким образом, те из правителей разных частей монгольской империи, которые приняли ислам, либо частично отказывались от заветов и государственных установлений Чингисхана и в своем управлении придерживались мусульманского права, либо оказывались очень плохими мусульманами»[1071].
Современник Узбек-хана, арабский автор Ибн Фадлаллах ал-Омари, подтвердил наличие в Золотой Орде и «плохих», и «хороших» мусульман; он также известил о действии «монгольских институтов», в частности, «Книги Великой Ясы» на Руси в период правления Узбек-хана:
«…Несмотря на появление ислама в этих народах… они все-таки переступают правила ее (религии ислама) во многих делах… (В то же время. — А. М.) не следуют Ясе (уставу) Чингисхана настолько, насколько ей следуют другие из них.
Хотя и наказывают они друг друга весьма сильно за ложь, за прелюбодейство, за нарушение обязательств и договоров. Относительно власти царей их [нужно заметить, что], когда они разгневаются на одного из своих подданных, то отбирают его имущество и продают детей его. Точно так же, когда у кого что украдено, то имущество вора и дети его присуждаются обворованному, который и продает их. Тот, кто сватает у кого-нибудь дочь его, дарит ему безделицу; он [отец ее] женит его на ней, но потом уже не спрашивает его более про нее.
На всех (подданных. — А. М.) наложена дань, которая взыскивается с них. Иногда они становятся данью в трудное положение… Они продают тогда детей своих для уплаты своей недоимки [податной]…»[1072]
Отметим, что все описанные арабским автором Ибн Фадлаллах ал-Омари общественные отношения регулировались соответствующими статьями из «Книги Великой Ясы» Чингисхана.
Другой современник Узбек-хана, знаменитый арабский путешественник Ибн Баттута, засвидетельствовал «строгость (золотоордынских. — А. М.) постановлений за воровство», вследствие чего «у скотины их нет ни пастухов, ни сторожей». «Постановление же их по этой части такое, что тот, у кого найдут украденного коня, обязан возвратить его хозяину и вместе с тем дать ему девять таких же [коней], а если он не в состоянии сделать это, то отбирают у него за это детей его, если же у него нет детей, то его зарезывают, как зарезывается овца»[1073].
Мера наказания за данное преступление, о котором сообщил Ибн Баттута, еще 100 лет назад было установлено специальной ясой Чингисхана, которая вошла в первый состав «Книги Великой Ясы».
О том, что «Книга Великой Ясы» по-прежнему действовала на территории Руси в период правления Узбек-хана, также свидетельствует продолженная им политика веротерпимости Чингисхана: так крымский портовый город Каффа в 1318 г. стал престолом римско-католического епископа. Есть многочисленные примеры веротерпимости Узбек-хана и в отношении Русской православной церкви. Так, в 1313 г. митрополит Петр получил от Узбек-хана «…ярлык, или грамоту льготную, в коей Узбек, следуя примеру бывших до него ханов, подтвердил важные права и выгоды российского духовенства:
„Вышнего и бессмертного Бога (Всевышнего Тэнгри. — А. М.) волею и силою, величеством и милости (выделено мною. — А. М.). Узбеково слово ко всем князьям великим, средним и нижним, воеводам, книжникам, баскакам, писцам, мимоездящим послам, сокольникам, парлусникам во всех улусах и странах, гдеБога бессмертного (Всевышнего Вечного Тэнгри. — А. М.) силоюнаша власть держит и слово наше владеет.
Да никто не обидит в Руси Церковь Соборную, Петра Митрополита и людей его, Архимандритов, Игуменов, Попов и проч. Их грады, волости, села, земли, ловли, борти, луга, леса, винограды, сады, мельницы, хуторы свободны от всякой дани и пошлины: ибо все то есть Божие;ибо сии люди молитвою своею блюдут нас и наше воинство укрепляют.
Да будут они подсудны единому Митрополиту, согласно с древним законом их и грамотами прежних Царей Ордынских. Да пребывает Митрополит в тихом и кротком житии; да правым сердцем и без печали молит Бога за нас и детей наших.Кто возьмет что-нибудь у Духовных, заплатит втрое; кто дерзнет порицать Веру Русскую, кто обидит церковь, монастырь, часовню, да умрет! и проч.
Писано Заячьего лета, осеннего первого месяца, четвертого Ветха (то есть в четвертый день ущерба луны) на полях“»[1074]