Кастрат наконец оправдал свое имя – взял режущую слух пронзительно-высокую ноту. Когда Гарри, не дождавшись финала, захлопнул дверь спальни, фальцет Кастрата достиг устрашающей высоты, и из окон брызнули стекла.
Валентин ухмылялся:
– Знаете, что мы сейчас сотворили?
– Мне все равно. Пошли отсюда к чертовой матери.
Труп Сванна, лежащий на ступенях, похоже, отрезвил Валентина. Гарри велел ему помогать, и тот откликнулся с таким усердием, какое позволяло его временное оцепенение. Вдвоем они эскортировали тело вниз. Уже у входной двери их настиг последний визг расползшегося по швам Кастрата. Затем все стихло.
Суматоха не осталась незамеченной. Кутилы из дома напротив и кучка любителей ночных променадов собрались на тротуаре. «Погуляли…» – обронил один из зевак, когда странная троица появилась на пороге.
Гарри сомневался, что такси все еще ждет их, но он не принял в расчет любопытство водителя: выбравшись из машины, тот заглядывал в окно первого этажа.
– Его в больницу? – спросил таксист, когда они заталкивали Сванна на заднее сиденье.
– Нет, – ответил Гарри. – Ему уже так хорошо, что лучше не будет.
– Мы поедем, наконец?! – торопил Валентин.
– Поедем, поедем. Только скажите – куда.
– Куда глаза глядят… – последовал усталый ответ. – Только поскорее отсюда.
– Понял, – кивнул таксист. – А если честно, не хотелось бы приключений на свою голову…
– Тогда поезжайте, – велел Валентин.
Таксист встретился с его жестким взглядом и тут же проговорил:
– Уже еду…
Они рванули вдоль Восточной 61-й, словно от проклятия.
– Нам удалось, Гарри, – несколько минут спустя сказал Валентин. – Мы вернули его.
– А эта зверюга? Расскажите-ка о ней.
– Кастрат-то? Да нечего особо рассказывать… Баттерфилд, видно, оставил его сторожить Сванна до тех пор, пока не привезут специалиста раскодировать систему защиты. Нам очень повезло. Кастрат засиделся, его давно не использовали, и потому сильно ослабел.
– Откуда вы все это знаете?
– Долго рассказывать, – ответил Валентин. – И не в такси.
– Хорошо, а что теперь? Всю ночь нарезать круги по городу?
Валентин взглянул на усаженное между ними тело – жертву малейшей прихоти подвески машины и неровностей дорожного покрытия. Деликатно и осторожно он сложил руки Сванна на коленях.
– Вы безусловно правы, – сказал он. – Нам необходимо приготовить все к кремации, и чем скорее, тем лучше.
Машину подбросило на рытвине. Лицо Валентина напряглось.
– Рука болит? – спросил Гарри.
– Если б только рука…
– Можно вернуться ко мне домой и там передохнуть, – предложил Гарри.
Валентин покачал головой:
– Не очень разумно. Первым делом они нагрянут туда.
– Можно в мой офис…
– Это будет их второй точкой.
– Бог ты мой, но тогда у такси в скором времени опустеет бак.
На этом месте их прервал водитель:
– Слышь, ребята, вы что-то говорили о кремации?
– Возможно, – ответил Валентин.
– Просто у моего шурина погребальная контора в Куинсе.
– Вот как? – спросил Гарри.
– И очень даже умеренные расценки. Рекомендую. Кроме шуток.
– Можете связаться с ним немедленно? – спросил Валентин.
– В два часа ночи?
– Дело срочное.
Таксист поднял руку и поправил зеркало – поглядеть на Сванна.
– А можно спросить, а? Кремировать надо вот этого, что сидит с вами?
– Да, – ответил Гарри. – И терпение у него на пределе.
Водитель крякнул:
– Черт, ну мне везет! На этом сиденье тетка рожала двойню, шлюхи зарабатывали бабки, даже как-то аллигатор ехал. Но сегодня все рекорды биты! – Пару секунд он размышлял. – Вы прикончили его, да?
– Нет, – покачал головой Гарри.
– Ага, иначе мы б уже катили в сторону Ист-Ривер, точно?
– Точно. Мы просто хотим устроить приличную и скромную кремацию. И как можно быстрее.
– Ясненько.
– Как вас зовут? – спросил Гарри.
– Уинстон Джовитт. Но все меня кличут Байроном. Поэт я, понимаете? По крайней мере по уик-эндам.
– Байрон…
– Любой другой водила на моем месте уже завелся бы, согласны? Два парня с трупом на заднем сиденье, и все такое. Но у меня на эти дела свое видение.
– Поэтическое.
– Именно, – кивнул Байрон. – Муза – подружка капризная. Приходит и уходит, когда ей вздумается, согласны? А кстати, вы, джентльмены, придумали, наконец, куда ехать?
– Едем в ваш офис, Гарри, – решился Валентин. – Оттуда он и позвонит своему шурину.
– Хорошо, – сказал Гарри и – Байрону: – Давайте на запад, по Сорок пятой до Восьмой.
– Сделаем, – ответил Байрон, и пустил машину раза в два быстрей. – А хотите, выдам стишок?
– Прямо сейчас? – удивился Гарри.
– Обожаю импровизировать, – улыбнулся Байрон. – Придумайте тему. Любую.
Валентин покрепче прижал раненую руку к груди. И тихо произнес:
– Как насчет конца света?
