Книголюб
Марат Гизатулин
Редактор Наталья Владимировна Торбенкова
Редактор Леонид Александрович Соколов
Тех. редактор Сергей Сергеевич Весёлый
Иллюстратор Игорь Меглицкий
ISBN 978-5-0065-4391-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Принтер
Боже, как же трудно жить!
С этим научно-техническим прогрессом, будь он неладен, утром просыпаться страшно! Что они там ещё сегодня придумают? Раньше бывало соберёшь ведро вишни, и бутылка лимонада тебе обеспечена, а, если повезёт, то и портвешок может перепасть.
Совсем, казалось бы, недавно я гордился тем, что калькулятором умею пользоваться, а нынче без специального образования к обычной картофелечистке не подходи!
Причём дети во всём этом шарят, как нынче принято выражаться. А я даже не уверен, что правильно это слово расслышал. На оживлённой набережной меня ждёт голодная смерть – я не умею заказать в кафешке бутерброда. Везде требуют сосканировать кюаркод какой-то, а для этого надо уметь телефоном пользоваться.
А ведь каким продвинутым пользователем я был когда-то! Бутылку с портвейном я умел глазом открыть, а бутылку с пивом – зажигалкой. В магнитофонах разбирался! А нынче они забыты, как некогда грамофонные валики. Прошла моя мирская слава, как с белых яблонь дым.
Потом всё покатилось под откос. Вместо бутылок с портвейном какие-то компьютеры появились и даже, не к ночи будут помянуты, принтеры… Слово-то какое гадкое! То ли дело портвейн был с поэтическими названиями в моё время – 26-й, 72-й, три семёрки…
Но я долго не сдавался, и одно время у меня даже бизнес был по продаже компьютеров и принтеров. И я даже обогатился тогда несказанно, правда, не на долгое время.
А потом я в тоскливых воспоминаниях о креплёном вине и ведре с вишней совсем потерял нюх на технический прогресс. А уж когда мобильные телефоны появились, я как раз перестал видеть, что у них на экране светится. И теперь ваш хвалёный технический прогресс – просто издевательство какое-то над несчастным пенсионером, ветераном химического производства!
Вот хотя бы давеча. Все мои домашние принтеры вдруг в одночасье приказали долго жить и мне намекнули, подыхая, что я тоже зажился на этом свете. Да и ладно бы, я и без этой погани как-нибудь дотяну свою лямку, но дочкам он постоянно нужен. Старшим по учёбе, младшей раскраски напечатать.
Ну и поехал я в главный магазин электроники в Лимасоле и выбрал там чего попроще. Я в последние годы приверженцем Hewlett-Packard стал и взял там недорогой, беспроводной.
Распаковал, начал устанавливать, и новый принтер меня озадачил до выпадения челюсти. Требовать стал с меня, скотина, каких-то интимных подробностей типа девичьей фамилии моей мамы и про дедушку моего несусветных неприличностей наговорил. И ещё пароль какой-то заставлял меня придумать 8-значный обязательно с разными регистрами и никому не понятными символами. А я придумывать вообще не умею, ни полфразы ещё ни в одном рассказике придумать на получилось, как я ни тужился! Ну, не наградил бог талантом!
Я ему так ласково и говорю:
– Пидор, к чему такая амбиция, я же ж тебя покупал раскраски ребёнку печатать!
А он мне, сволочь, напившимся кровью глазком подмигивает похабно.
Позвал дочку. Думаю, по-английски эта железка лучше поймёт – никто нынче не любит русского языка. Дочка переругивалась с ним не по нашему часа два и сказала, что жизнь коротка, а она ещё макияжа сделать не успела.
Позвал другую. Детишки мои, конечно, понимают в компьютерном деле получше меня, что немудрено, но одна особенно. Она тоже попробовала было, но слово за слово – скандал случился. Я орал на неё, будто она у меня ведро вишни украла. Я хлопнул дверью так, что на набережной пешеходная дорожка обвалилась в море.
Пришлось дочке с мамой обратно в магазин ехать, с претензией. Дескать, так мол и так, семья на грани крушения. Там их встретили очень любезно, даже тупицами не обозвали, но обменять принтер не обещали – мы же уже чернила вскрыли.
За дело с воодушевлением взялся их главный принтерный специалист, но через час поскучнел и сам предложил обменять этот принтер на какой-нибудь другой.
Новый принтер, теперь уже EPSON, был скоро привезён домой, и меня девочки позвали на крестины, то есть на инсталляцию. Я пришёл с блестяще наточенным топором, выбирая взглядом середину принтера, чтобы картридж его не запачкал своей чёрной кровью мой беспросветно серый свет.
Этот принтер тоже упрямился и задавал неприличные вопросы, но девчонки мои не дали мне приблизиться к нему и выдали-таки напечатанным мой рассказик. Я его почитал и, пожалуй, да, предыдущий мерзавец был прав – не стоило этого печатать.
Вот вам и технический прогресс! Гнусь одна, да и только!
Живи, пока я живу
1
В последние дни все мои близкие не уставали удивляться, как я стал чудесно выглядеть. Мама звонит по вотсапу и радуется:
– Сынок, у тебя лицо стало белое одухотворённое, не то, что раньше – фиолетовое обрюзгшее!
