Здесь тепло, но ветрено, атлантические ветра и запах моря (океан в 50 километрах), и небо уже немножко северное, как наши бледные русские небеса.
Завтра я уезжаю в Париж, чтобы сделать в русском посольстве документы на возвращение, потом Фрайбург, Мюнхен, Вена, да, всего через неделю или две я буду в Вене. Я позвоню тебе и мы встретимся где-нибудь, первый поцелуй и традиционная скамейка. И несколько дней я буду счастлив…
Странная это любовь, даже географически, представь себе – Россия, Польша, Италия, Франция – теперь Австрия :-) – можем ли мы мечтать двигаться так все дальше и дальше (да, я знаю, что это только мечта), встречаясь снова и снова, каждый раз в новом месте?
Я не могу быть таким солнечным, как ты, но я умею отражать, знаешь?
Jr> ты знаешь, Мишка.
Ты знаешь, Янка!
10.10.02. Париж , посольство, за час до закрытия.
«Для опознания вашей личности нужны два свидетеля». Я спрашиваю теток в очереди: «не могли бы вы?». Они согласны, но выясняется, что моя справка из полиции действовала только 10 дней, надо идти опять в полицию и т.д.. Что ж, попробую в Вене.
Витые решетки на парижских балконах.
Картинный Jardin de Luxembourg с оркестром в белом.
Я покупаю в Franprix пива и сижу, облокотившись на рюкзак напротив фонтана. Веющая по ветру волна мелких брызг.
Выбираться из Парижа на трассу трудно. Попробую поезд.
11.10.02. В поезде Париж – Мюлюз, без билета, без документов.
Мне страшно. Я боюсь контролеров и полиции. Потому что есть что терять – неделю в Вене. Чтобы отвлечься, записываю в тетрадку всякое, разное:
В Нанте: Задумавшись, я иду и смотрю под ноги. И вдруг вижу, большими буквами, наискосок через тротуар: «Be strong, I love you!” – и дальше иду уже совсем по-другому, широкими шагами.
руки крепко сжимают мои плечи. Вдруг она отстраняется, опираясь ладонями о предплечья и пристально смотрит в глаза, не отрываясь, серьезным, искренним взглядом, который значит: «Правда?», значит: «Я твоя»; «Чувствуешь?»; иногда: «Не огорчайся, сейчас я с тобой», а потом быстро-быстро кивает, не отрывая глаз, мелким кивком, подтверждающим, и молча быстро целует. И я закрываю глаза, восхищенный этим чудом – спасибо, спасибо, спасибо, Янка, dakujem ta
мы целовались в разных цветах: коричневом солнечном Питере, сером дождливом Кракове, мокрой зелени Апеннин, в зеленых и бурых (с белыми коровьими пятнами) цветах Оверни, зеленом, желтом и голубом Севенн; влажная и теплая темнота, в которой шелково скользят два гладких языка – какая странная для рассудка близость, еще одна точка соединения, точечная нежность…
Одержимость поцелуями в «неподходящих» местах, безоглядная и непривычная для русской сдержанности –
«You crazy kisser, Janka»[105], смеюсь я.
«А мне странно: когда ты меня целуешь, все время смотришь по сторонам – не видит ли кто».
Надо же…
… и опять – поцелуй, и быстрый взгляд, кивок, улыбка – и я просовываю руку под тяжелыми прядями, накидываю их себе на лицо и вижу ее лицо в полутьме – шепот: “Sme v macikovom berlohu[106]”, огороженные от мира занавесью волос, косые тени по лицу и неотрывные смеющиеся глаза… Есть от чего сойти с ума.
Еще один Яна-урок: «Не прятаться!». Он дается мне тяжело: я приучен везде видеть чужих… И эта привычка к притворству вдруг так чудесно растворяется улыбкой и недолговечной любовью этой очень нерусской девочки, которая просто доверяет всем и всему, ничего не боится и ничего не прячет.
Почти все время, проведенное с Яной, я ждал чуда – что во мне зазвучит вдруг смех, нутряной смех где-то в груди; он поднимется к горлу, и, побившись о надежную прежде перегородку, прорвет ее и вырвется наружу, и я захохочу вместе с ней, и потом никогда уже не смогу сказать ничего без улыбки – а потому буду получать улыбку в ответ; и на зло буду отвечать непониманием; и радоваться добру; никогда больше не почувствую ватной пелены безразличия, давящей на голову, и навсегда забуду, что такое «серьезное отношение к жизни»… Почти все время – потому что в самом начале, в Питере, все было именно так.
... Контролеры не стали звать полицию.
