Я плохо помнил этих двоих. Из всех «тяжёлых» я более-менее близко общался только с Максом, оставив ему управление своим подразделением. Имена в памяти не отложились. Но лица я всё-таки узнал, несмотря на следы возраста.
Им обоим было под семьдесят. Очень неплохой результат для той эпохи, в которой они жили. Возможно, следствие грамотного подхода при наличии современных знаний по медицине. О своём здоровье они точно заботились и выглядели вполне крепкими стариканами. И не просто стариканами. В их голосе и жестах появилась привычка повелевать. Это когда каждое слово произносят будто бы с ленцой, чуть прикрыв глаза, но при этом оно падает на пол с отчётливым стуком, как гранитная глыба.
— Безусловно, они победят, — вещал один из беглецов, — если вещи будут идти своим чередом.
— Но у нас вдесятеро больше солдат! — возразил военачальник; бывалый рубака лет сорок на вид, лицо со шрамом через правую щёку. Он был одет в какое-то подобие кольчуги, прикрытой кожаным нагрудником, — мы на своей земле. И что же, испугаемся жалкой горстки кочевников? — вместо «кочевников» он использовал другое слово, аналога которому просто нет в русском языке. Оно обозначает слаборазвитых представителей нищих кочевых народов, которые, по мнению говорящего, находятся на одном уровне развития с животными.
— Они победят. Я говорил, что у них есть свой Бог, который им помогает. Этот Бог реален, — продолжал беглец, — и его не одолеть обычными способами.
— Я наслышан о твоих подвигах в прошлом, Владетельнейший, — сказал ещё один из присутствующих, тоже военный, — но тут, в узком кругу, давай не сушить друг другу мозги, — этому выражению я не смог подобрать адекватной замены в русском.
— Ты тоже думаешь, что тогда это было просто удачное стечение обстоятельств? — зловеще улыбнулся беглец, — всего лишь случайная эпидемия?
— Все мы под Вэилом ходим, — примирительно сказал военный, — у нас общие цели. Мы на одной стороне. Нельзя допустить, чтобы какие-то выскочки угрожали нашим землям.
— Вот поэтому мы сделаем то, что задумано.
— Я не доверяю женщинам, Владетельнейший, — заявил военачальник со шрамом, — по мне так верное копье лучше любовных чар. Это оружие может бить в обе стороны. Я не понимаю, как именно ты хочешь это сделать. Послать тысячу красивых гетер? — я знаю, что слово «гетера» греческое, но говорящий использовал термин, который означает представительниц древнейшей профессии, но без негативного оттенка; конечно, можно было бы сказать «гейша», но гетера, по крайней мере, ближе географически к местам, где мы находились.
— Нам не нужны гетеры, — снова зловеще улыбнулся один из беглецов, — они безумно полюбят друг друга.
Военачальник недоверчиво поднял бровь, но промолчал.
— Полюбят до смерти? — спросил ещё один из членов совета, какой-то пожилой вельможа с золотыми перстнями на толстых пальцах.
— Всё так, — кивнул беглец, — поэтому будьте подальше, когда мы это сделаем. Иначе с вами случится то же самое.
— Вы поймёте о чем мы говорим, когда увидите то, что от них останется, — осклабился второй из сбежавших спецназовцев.
— Тогда на этом и договоримся, — военачальник почтительно склонил голову, — но своих воинов я буду держать в полной готовности. Не хочу опозориться, если вдруг они проявят коварство, которым так славятся.
— Но постойте, — снова вмешался вельможа, — разве не разумно было бы дождаться смерти их предводителя, Мойи? Говорят, он один общается с Богом. Если его не будет — как они будут обращаться за помощью?
— Это могло быть разумно, — ответил один из беглецов, — если бы они не шли на нас, прямо сейчас, угрожая войной и отнимая наши земли.
— Мне спокойнее, потому что я знаю, что наши воины будут готовы, — сказал вельможа, — при всём бесконечном уважении к тебе, Владетельнейший.
— Что ж, — кивнул беглец, — развлекайтесь. Готовьтесь к большой войне, которая не состоится.
Изображение подёрнулось рябью и исчезло. Я снова был на берегу моря, возле обрывистого берега у основания которого притаился челнок. Катя стояла рядом, тревожно вглядываясь в мои глаза.
— Всё в порядке? — спросила она.
— В полном, — кивнул я.
— Я переживала. Мы раньше такого не делали.
— Ты отлично поработала, — сказал я, после чего поднял руку и погладил её шелковистые волосы.
— У меня нет сомнений, где находится сам тюрвинг, — продолжала Катя, — вчера Константин побывал в одной пещере, которая была вне поля моего зрения. Должно быть, тюрвинг был там с того момента, как он устроил тот ужас в горах.
— Ты права, скорее всего, он потерял бдительность. Почти сорок лет в этом мире… он уже не наш современник. Надо это понимать.
— Как мы поступим? — спросил я.
— Ты пойдешь туда и заберёшь тюрвинг, — ответила Катя.
— А потом? — спросил я, — оставим их на растерзание вельмож? Когда их обещание останется не выполненным? Или… — признаться, я подумал на секунду о том, чтобы использовать тюрвинг против них самих, но картины, увиденные в горном селении, всё ещё были слишком свежи в памяти, — хотя нет, никаких «или», — закончил я.