– Подходящая темка, – обрадовался поэт. – Минутку на размышление, лады?
– Всего минутку? – спросил Валентин.
Пока окольными путями они добирались до офиса, Байрон Джовитт выдал серию четверостиший на тему апокалипсиса. На 45-й улице, по обыкновению, кемарили лунатики, пребывая в различных степенях кайфа: кто сидел на ступенях, а кто растянулся прямо поперек тротуара. Ни один из них не обратил ни малейшего внимания на такси или его пассажиров. Байрон помог Гарри затащить Сванна на третий этаж.
Офис Д’Амура был его вторым домом – те же теснота и беспорядок. Они усадили труп на вращающееся кресло за столом с немытыми чашками и кипами исков на выплату алиментов. Из всех участников квартета у Сванна, бесспорно, был самый здоровый вид. Байрон потел, как маклер на бирже, Гарри чувствовал себя и выглядел так, будто не спал шестьдесят дней, а рухнувшего в кресло для клиентов Валентина, побывавшего на пороге смерти, казалось, оставили последние силы.
– Вид у вас жуткий, – сказал ему Гарри.
– Неважно, – устало ответил Валентин. – Все скоро закончится.
Гарри повернулся к Байрону:
– Как насчет звонка шурину?
Пока таксист набирал номер, Гарри снова обратился к Валентину:
– У меня где-то здесь была аптечка первой помощи. Хотите, перевяжу вам руку?
– Спасибо, не стоит. Как и вы, я не переношу вида крови. Особенно своей.
Байрон по телефону жестко критиковал шурина за неблагодарность:
– Ну, чего ты ноешь? Я нашел тебе клиента! Господи, да знаю я, который час, но бизнес есть бизнес…
– Передайте ему, что мы платим по двойному тарифу, – попросил Валентин.
– Слышал, Мэл? Двойной тариф. Так что давай, приезжай, ладно? – он сообщил адрес, положил трубку и объявил: – Едет.
– Прямо сейчас? – спросил Гарри.
– Прямо сейчас. – Байрон бросил взгляд на свои часы. – Мое пузо подсказывает мне, что пора перекусить. Вы как? Здесь есть по близости заведение?
– Да, в квартале отсюда.
– Есть хотите? – спросил Байрон Валентина.
– Не думаю… – ответил Валентин; ему, похоже, стало совсем худо.
– Ясно. – Байрон повернулся к Гарри. – Значит, вы да я. Десяточку одолжите?
Гарри выдал ему деньги, ключи от входной двери и заказ – жареные пончики и пиво, и Байрон удалился. И только после его ухода Гарри пожалел, что не уговорил поэта еще ненадолго продлить муки голода. Без него в кабинете стало мучительно тихо. Сванн на кресле за столом, засыпающий Валентин – в кресле напротив. Тишина в кабинете пробудила воспоминание о той последней устрашающей ночи в Ломакс-хаус. Тогда раненный отцом Гессе демонический любовник Мими, пройдя сквозь стены, на время улизнул, и они бесконечно долго ждали, ждали в полной уверенности, что он вернется, и в полной неизвестности, когда и как это произойдет. Так просидели они шесть часов – тишину лишь порой прерывали смех или бессвязная болтовня Мими. Первым признаком возвращения любовника стал запах свежих экскрементов. Затем последовал крик Мими «Педераст!» – когда отец Гессе наконец уступил соблазну, столь длительное время запрещенному его верой. И уже больше не было тишины – только крики Гессе и мольба Гарри о забвении. Не пришло забвение…
Ему казалось, он и сейчас слышит дьявольский голос – его требования, его завлекающие призывы. Нет, нет, это всего лишь Валентин – его голова заметалась по спинке кресла в забытьи. Внезапно он вскочил с кресла и прошептал:
– Сванн!
Из его широко раскрытых сверкающих глаз, устремленных на сидящее в кресле напротив тело иллюзиониста, хлынули слезы.
– Он умер, – всхлипнул Валентин, будто во сне запамятовал о горестном факте. – Я не уберег его, Д’Амур, и это его убило. Всему виной моя небрежность!
– Сейчас вы делаете для него самое лучшее, на что способны, – попытался успокоить Гарри, зная, что слова – утешение слабое. – Мало кто может похвастаться таким верным другом.
– Я никогда не был ему другом, – покачал головой Валентин, не сводя переполненных слезами глаз с трупа. – И все надеялся: придет день, когда он полностью доверится мне. Не доверился…
– Почему?
– Он вообще никому не верил. Положение не позволяло. – Тыльной стороной ладони Валентин вытер щеки.
– Может быть, – предложил Гарри, – сейчас самое время рассказать мне все?
– Если желаете…
– Желаю.
– Вот и хорошо, – вздохнул Валентин. – Тридцать два года назад Сванн заключил сделку с Бездной. Он согласился стать ее посланником, если ему, в свою очередь, даруют магию.
– Магию?
– Способность творить чудеса. Трансформация материи. Привороты, колдовство… Даже изгнание из душ Господа Бога.
– Это вы называете чудесами?
– Все гораздо сложнее, чем вы думаете, – ответил Валентин.
– Так Сванн был настоящим магом?
– Вне всяких сомнений.
– Тогда почему же он не пользовался своим могуществом?
– Пользовался, – сказал Валентин. – Каждый вечер. На каждом своем представлении.
– Не понимаю… – озадаченно проговорил Гарри.