— Как радиоактивные изотопы при томографии, — сказал я.
— Да. Мне кажется, близкая аналогия, — ответила Катя.
— Надо найти того, кто получил этот тюрвинг. Он может натворить бед.
— Мне не удалось его засечь. Мицелий сильно пострадал на прилегающих территориях. Но мы обязательно найдём его. Как только он решится использовать свою находку.
— Стоит ли ждать? — спросил я; глядя на побоище, мне было очень неуютно осознавать, что такое должно где-то ещё повториться.
— У нас нет выбора, — Катя грустно вздохнула, — нам нужны ресурсы на продолжение операции. Тебе нужно как можно скорее выводить народ из страны.
— Да, мы как раз обсуждали это.
— Боюсь, бедствия ещё не закончены, — продолжала Катя, — извержение — взрыв нарушил кислородный баланс. Вода в реке закислилась и потеряла кислород. Создались условия для размножения красных водорослей, они усугубили ситуацию с кислородом. Скоро начнётся массовый замор в речной биосфере. А там довольно большая масса органики, которая будет разлагаться на берегу. Это приведёт к бесконтрольному размножению насекомых, которые…
— Ясно, — перебил я, — Кать, я понял картину. Скоро тут будет ад…
— Ад и отчаяние, Гриша, — вздохнула она, — и я боюсь слишком многие захотят выместить свой гнев и ужас на том, кто якобы виноват в этих бедствиях.
— Значит, мы не можем бросить все силы на поиски, — констатировал я.
— Не можем, — согласилась Катя, — но это не значит, что мы забудем об этом.
— Меня вот что беспокоит, — я отвернулся от уничтоженного становища; невозможно было нормально думать, глядя на такое, — я нашёл первый тюрвинг, потому что, как выяснилось, был Видящим. У меня не было блока, который мы создали для земных организмов. Получается, этот тюрвинг забрал ещё один Видящий?
— Или пришелец, — добавила Катя, — или ещё одна марионетка нового эгрегора. Ты же помнишь, что эти твари научились преодолевать ограничения?
Я кивнул в ответ.
— Если этот кто-то вмешается в наш план, всё может пойти прахом, — заметил я.
— Я буду всё время рядом, — Катя подошла ко мне вплотную и положила руки на плечи, — помнишь, у тебя есть негатор? Он сработал тогда, в городе, во время считывания. Я почти уверена, что он справиться с любым тюрвингом. Просто держи его поблизости.
Оповещение всех общин по стране заняло двое суток. И не просто оповещение: местные старейшины должны были иметь точное представление о назначенной точке сбора.
Сложнее всего было держать в тайне приготовления. Но Мойя и его люди справились на удивление хорошо. В их языке даже не было аналога слову «конспирация», но, как выяснилось, они прекрасно владели азами этой науки.
Первые погромы начались аккурат перед ночью, которая была назначена для проведения операции. Но, к счастью, нападавшие были скорее испуганы, чем по-настоящему злы. Накануне случилось очередное невиданное явление: из покрасневшей реки массово лезли земноводные, чтобы погибнуть на берегу от обезвоживания. Инциденты удалось замять после вмешательства старейшин, просто откупившись. Но стало понятно: до настоящего взрыва осталось совсем немного времени.
Я следил за операцией, перемещаясь по окрестным холмам в защитном костюме. До того момента, как я впервые увидел собранный Мойей народ в одном месте, у меня не было осознания масштабов задуманного. Людей было много. В десятки раз больше, чем в «считанном» городе. Думаю, если бы я спросил Гайю, или вошёл в режим, то узнал бы точное число. Но я специально не стал этого делать. Потому что прекрасно отдавал себе отчёт в том, что с этого дня начнётся отсчёт потерь, которые, как ни крути, будут ложиться на мою совесть.
Первую ночь никто не спал и не зажигал огня. Самых маленьких детей на руках несли матери, убаюкивая на ходу. Ребятишки постарше помогали младшим. Мужчины гнали скот и правили перегруженными телегами. Колёсного транспорта отчаянно не хватало. Тревога и неуверенность были настолько явственными, ощутимыми, что, казалось, были способны задушить.
Но народ упрямо шёл за своим лидером. И, кроме ночных страхов и усталости, среди людей зародилось нечто новое, пока едва ощутимое. Проблеск надежды на лучшую долю.
Первый привал случился только к вечеру следующего дня. И он был действительно необходим: самые слабые уже едва держались на ногах. К тому моменту колонна успела отойти от столицы километров на пятьдесят. Приличное расстояние по меркам того времени.
Во время первой ночёвки пришли тревожные новости. Гайя вышла на связь. «Гриша, они организуют погоню, — услышал я в своей голове, — раньше, чем мы думали. Им удалось собрать армию. Жрецы убедили Правителя, что вернуть беглецов важнее, чем расчищать берега реки… это очень плохое решение».
«Не буду поднимать тревогу сейчас, — ответил я, — пусть отдохнут. Переход был тяжёлым. Сколько у нас есть времени?»
«Часов десять — двенадцать».
«Хорошо. Я свяжусь с Мойей через шесть часов, чтобы успеть поднять народ».