От: jana
Кому: Misha Charaev
9 октября 2002 года
Тема: bozk do Pariza
ahoj miŝko,
len som ti chcela poslat maly sladky božtek, leti prave teraz smerom do pariža. tak aby ta naŝiel medži tymi desiatimi milionmi ludi, pomož mu, poŝliaj ty božtek ku mne, aby sa stretli…
(Привет, Мишка,
Просто хотела послать тебе маленький поцелуй, пусть летит он прямо сейчас к Парижу. И найдет тебя между теми десятью миллионами парижан, а ты тоже ему помоги, пошли мне поцелуй навстречу, так, чтоб они встретились…)
14.10.02. Фрайбург, Германия.
Много солнца, старые друзья и звонки из Вены.
На велосипеде вдоль Драйзена, далеко. Немецкие домики.
В воскресенье – Шварцвальд, сосновые леса и хутора.
Хочу дальше. В Вену.
18.10.02. Мюнхен, Германия.
Гладкая штукатурка и мертвые, правильные углы домов.
Хочу в Вену.
От: jana
Кому: Misha Charaev
18 октября 2002 года
Тема: brum iz Bratislavy
yesterday i had a tremendous, hilarious, magnifique party – there was this concert that matus organized, my flatmate. three very good ethno bands, five crazy hungarians and one californian rastaman who emigrated to eastern europe fifteen years ago slept in our flat, we got wonderfully high (different sorts of stuff, me mostly red wine), reggae party, dozens of friends.
tomorrow i will sleep long, do some important things, and run to vienna to meet you.
i will bike along the danube now, the sky was glowing in a special way and i wanna enjoy the light show of father sky – it was raining all day (grrrr mokry a studeny zadok macika na bicykli), but now the sun came up thru the clouds. the air is so fresh, the view so clear, pure, the sky is getting blue but still there are mighty clouds – and the sun, its not red or yellow, its pure light, infinite white light, and blinding my eyes in a beautiful way.
50 hours, mishka, not more!
(Вчера у нас была обалденнейшая, потрясающая-ужасающая, супер-мега вечеринка – сначала концерт, организованный Матушем (моим соседом по квартире в Братиславе), три очень хороших этно-группы; а после у нас ночевали пятеро сумасшедших венгров и калифорнийский растаман, переселившийся 15 лет назад в Восточную Европу, мы чудеснейше уфигачились кто чем (я, по большей части, красным вином) – регги-party и куча друзей.
завтра я буду долго-долго спать, потом займусь разными делами и помчусь в Вену, встречать тебя.
Сейчас я собираюсь прокатиться на велике вдоль Дуная, небо уже разгорелось такими необычными красками, что мне хочется порадоваться этому небесному представлению – целый день лил дождь (гррр, mokry a studeny zadok macika na bicykli[107]), но сейчас солнце прорезалось сквозь облака. Воздух такой свежий, чистый, небо синеет на глазах, но облака еще могучи – и солнце, про него не скажешь, что оно красное или желтое – чистый свет, бесконечный белый свет, слепящий глаза так прекрасно.
Всего 50 часов, Мишка, не больше!)
21.10.02. Вена, Австрия.
“Vitaj, Miŝka[108]” (забыты: усталость, страх, полиция, контролеры, поезда).
Мы бежим, чтобы не опоздать на последний автобус и еле успеваем.
автобус едет по безлюдным улицам в желтом электрическом тумане, покачиваются холмы малоэтажного пригорода, в свете фар вспыхивают удивительные таблички Dostoewski-gasse, Gogol-gasse, Puschkin-gasse…
темный провал парковой горы.
автобус останавливается на маленькой, почти сельской улице
невысокая железная изгородь, засыпанный золотом сад, скамейка перед дверью… Мы входим в чутко замерший дом (Som veĉerom sama, Markus je niekam na party[109]), и поднимаемся наверх, в белую комнатку с картой звездного неба на стене.
Яна накидывает на лампу цветной платок и зажигает свечку, стоя на коленях перед окном – прямая спина, откинутые плечи, губа закушена, полная поглощенность – фитилек все никак не займется. В окне и на подоконнике белый лунный свет.
«Смотри, Янка, опять полнолуние», говорю я, и тут понимаю, что мы уже перестали говорить по-английски.
“Krasne, Miška, aj si krasny ty, nech tu bude ak vo Francuzsku…”[110], шепчет Яна.
... может, это буду я вспоминать когда-нибудь как самые счастливые дни своей жизни? Как и летом, декорации удивительны: золотая, шумящая, трогательная осень, осыпающая листьями; иногда морозный уже воздух по утрам, но днем все равно солнце. Днем Янка в университете (я сплю допоздна, или хожу счастливый среди дворцов и парков или сижу в университетском компьютерном центре и пишу радостные письма друзьям), а потом бегу навстречу и обнимаю ее плечи в сером пушистом пуловере, а потом мы бродим среди окраинных венских лесов или парков, или по старинным улочкам, или пьем пиво в каком-нибудь ресторанчике потемневшего дерева, а может зайдем в гости к Яну, который понимающе (и, кажется, с жалостью) смотрит на меня, или к словацким друзьям, или покупаем в Billa дешевого, но хорошего