– Это что, – хвастаюсь я, – у меня ещё и давление стало лучше, чем у космонавтов!
– Молодец, так держать!
– Постараюсь, мама!
Друзья по скайпу тоже поразились моему одухотворённому лицу и неладное заподозрили:
– Да ты никак в завязку ушёл?! Надолго ли?
– Не уходил я никуда! – обиделся я.
В общем, все, кого ни встречу, удивляются и радуются.
Прилёг я после обеда тоже порадоваться. Я ведь год почти уже, как здоровьем своим озаботился, лишнего веса четверть центнера решил сбросить. Ходить начал помногу, плавать в любую погоду, рацион ограничил, временами вино стал боржомом перемежать. Вот и результат наконец!
Включил я телевизор, да и задремал на приятных мыслях.
Гляжу, а по телевизору какое-то судебное заседание показывают. Ух ты, обрадовался я, не иначе как новая серия про Перри Мэйсона!
Пригляделся, а это, оказывается, не про Перри, это меня судят. И прокурор справедливыми глазами до темечка меня высверливает и требует мне высшей меры наказания. Как? За что? Ну перешёл я однажды улицу в неположенном месте, и что, сразу расстрел? А сколько раз до этого я правильно переходил дорогу? Это что, не в зачёт?
Но прокурор суров:
– Вы своими действиями создали аварийную ситуацию на дороге. Это могло повлечь повреждение дорожного полотна. А дороги у нас стратегические, тем более в условиях специальной антиковидной операции. Стало быть, вы изменник родины и террорист!
– Как террорист, как террорист?! – забеспокоился я.
А тут и Мейсон за меня заступился:
– Обвиняемый не был раньше замечен в неправильном переходе дороги. У меня есть все доказательства – записи со ста пятидесяти тысяч камер наблюдения. И в ввиду однократного нарушения закона прошу ограничить наказание моему подзащитному двадцатью пятью годами лагерей строгого режима.
Но суд был неумолим и справедлив.
И вот заслуженный финал: расстрельная команда вскинула пистолеты ТТ в ожидании последней команды.
Я плачу и бормочу что-то, пытаясь оттянуть последнюю секунду. И командир расстрельщиков, интеллигентный такой человек, устало спрашивает меня:
– Ну, чего ты, вошь лобковая, трепыхаешься? Что, не виноват ты ни в чём?
– Не виноват, не виноват, не виноват!..
– А не ты ли когда-то радостно распевал:
Сегодня праздник у ребят,
Ликует пионерия!
Сегодня в гости к нам придёт
Лаврентий Палыч Берия!
– Да, распевал…
– А потом, когда его объявили врагом народа и шпионом, не ты ли выколол ему глаза швейной иголкой во всех своих книжках?
– Да, я…
Командир расстрельщиков удовлетворённо потянулся:
– Ну, хорошо, а когда ты был маленьким, письку теребил?
– Ну, да… Ну так это ведь все…
– А ты на всех не кивай, – взъярился на меня командир. – Всё, хорош, бля! Пли!!!
Раздались выстрелы, и я открыл глаза. На меня смотрел чёрный экран выключенного телевизора.
Пошёл я в туалет уже не такой радостный, как отдохнуть ложился. Пописал, посмотрел в унитаз, а он почему-то весь в густой крови. Уже не сон.
Говорю Ритуле, это жена моя:
– Надо бы мне к урологу записаться. Наверное, песочек в почках зашевелился.
Пока она звонила врачу, я новое надумал:
– А едем-ка мы сразу в госпиталь, что-то мне нехорошо.
Поехали в госпиталь, а по дороге Ритуля подружке своей решила позвонить, большой специалистке в любых вопросах, особенно в области здоровья. Машка давно мечтала мне масляные обёртывания сделать, но я стойко уклонялся. Машка сразу диагноз поставила:
– А это потому, что он у тебя, придурок, в январе часами из моря не вылазит, вот почки и застудил. Езжайте быстро домой, положи его в горячую ванну, он и отойдёт.
Развернулись, поехали домой, а я чувствую, что ещё до ванны отойти успею, так мне нехорошо.
– Всё, говорю, останавливайся и вызывай скорую помощь!
В госпитале за меня круто взялись – давай из меня кровь качать и мочу цедить, вопросы какие-то глупые про курение задавать. Полдня упражнялись, а потом подходит ко мне доктор и говорит, радостно потирая руки:
– Онкология, сэр! Надо удалять!
Я на него квадратными глазами:
– Вы что тут, с папайи рухнули? Я только-только жить начинаю, боржом пить стал!
А он мне ласково так:
– Молодец! Только ты это… поздновато боржом надумал пить…
– И ничего не поздно, ничего не поздно! Я много буду пить!
– Много ты уже пил, и к сожалению, не боржома.
2
Ну вот, через три дня у меня отнимут почку, и я стану ещё меньше весить! Жизнь налаживается! Только это уже другой госпиталь будет, из первого меня выгнали. Но сначала тамошний доктор, даже не пытаясь скрывать радость, торжественно объявил мне, что операция завтра. Как будто медаль олимпийскую вручил.