Хорошо, что в то время у кеметцев не было лошадей. Только вьючный и тягловый скот.
Поглядев ещё раз на лагерь (кое-где успели развести костры), я вошёл в режим и переместился к челноку. Нужно было ещё раз взглянуть на карту и проделать необходимые расчёты, чтобы скорректировать план.
В рубке дежурил Макс. Увидев меня, он поднялся с кресла и поздоровался.
— Как прошло? — спросил он.
— Нормально, — ответил я, — в целом по плану. Но погоню они пустили раньше, чем мы рассчитывали.
— Что думаешь делать?
— Погляжу на карту. Надо посчитать будет. Побоища хотелось бы избежать, конечно, — я пожал плечами.
— Сейчас колонна идёт в сторону моря, да? — Макс активировал навигационную систему челнока (я дал ему необходимый доступ).
— Ага, — кивнул я, — я хотел идти вдоль берега. Там полно рыбы, проще решить вопрос с продовольствием.
— У преследователей нет плавсредств? — уточнил Макс.
— Нет, — я уверенно покачал головой, — они бы не смогли двигаться так быстро, если бы тащили лодки. Да и зачем?
— Если найти способ переправить народ на тот берег, чтобы не идти в обход, можно оторваться.
Я глянул на карту. Контуры Красного моря были вполне узнаваемы. Вот только, в отличие от нашего времени, на его берегах не было достаточно крупных портов, где можно было бы найти суда, способные перевезти за раз полмиллиона человек.
— Скажи, Гриш, — Макс вдруг оторвался от карты и как-то странно на меня посмотрел, — у тебя ведь не особо религиозные родители были, да?
Я посмотрел на командира.
— Нет. А что?
— Да так… ничего, наверное, — он пожал плечами.
— Мы старались избегать таких тем дома, — проложил я, — не то, чтобы мне это не интересно было. Я задавал какие-то вопросы в детстве, конечно. Но отец, он знаешь… он такой, очень твёрдый сторонник научной картины мира. Не подумай ничего дурного, его сложно назвать воинствующим атеистом, но… в общем, дома у нас об этом говорить было не принято.
— Ясно, — кивнул Макс.
— Если что-то тебе кажется знакомым, — я вдруг вспомнил наш разговор с Катей, — то это естественно. Мы близко к нашему времени. Какие-то события могли остаться в истории. Но это не повод расслабляться. Это не значит, что мы уже всё сделали так, как надо. Просто память о будущем — вещь гибкая. Она меняется в зависимости от того, что мы делаем. Так что лучше на неё не обращать внимания. Понимаешь?
— Понимаю, — ответил Макс, — разумно. Так, в общем, я вот чего подумал… они ведь челнок наш всё равно не увидят, да? Он ведь для них не проявлен, верно?
— Допустим.
— Значит перебора с чудесами не будет, — улыбнулся Макс.
По моим расчётам, погоня должна была догнать главную колонну переселенцев аккурат на берегу моря. Это если двигаться в прежнем темпе. Конечно, всегда оставался резерв для ускорения — но в этом случае кто-то наиболее слабый точно отстанет. А мне не хотелось, чтобы новая жизнь для этого народа началась с вынужденных потерь.
Когда колонная подошла к берегу, челнок уже был на месте. Его пилотировал Кай, потому что всё это время я двигался с колонной.
Теперь всё зависело от того, насколько точно Мойя сможет добиться исполнения моих инструкций. Пока что это у него блестяще получалось.
Мне, с Катиной помощью, удалось перенастроить эмиттер силового поля и добавить мощности, чтобы размер «пузыря» вырос почти до двух километров в диаметре. И всё равно места для полумиллиона человек со скотом и домашним скарбом впритык. Ситуация осложнялась тем, что люди, которых нам предстояло переправить на другой берег, не имели представления о том, что такое силовое поле, в чём его специфика и как себя правильно вести внутри пузыря.
Однако же, другого решения просто не было.
Когда на горизонте показалось кеметское войско, едва не началась паника. Люди были внутри силового поля, которое создал челнок, однако они не могли его видеть и не знали, что уже находятся в безопасности. Но это незнание играло нам на руку: ведь нужно было организовать переправу, а не оборону. Для этого требовалось убедить людей пойти прямо на волны, ступить непосредственно на внутреннюю поверхность невидимого поля. Челнок в это время должен синхронно перемещаться вперёд. Таким образом, весь народ оказывался в силовом пузыре, свободно плывущем по морю, вытесняя воду. При этом наблюдателю внутри силового поля казалось, будто он находится на дне огромной чаши из морской воды.
Наблюдая за операцией, я вспомнил, как слоноголовые создали огромный силовой кессон с прямоугольным профилем, глубиной в несколько километров, до самого дна океана… жалко, что не удалось позаимствовать у них эту технологию! С ней переправа бы вышла куда легче!
Несмотря на то, что войско противника приближалось, народ не спешил двигаться в море. Тогда я связался с Каем по радио, и попросил сдвинуть челнок чуть вперед, чтобы поле начало «продавливать» прибой.
Со стороны это выглядело так, как будто море вдруг начало отступать. После такой н