— Посмотри, пожалуйста, где-то в записях челнока должно быть изображение любовного тюрвига, — попросил я Кая.
Напарник только что вышел из нашего маленького спортзала, где тренировался на пару со Львом. Надо сказать, за три года пребывания в примитивном обществе они умудрились разработать целую систему по поддержанию должной физической формы без опоры на технические приспособления и гимнастические снаряды. А ещё, предполагаю, заложили основы будущего культа человеческого тела в одной из будущих цивилизаций.
— Хорошо, — кивнул Кай, — а зачем?
— Нужно будет изготовить максимально точную копию.
— Но у нас нет полноценного принтера по металлу, — Кай развёл руками, — только станок с базой запчастей…
— Так указано в документации, — я подмигнул напарнику, — я настоял, чтобы поставили нормальный принтер. Но скрыл это от комиссии. Думаю, я был прав.
Кай удивленно поднял брови.
— Тогда… я посмотрю, что можно сделать.
Копия тюрвинга была готова уже через полчаса. Я готов был выдвигаться к указанной Гайей пещере.
Катя вышла проводить меня в тамбур у шлюза.
— Будь осторожен, — сказала она, — хорошо?
Признаться, я даже растерялся. Раньше, в куда более опасных ситуациях, она не высказывала каких-либо опасений.
— Тебя что-то смущает? — спросил я.
Катя поколебалась немного. Потом всё же ответила:
— Смущает. Мне кажется, какой-то фактор мы упускаем. Слишком уж легко они решились на этот безумный побег. Они слишком хорошо выглядят для людей, проживших значительную часть жизни в этих условиях. Понимаешь?
— Думаешь, им кто-то помогает? — спросил я, — кто-то вроде… тебя?
Катя внимательно посмотрела мне в глаза. Потом прыснула. И даже рассмеялась в голос.
— Нет, поверь, я уникальна. На Земле. Если что-то и есть, то оно внешнее.
— Что ж, — кивнул я, — я буду осторожен. Из режима выходить не буду, пока не доберусь обратно.
— Вот и славно, — кивнула Катя.
Вход в пещеру скрывался в узкой расщелине, на вершине плоскогорья, не далеко от побережья. Если не знать о его существовании — даже заподозрить существование прохода, глядя в расщелину сверху было невозможно.
Вход был защищен несколькими ловушками, из арсенала сил специального назначения. Впрочем, в режиме я легко их вычислил и обезвредил.
А вот дальше начались сюрпризы.
Внутри пещеры стоял здоровенный чугунный сундук. Разумеется, он был заперт на замок, встроенный прямо в переднюю стенку. Наверняка этот сундук был чудом техники для того времени, и ни один местный житель не имел никаких шансов его вскрыть.
Даже у меня в режиме ушло минут тридцать прежде, чем я смог создать пространственную модель запорного механизма и отпереть его с помощью полевого ножа.
А вот дальше случился огромный сюрприз.
Внутри сундука был колокольчик, аккуратно укутанный большим комком ваты. И тюрвинг меч. Выглядел он точно так же, как тогда, на борту корабля Алисы. Удивительно, но память сохранила все подробности.
Сам сундук, конечно же, тоже содержал ловушки. Довольно хитрые. Такие мог пропустить даже опытный специалист, но не я в режиме, который позволял регистрировать мельчайшие детали. Например, визуальную разницу в плотности подушки, на которой лежали тюрвинги.
Нейтрализовав очередную линию защиты, я надел заранее припасённые одноразовые перчатки. Избавился от комка ваты, которым был укутан колокольчик. Мой нос сигнализировал о том, что та была пропитана каким-то сложным составом. Наверняка отравой. Потом я аккуратно обработал оба тюрвинга дезинфицирующим спреем, входившим в стандартный полевой комплект. Зафиксировал язычок колокольчика специально приготовленным кусочком пористого полимера и спрятал в контейнер. После этого положил подделку на то самое место, где лежал оригинал.
Из-за неожиданной находки все первоначальные планы летели кувырком. Если я заберу меч — моё вмешательство заметят. Но оставить его я тоже не мог.
Я снял перчатку. Подошёл к стене пещеры и положил руку на влажный камень.
«Гайя… ты тут?» — позвал я свою неизменную спутницу.
Ответ последовал не сразу. Но я терпеливо дожидался, не опуская ладонь.
«Гриша, что случилось? — наконец, последовал ответ, полный тревоги, — меня там очень мало. Нужна помощь?»
«Мы нашли тюрвинг-меч», — ответил я.
«А колокольчик?», — спросила Гайя; тревога в её голосе только усилилась.
«Тоже на месте»
«Тогда бери оба тюрвинга и скорее на челнок!»
«Подожди, — я старался транслировать спокойствие, — они тогда наверняка уйдут от сражения сейчас. Пересмотрят планы. И станут более серьёзной проблемой. К тому же, мы так и не узнаем, как именно им удалось использовать любовный тюрвиг обезличенно!»
«Нет, если мы успеем сделать копию меча, — ответила Гайя, — наши беглецы в одном дне перехода от пещеры. И у них нет пространственного тюрвинга, как ты понимаешь».